Молот ведьм - Генрих Крамер

И началась эра страшных, кровавых преследований всех, заподозренных в той или иной степени в сношениях с дьяволом и его сотрудниками.

Таково историческое значение той буллы, во имя которой в течение свыше двух столетий сжигали, мучили, терзали и уничтожали суеверных, больных, жалких и невежественных людей. Булла эта была поворотным пунктом в деятельности инквизиции, которая с этого момента сосредоточила главное свое внимание на ведовстве и не столько стремилась к установлению чистоты католической веры и правильности отдельных догматов, сколько к искоренению той страшной силы, которая дерзала овладеть человечеством, чтобы вырвать его из лона церкви и из ведения самого бога.

Сицилийский инквизитор Людвиг Парамо, восхищенный той энергией в борьбе с ведьмами, которую развила инквизиция, благодаря булле о ведьмах Иннокентия VIII, писал: «Нельзя не указать, какую великую услугу инквизиция оказала человечеству тем, что она уничтожила огромное количество ведьм. В течение 150 лет были в Испании, Италии, Германии сожжены, по меньшей мере, 30 ООО ведьм. Подумайте лишь! Если бы эти ведьмы не были истреблены, какое неимоверное зло они причинили бы всему миру».

Так как Парамо писал эти слова в 1598 г., то в число 30 ООО не могли войти ни 900 ведьм, сожженных в Лотарингии в течение 15 лет Николаем Реми во второй половине XVII века, ни 700 погибших в Фульде от руки свирепствовавшего в XVII веке Балтазара Фосса, ни 600 сожженных в Бамберге в течение 1624–1630 гг., ни бесчисленное множество других, погибших в огне во исполнение буллы папы Иннокентия VIII[16].

Определить даже приблизительное количество жертв буллы Иннокентия VIII нет возможности: почти ежегодно публикуются различными провинциальными архивами протоколы процессов против ведьм, и жуткая картина бессмысленных жестокостей обогащается все новыми деталями. Вот небольшой город Роттенбург на Некаре. Ежегодно в нем десяток-другой ведьм сжигается на костре, и городской совет чувствует «усталость» от этих процессов и начинает печалиться, что вскоре в Роттенбурге не останется в живых ни одной женщины (XVII). В небольшом Оснабрюке за три месяца в 1588 г. была сожжена 121 ведьма, вокруг Оснабрюке пылают костры, и все женское население округа обречено на гибель.

По официальным данным, в 20 деревнях кругом Трира в 1587—93 гг. было сожжено 306 человек; в двух деревнях осталось всего две женщины (Hennen. Ein Hexenprozess aus der Umgebung Von Trier. 1887). В местечке Герольцгофене в 1616 г. было сожжено 99 ведьм, в следующем году – 88. В местечке Эллингене за 8 месяцев в 1590 г. было сожжено 71. В Эльвагене иезуиты возвели в 1612 г. на костер 167 человек, а в Вестерштетене за 2 года – 600 человек. В Кведлинбурге в 1589 г. в один день погибло 133 человека. В Нейссе магистрат построил для ведьм специальную печь огромных размеров; в Бамберге был особый дом для ведьм, где их держали до суда; их кормили страшно солеными селедками, не давали воды и купали в кипятке, куда бросали перец. В Брауншвейге было воздвигнуто столько костров на площади казни, что современники сравнивали эту площадь с сосновым лесом. В Нассау в 1628 г. вышло постановление, чтобы в каждой деревне были особенные выборные люди, которые должны были сообщать обо всех подозреваемых в колдовстве особым комиссарам, путешествовавшим для этого по стране. Вскоре тюрьмы наполнились сознавшимися под пыткой во всех ужасах сатанинских оргий. В народе господствовало такое возбуждение, что многие сами себя выдавали за ведьм. В Манке в 1583 г. иезуитам хитростью удалось изгнать из 16-тилетней девушки Анны Шлуттенбауер 12 655 чертенят; после этого была подвергнута пытке ее 70-тилетняя бабушка, которая созналась, что уже 50 лет она находится в связи с дьяволом, ездит на шабаш, насылает непогоду и т. д. Ее осудили, поволокли к месту казни, привязав к хвосту лошади, и сожгли заживо. В Женеве за короткий промежуток времени в 1542 г. было сожжено 500 ведьм. В 1546 г. тюремный смотритель донес городскому совету, что все тюрьмы переполнены ведьмами, и палач заявил, что сил одного человека недостаточно, чтобы справиться с палаческими обязанностями.

В Цукмантелле на постоянной службе у инквизиторов находилось не менее 8 палачей. Здесь в 1639 г. было предано огню 242 человека, через несколько лет было сожжено 102, в числе которых было двое детей, признанных детьми дьявола. В Берне за годы 1591–1600 сжигалось в среднем ежегодно по 30 ведьм, а в Коломбье ежемесячно (в среднем) в период от 1602 г. до 1609 г. погибало 8 человек. В Эльзасе, Швабии и Брейсгау в XVII в. беспрерывно жгли людей: в 1620 г. сожжено 800 человек, и всем кажется, что чем больше будут сжигать людей, тем больше будет ведьм. «Словно из пепла, – говорит Штебер в своем описании Эльзаса, – появляются ведьмы».

