Робокол - Сергей Супремов

– Пришлите мне срочно, экспресс-почтой карту системы Джей Би Си. Это японская такая шутка для иностранцев. Да, прикол такой местный, европейские здесь не уважают. Не знаю, тетя, как-нибудь, сами сходите в банк, пусть к вам пришлют человека, записали буковки? Повторю – Джей, наша Йот, Бе, Це… сколько вам не жалко… но не меньше пяти тысяч, хорошо-хорошо, пусть будет три, только три с половиной… Нет, три с половиной… Что, будем сейчас по международной линии торговаться? Кладите четыре тысячи и не ошибетесь, все отдам – слово моряка! Продайте мою машину, наконец, она не меньше семи стоит… Это не я побил, это в меня въехали, должны были по страховке отремонтировать… Да она и побитая семь с половиной, а то и все восемь! Давайте уже об этом закончим, а?! Ключи в куртке… ах, нет, куртка здесь. В камине под решеткой железный ящик, там запасные. Боже, какой базар мы развели… тут люди таращатся.

Тетя все-таки ввернула словечко о следствии: что оно в тупике, но Дитера очень хотят видеть в качестве свидетеля и все такое. «Хотя от них намеки, намеки… барон говорит, что рано!»

– Да, да, да, – с интервалом в секунду повторял племянник, делая каждое последующее «да» более чеканным и жестким. Он, наконец, прервал тетю и попросил ее запомнить три вещи: она не знает, где племянник, он ей ни разу не звонил, и последнее – адрес отеля в Токио, куда прислать карточку, «и, ради Бога, никаких денежных переводов. На отель, экспресс-доставкой в номер шестнадцать, и точка!» Адрес отеля Дима произнес с носовым акцентом, до сих пор встречающимся в деревнях Нижней Саксонии – звуком, абсолютно непостижимым для японского уха.

– Гюнтеру мои лучшие пожелания!

– Гюнтеру? – почему-то переспросила тетя.

– Да, барону… И скажите ему, что он жестоко ошибся в капитане. Этот человек не тот…

Дима осекся, поскольку в компьютерном зале вдруг воцарилась небывалая тишина, и, окинув взглядом игроков, он ужаснулся – все они уже стали слушателями. Дима резко нажал сброс вызова, зачем-то пригнул голову и затаил дыхание. Только через две долгие секунды эфир стал наполняться милым уху щелканьем клавиш.

Курящий остров

«Все я себе накрутил, они не поняли ни слова, ни полслова. Что я такой мнительный… все это страх, страх! Правильно говорил капитан, со страхом надо расправиться. Как будто страх запросто включается-выключается. Без страха мы бы тут поубивали друг друга. Так что страх нужен… Ой, да я же не все сказал, надо еще раз позвонить! Но что, если барона слушают?! Так и, наверное, слушают – меня дома нет, а он единственный канал. Нет, с этого компьютера больше звонить не буду». С этими мыслями Дима быстро вышел из зала, потом забежал назад, заплатил и опять выбежал.

Ждать ему еще не меньше пяти дней: пока выпустят карту, пока та дойдет до Японии, и то, если тетя все сделает сегодня. Брел он по улице и думал, думал. И о том, что уже вечером не на что будет есть, что оставленная в отеле в залог карточка пуста и, если Сье задумает снять через терминал оплату за три дня, выйдет неприятность. «Позовут полицию, и ведь позовут! Может, конечно, и нет – спокойно здесь все же, даже в моем немецком поселке нет такой безмятежности».

«Вот бы сейчас покурить! – пожелал Дима. – Как это я раньше не хотел? Забыл, что ли? Вот так штука… Ах, про негодяя-капитана не успел рассказать, ну как так?! Ведь геймеры там курили, точно-точно, дымили как паровозы, когда увидел, что они меня слушают, дым стоял стеной». Он стал припоминать, что в его миниатюрном отеле здорово пахло прямо возле ресепшена. Сье – обладательница седой головы и по совместительству хозяйка отеля – тоже пыхтела и… прямо там же, в лобби стоял автомат по продаже сигарет. Поскольку здесь курили, там курили, а повсюду вокруг висели грозные объявления, что за курение в этом месте непомерный штраф, – это создавало ощущение, что ты накурился и уже преступник.

