Далеко-далёко. Рассказы о детях - Коллектив авторов

Мисюся была куколкой, которую мыли, кормили и наряжали. Переносили и пересаживали. Укладывали. Заговорила она неожиданно и предложениями – сразу.

Представьте себе птичку, которая, пролетая, не просто бы пискнула: «Привет! Как дела!» (что само по себе эффектно), а усевшись на ветку и грациозно обмахивая себя крылышком, учтиво бы поинтересовалась: «Не подскажете, как долететь до ВДНХа?»

Реакция моя была аналогичной, когда эта неговорящая куколка с огромным бантом на кудрявой головке, отталкивая от себя тарелку, чётко и внятно произнесла: «Бойсе не хацю касю». Наконец-то ей что-то понадобилось от жизни! Это были её первые слова.

«Касю» она не хотела везде и всегда, но тут её мнение было ясно высказано. Ошеломляющая новость всколыхнула весь этаж и прилегающие к нему окрестности. Мисюся заговорила! У кого были маленькие дети, те меня поймут.

Философ на горшке

С удовольствием вспоминаю один из умилительных случаев, когда, собираясь с Вероникой к врачу (ей около 4–5 лет), я тороплюсь и нервничаю. Мы опаздываем, а ребёнку, что называется, «приспичило», и она спокойно сидит на горшке.

– Вероника, ты не можешь быстрей? Мы опаздываем! Доктор ждёт.

Ну как объяснить этой чудачке-маме, что «быстрее» – не получается! Даже если кто-то ждёт.

– Мам, но жизнь идёт, как она идёт, – пробует вразумить меня мой деликатный малыш. И соглашаешься, потому что, действительно, если такова скорость «жизненного процесса», в твоей ли власти его изменить?

Змей-Горыныч

Возрастная разница их с Полиной всего 1,5 года. Но в детстве это колоссально, не правда ли? Даже для меня. В два года (и всегда) Полина казалась мне взрослой, а Мисюся (в свои два, и – всегда) – малышкой.

– Полиночка, отдай Мисюсе игрушку, она же маленькая.

– Полиночка, присмотри за Вероничкой, пока я готовлю обед.

– Полин, уступи, ты же старше…

Сказать, что в раннем детстве мои две малявки были нежно привязаны друг к другу – это ничего не сказать. Любили друг друга? Обожали? Нет, не то. Это было единое цельное существо на четырёх ножках и о двух головках (эдакий Змей-Горыныч), которого временами разводили по разным кроваткам. Всё остальное время они были – одна душа.

Оглядываясь с наслаждением на тот период, я часто припоминаю случай, когда в поисках яслей для малявок я пришла с ними в один из близлежащих садиков.

Директор повела меня показывать террриторию, которая оказалась не маленькой, и детей своих из виду я выпустила. Что не так страшно на безопасной территории. Страшнее оказалось, что Вероника выпустила из виду нас. Какой вопль о помощи вы ожидаете услышать от потерявшегося трёхлетнего ребенка? «Мама»?

Ошибаетесь!

– Поли-ина-а-а-а-а-а! – прорезало воздух.

Так вот.

Распад

В возрасте 5 лет Вероника пошла в киндергарден (подготовительный класс перед школой), а Полина – в первый, и нежная идиллия двухголового сиамского близнеца начала подходить к концу. Впрочем, она могла длиться ещё долго, но Вероника этот процесс ускорила. Она, как я называю, стала «откусывать от себя» свою старшую сестрёнку. Как откусывать? Да элементарно, кусаться!

– Дай ластик! – укус.

– Покажи картинку! – укус.

Нередко в тот период я видела Полинку со следами мелких зубов на руках. Тут надо отдать должное Полине: она поняла и вытерпела (а ведь всего годом старше). Её любящая душа приняла маленькую сестричку и в таком варианте. Но своего Вероника добилась: тандем распался, идиллия кончилась. Дети повзрослели. Двухголовый Змей-Горыныч превратился в две совершенно независимые яркие уникальные индивидуальности, одна – по имени Полина, другая – Вероника.

Дизайнерство

Безукоризненный вкус и тенденции к творческому самовыражению начали проявляться у Мисюси уже года в 4–5. Она сама научилась (с небольшой помощью мамы) конструировать и перешивать свою одежду. Украшала пуговками, бантиками и шнурочками кофточки, маечки, юбочки. Моделировала и создавала собственные сумочки из старых штанишек, кофточек, косыночек.

Вязала шапочки и шарфики. Делала украшения.

Её будущая карьера как дизайнера ни у кого не вызывала сомнений.

Но… изысканность вкуса она сохраняет и сейчас, а вот специальность выбрала другую.