Во Франции свирепствует эпидемия оборотней: волки рыщут по деревням, но это не обычные волки, а дьяволы и ведьмы в образе волков. Парламент Франш-Конте в 1573 г. предоставляет крестьянам в окрестностях Доля право свободно охотиться на волков-оборотней. В области Юры в это время, пишет летописец, были разговоры лишь о волках, и ликантропия (вера в оборотней) приняла характер настоящей эпидемии. Многие воображали себя обросшими шерстью, вооруженными ужасными костями и клыками и утверждали, что во время своих ночных скитаний они разрывали людей, животных, а в особенности детей. Французский судья Бог (Bogue), известный в конце XVI века своей деятельностью в отношении ведьм, посвятил себя специально сжиганию оборотней и написал о них книгу, сопровождая ее кодексом правил для суда над ликантропами. Специалистом в этой же области был и весьма энергичный де Ланкр, также оставивший литературный памятник о своем безумии.

Известны и литературные произведения английского короля Якова I, страдавшего писательским зудом. Убежденный дьяволист, он возвращался после своей помолвки из Дании в Англию, и когда поднялась буря на море, решил наказать дьявола, главного виновника бури. Начались преследования; инициатором бури оказался доктор Фиан. Во время ужасных пыток Фиан сначала сознался, но потом отрекся от своих слов. По распоряжению короля, у Фиана были вырваны ногти на всех пальцах и в мягкие части были вбиты гвозди: но дьявол так глубоко сидел в Фиане, что гвозди не смогли его задеть, и доктор был живьем сожжен. Король присутствовал при его сожжении и с тех пор являлся непременным свидетелем религиозных костров. Однажды Яков был чрезвычайно польщен: во время сожжения одного еретика до королевского слуха дошли слова, произнесенные на французском языке самим дьяволом: «Вот король, который является божественным человеком». Король отнес эту хвалу в адрес «Демонологии», которую он недавно написал. Желая вести ученую борьбу с дьяволом, Яков I Стюарт учредил фонд, из которого ежегодно выдавалась определенная сумма студентам теологии Кэмбриджского университета за доклады о ведьмах.

Яков преследовал тех судей, которые выносили мягкие приговоры. Ураган жестокостей пронесся по Англии, когда какой-то проходимец Матвей Гопкинс объявил себя главным ищейкой ведьм; он обошел Эссекс, Суссекс, Норфольк и везде искал виновных; он довел до смерти сотни людей и вызвал такой гнев народа, что, в конце концов, сам был заподозрен в ведовстве, подвергнут пытке водою и убит. Вскоре в Нью-Кэстле появился второй генеральный ищейка, получавший за каждого обнаруженного преступника 20 шиллингов. Ищейка быстро накопил изрядную сумму, но вызвал против себя страшное возмущение народа. Арестованный и привлеченный к суду, он сознался, что отправил на костер 220 невинных женщин. «Его душила кровь невинных, пролитая за серебреники». Генеральный ищейка погиб в огне.

Денежный момент вообще играл очень значительную роль в ведовской инквизиции, и не без основания каноник Корнелий Лоос называл процессы против ведьм алхимией, с помощью которой из человеческой крови получаются серебро и золото. На ландтаге 1522 г. в Нюрнберге сторонники Лютера заявляли, что Рим берет 2 1/2 гульдена с каждого человека, на которого поступает донос в ведовстве, но которому удается установить полную непричастность к этому тяжкому греху. Летописец XVI века описывает нищету, охватившую Трир и его окрестности, но прибавляет, что теперь богаты судьи, следователи и инквизиционные ищейки: «палач и его жена ходят даже в серебре и золоте». Когда доходность процессов стала падать, начало уменьшаться и их число, – так заявляет С. Зугенгейм в своем серьезном описании Баварии XVI века, хотя прибавляет, что и в «плохие» годы палач «зарабатывал» на ведьмах 169 талеров. В Кобурге доносчики ежегодно получали в конце XVI века с преступника 4–5 талеров. Князь-епископ Ольмюца выдал судье Боблигу 246 гульденов за его труды, причем за сожжение в Проснице двух «выдающихся» ведьм была выдана изрядная дополнительная сумма. Боблиг жил только с доходов от ведовских процессов. Рицлер в своих основательных работах о ведовстве в Баварии рассказывает, как в целом ряде баварских городов установилось мнение, что кататься на тройке лошадей могут себе позволить лишь духовные судьи. В 1628 г. в Дибурге судье было выдано свыше 250 гульденов, причем расчет производился по 3 гульдена за преступника.