Попробуй догони - Донна Кауфман

Таггарт не смог сдержать улыбку, подумав, что обескуражить даму, подобную Мойре Синклер, невозможно. Впрочем, поправил он себя, судить о ее характере только по стопке писем вряд ли разумно. Тем не менее в глубине его души зародилось ощущение, что он познал ее натуру достаточно хорошо. И с каждой новой прочитанной строчкой это чувство крепло, как и желание лично познакомиться с этой неординарной женщиной. Вот, оказывается, до чего способно довести мужчину чрезмерное любопытство, с усмешкой отметил он. Казавшееся поначалу только прихотью, оно постепенно распалилось и переросло в стремление непременно увидеть ее лицо, заглянуть ей в глаза и постичь ее подлинные намерения.

Да и осмотреть самому замок Баллантре ему бы тоже не помешало, хотя бы для того, чтобы составить более полное представление о том роковом месте, откуда когда-то в страхе перед виселицей бежали Тиг Морган и его сотоварищи по воровскому промыслу, лелеявшие надежду найти спасение и лучшую жизнь в заморских территориях.

Следовало признать, что его шотландские корни все настойчивее напоминали ему о себе и что удовлетворить свой естественный интерес к собственной генеалогии невозможно, лишь бегло прочитав стопку писем незнакомки, адресованных его отцу, какими бы красочными и подробными ни были ее описания родины его предков.

Несомненно, ему требовалось увидеть все своими глазами, проникнуться атмосферой старинного поместья, почувствовать его непередаваемый колорит, насладиться красотой этого сурового и прекрасного края, где когда-то разбойничал его легендарный пращур.

Обуславливалось ли такое желание его любопытством к тайным сторонам жизни его отца? Таггарт был склонен это отрицать. Ему было не столь уж и важно узнать, что чувствовал его предок, переписываясь с Мойрой Синклер или покупая это поместье, и какую цель он при этом преследовал.

Было время, когда Таггарт, не согласный с проповедью отца о необходимости избавиться от их общего позорного прошлого и заново начать историю их семьи, надеялся доказать ему, что нельзя забывать или искажать историю своих предков, нужно сохранить ее в целости для потомков. Однако стоило лишь ему углубиться в исследование жизни своих шотландских родственников, как энтузиазма у него резко поубавилось. А со временем он совершенно остыл, вытесненный пониманием, что переубедить отца ему не удастся и целесообразнее направить свою энергию в иное русло, например, посвятить изучению древней культуры, столь далекой от опостылевшей ему действительности.

Но теперь ситуация коренным образом изменилась: со смертью деспота отца он обрел свободу действий в сфере изучения своей родословной. Но оказалось, что сделать первый шаг в этом направлении далеко не просто. Терзаемый сомнениями, Таггарт, однако, был уверен в одном – в том, что будет действовать исключительно в собственных интересах, руководствуясь обретенным опытом и своими жизненными ориентирами. Взгляд его случайно упал на предсмертную записку отца, которую он скомкал и швырнул не глядя в мусорную корзину. Насмешливый вопрос Таггарта-старшего, обращенный к нему, своему сыну, вновь прозвучал с поразительной отчетливостью, требуя немедленного ответа.

Таггарт выплеснул из бутылки в бокал остатки виски, залпом осушил его и, крякнув, произнес:

– Будь я проклят, если струшу! У меня даже больше мужества, чем когда-либо было у тебя самого, папочка!

Он аккуратно сложил в ларец все письма, закрыл его на ключ и, взяв под мышку, покинул кабинет с тем же решительным видом взбунтовавшегося подростка, с которым уже выходил из отчего дома много лет назад.

На другое утро, заказывая по телефону авиабилет на рейс до Глазго, Таггарт уже не вспоминал ни об отце, ни о насмешливом вызове, который он бросил ему с того света. Мыслями его овладели замок Баллантре и Мойра Синклер. Ему не терпелось услышать ее голос и сравнить его с тем, который волшебным образом прозвучал в его голове, когда он изучал ее поразительно красочные и познавательные письма.

За ночь буран стих, и яркое солнце, воцарившееся на лазурном небосводе, сулило путешественникам отличную погоду.

Глава 4

– Проклятый ублюдок! – Мойра выронила из рук влажное банное полотенце, которое она подняла с пола возле двери, и запустила в негодника первым попавшимся ей под руку твердым предметом. Серебристый мобильник пулей полетел в цель – обнаженный зад ее неверного дружка, занимавшегося сексом с какой-то незнакомкой на кровати, принадлежавшей Мойре.

– Ой, погоди же! Мне больно! Позволь мне все тебе объяснить! – истошно завопил Джори Мактавиш, застигнутый на месте преступления врасплох.

Мойра выхватила из сумочки связку ключей и швырнула ее в ту же мишень, давно и хорошо ей знакомую. Как, впрочем, и та смежная часть его организма, не менее натренированная и упругая, которая застряла в интимном местечке брюнетки, стоявшей на четвереньках спиной к нему. Почему-то именно эта поза и оскорбила больше всего хозяйку спальни. За все время их с Джори знакомства этот подонок ни разу даже не обмолвился о том, что предпочитает именно ее. Даже в этом он был с ней неискренен, лицемер! Это ему с рук не сойдет. Мойра прищурилась и метнула пудреницу точно ему в мошонку.

– Ай! Что же ты делаешь, садистка! Так ведь ты меня убьешь! – вскричал Джори, пытаясь отползти подальше от своей партнерши, которая легла плашмя и прикрыла голову руками.

Мойру так и подмывало растоптать эту ползучую гадину каблучками своих туфель, но благоразумие одержало верх над яростью. Смерив соперницу уничижительным взглядом, она крикнула Джори, продолжающему уговаривать ее позволить ему все объяснить ей:

– Заткнись, кобель, и поживей уноси отсюда ноги! Чтоб и духу твоего больше здесь не было. Да как ты посмел затащить сюда эту сучку! Видит Бог, ты сполна получишь за свою измену. Вон из моего родового замка!

– С каких это пор этот каменный монстр стал твоим? – дерзко бросил ей в ответ Джори. Он продолжал сидеть на ее кровати, спустив с нее свои волосатые ноги, и даже не пытался прикрыть чем-нибудь свой срам. – Сколько я тебя помню, ты всегда только горбатилась в этих развалинах, словно рабыня. Поэтому не смей мне приказывать.

После таких его слов Мойра окончательно вышла из себя.

– Да разве тебе понять, бездельник, что такое чувство ответственности за свое наследие! К твоему сведению, эта башня полностью в моей собственности. Ступай в свою жалкую каморку, недоумок! И не забудь прихватить с собой свою новую подстилку.

– Как же мы с ней заявимся туда, когда в пабе полно завсегдатаев уже с утра? – изумленно возразил ей Джори. – Или ты хочешь, чтобы я опозорился на всю деревню?