Творчество

А в средних классах школы Вероника увлеклась скрипкой.

– Должна же я знать о себе всё, на что способна, – её слова.

Репетировала она долго и помногу (по свидетельству её сестёр). Но слышать мы могли её только на концертах. Дома же, лишь заслышав ключ в входной двери, она сразу прекращала играть.

А ещё был у нас стихотворный период. Стихи, добрые и весёлые, публиковались в школьных журналах сначала, а потом и во всеамериканских сборниках. Но этот пыл как-то быстро угас.

Спорщица

К 17-ти годам Вероника превратилась в очаровательную сероглазую берёзку. Её безукоризненный вкус привносил неожиданную элегантность и шарм даже в безалаберную американскую одежду. Глядя с умилением на это хрупкое создание, никто не мог бы и предположить, какая сила духа скрывается в сием нежном существе.

Вероника оказалась несгибаемой спорщицей.

Учась ещё в старших классах, она выдвинулась на лидирующую позицию в «debate team» (дебатной команде). Никакого смеха. Всё абсолютно серьёзно. Ученики разных школ собирались вместе, чтобы обсудить важные жизненные ситуации и мировые проблемы.

Вспоминаете наш КВН? Но там – шутки и юмор, а здесь – серьёзнейшие размышления на предложенную тему и умение доказать свою точку зрения.

Не раз и не два Вероникина команда оказывалась победительницей.

Так вот, переспорить Веронику оказалось так же невозможно, как, скажем, телевизор. Попробуйте встать рядом с телевизором и доказать ему… абсолютно любое, на ваш выбор. Вы будете говорить своё, а телевизор – своё. Этим и закончится ваша беседа.

Право женщины на аборт – свобода её выбора.

Право выбирать жизненного партнёра согласно своей сексуальной ориентации – свобода выбора.

Право на эту особенную «сексуальную ориентацию» – свобода выбора.

И так далее. И не спорьте!

Аргументировать это сложно. Мне – сложно. Допустим, в случае с абортом я приведу в пример её же саму: дети внутриутробно чувствуют и всё понимают. А гомосексуализм? Тут главным аргументом может быть только Библия. А если для кого-то Библия – не аргумент и не доказательство в первой инстанции, – что тогда? Свобода выбора.

Так растят в Америке детей: человек свободен. И так же ответственен за свой выбор. И должна сказать, этот выбор не всегда направлен в негативную сторону.

Донор

– Вероника, я умоляю тебя этого не делать.

– Мама, это совершенно не опасно.

– Как же, не опасно. Это не простая сдача крови. Человека (тебя) 5 дней колют лекарством, чтобы повысить уровень белых кровяных телец. А потом в течение 8 часов перекачивают кровь из одной руки – через машину для откачки белых кровяных телец – в другую руку. Это и само по себе тяжело, и может оказать негативный эффект в дальнейшем на твоё здоровье. Зачем ты это делаешь?

– Мама, эта девочка больна раком крови, а у нас абсолютное совпадение типов крови. И ты знаешь, у неё отрицательный резус-фактор, как и у меня, а это очень, очень редко!

– Вероника, я прошу тебя! Пожалей хотя бы бабушку. Она в совершеннейшей панике от этой твоей идеи.

– Нет. Бабушке я позвоню, постараюсь всё объяснить, но делать я это буду.

– Вероника, я очень прошу тебя!

– Мама, не волнуйся, всё будет хорошо.

Такие или почти такие разговоры начались у нас месяца 2–3 назад, когда мы узнали, что младшая наша дочка решила стать донором белых кровяных телец для 14-летней девочки, больной раком крови. Раньше это была целая операция над донором; брали пункцию костного мозга и вводили больному. Теперь процесс упростился и кажется менее опасным. Тем не менее, уровень белых телец нужно предварительно искусственно поднять. И это достигается введением специального препарата на протяжении 5 дней. Человек, естественно, ощущает недомогание. И каков будет эффект по окончании, какое влияние он окажет на будущее здоровье донора – всё это ещё в процессе изучения.

– Доченька, я очень прошу тебя!

– Мама, ты же понимаешь: то, что я делаю, гораздо важнее моего здоровья.

Вот, собственно, и всё. Предварительную подготовку она прошла и кровь сдала. Ей и её сестре как сопроводителю был предоставлен персональный самолёт в Вашингтон, а также личное сопровождающее лицо по городу. Осталось только добавить, что всё это время в госпитале с ней неотлучно находилась Полина, средняя её сестричка.

Профессия

Да, у вас, вероятно, возник закономерный вопрос: чему же она решила посвятить свою жизнь, какому делу?

Ещё не поняли? Помогать людям, конечно! Как? Это вопрос техники. В данном случае – заботиться об их здоровье.