«Вот придумали штуку: и не дымишь, а всегда будто только покуривши!» С этой мыслью Дима подошел к табачному автомату наподобие того, что стоял в их отеле. Полная неразбериха с иероглифами, неприятность в виде встроенной видеокамеры и, непонятно зачем, крупное зеркало. В нем Дима узрел свою сосредоточенную, заросшую щетиной физиономию; добавь к ней дымящуюся сигарету – и получишь лицо асоциального элемента. Минуты три заняла возня с кнопками и вставление карты в приемник, но аппарат попался привередливый. Ни Димина карточка, ни лицо владельца карточки, ни манера обращения с утонченной техникой – это все аппарату было не по нраву. Позднее Дима разузнал про эти машины и, осведомись он заранее, не стал бы так высокомерно обращаться с железным изваянием. Оказывается, табакомашина была призвана не столько продавать сигареты, сколько давить на совесть курильщиков. Чтобы купить у нее самую задрипанную сигаретку, нужно было пройти изнурительную подготовку задолго до заветного приобретения. Камера, которой испугался Дима, имела выход не на Интерпол, а в обширную базу данных молодых японцев после восемнадцати лет. Сначала она делала снимок, потом запрашивала данные паспорта, все это сверяла и назначала несчастному курильщику день, когда тот может снова прийти к этой машинке и получить из ее чрева… нет, не сигарету.

В Техасе или Сан-Паулу такой аппарат просто разбомбили бы с приходом первых сумерек, но в Токио черный обелиск с носом-камерой и оком-зеркалом чувствовал себя уверенно. Так вот, в назначенный день изнуренный курильщик под наблюдением камеры получал пресловутую карточку, серую и невзрачную. Но в пластик был вшит чип с индивидуальной информацией, и без этой чертовой карты ни один обелиск не соглашался продавать сигареты. Но и это полбеды. Серая чипастая карта делала ее владельца членом совсем незавидного клуба курильщиков и являлась своего рода удостоверением: «Я курильщик и наплевал на здоровье, отравляю других, и все эти угрожающие штрафами таблички – это все про меня!» Так страна мучила своих курильщиков.

Электроника отбирала последнюю надежду на успокоение у человека, сбежавшего со своего корабля, лишившегося всех денег и растратившего душевное равновесие. Зеркало немилосердно отражало истерику человека, и Дима плюнул на зеркальный лик, но, убоявшись, принялся рукой стирать это недоразумение. Когда стекло очистилось, он увидел то, чему не поверили его глаза. В отражении прямо позади Димы стояла она.

Отраженная

Каково бывает человеку, если он видит ожившего покойника? Примерно так чувствовал себя Дима, позади которого виднелся знакомый силуэт. Девушка была в шлеме, она только что слезла со своего скутера и все еще стояла спиной к Диме и его зеркалу. Но фигура и движения во всем напоминали Анн. Вот она сняла шлем, повесила его на ручку скутера, встряхнула волосами, и они рассыпались по плечам – сомнений не было, все детали Диме были хорошо знакомы. Он зажмурился и тихо повторил:

– Тебя нет и не может быть! Тебя не было… Все это давно, в прошлой жизни.

Спиной Дима чувствовал, что живое существо из костей и плоти стоит сзади и вот-вот увидит его, чего нельзя было допускать! Если такое произойдет, все окажется правдой, злой и мучительной правдой, и этой правде придется поселиться в жизни молодого юриста и оставаться с ним до конца его дней. Это невыносимо. «Тебя нет, нет!» – твердил он. В это время произошло движение, и послышалась посторонняя речь. Сзади него было двое, и второй голос принадлежал мужчине. Усилием воли Дима открыл глаза и уставился во встроенное в дурацкий табачный автомат зеркало, которое показывало, как он и она зашагали в его сторону с намерением купить сигарет. Мужчина был незнаком, а женщина… Дима все еще думал, что это восставшая из могилы Анн.

Испуганный, он быстро нагнулся, запустил руку в карман куртки, по-видимому, полагая, что там тайная кнопка, которая одним нажатием отключит наваждение. Кнопки не было, но зазвенела оставшаяся мелочевка. Недолго думая, Дима зачерпнул всю охапку и со звоном высыпал на асфальт. Монеты заскакали в разные стороны, и он бешено стал их собирать, на корточках переползая все дальше и дальше от опасного места. Он делал вид, что разыскивает укатившиеся иены, и не обернулся, когда его окрикнул сзади тот самый мужской голос.

Через минуту Дима уже был за углом, не вполне понимая, как смог преодолеть такое расстояние. Теперь вместе со страхом им овладело любопытство: что делает уцелевшая Анн в тысячах километров от Германии, на другом континенте? Душа заставила его бежать, и он сорвался с места. Сначала влево, через два квартала еще один левый поворот, потом еще – пытливому разуму не терпелось узнать, что делают эти два фантома возле табачного аппарата.

Сначала он увидел желтый скутер и, сообразив, что надо быстро прятаться, перепрыгнул невысокую ограду частного дома. Ему пришлось на цыпочках пробираться до места, откуда можно было видеть эту парочку. Фантомы теперь стояли к нему спиной, и из-за этого лица были по-прежнему скрыты. Однако теперь Дима был не столь уверен, что перед ним Анн. Волосы!