Потусторонний. Книга 5 - Юрий Александрович Погуляй

Я тоже слушал. Но больше внимания уделял тому, что обнаружил несколько минут назад. Это очень можно пригодиться в будущем. Грубый нарост на контуре чародея, с вкраплением чуждой сущности, это ведь гениально и просто. Топорно, но ведь гениально. Наверное, если бы я обратил такое же внимание на Феоклистова, то разгадал бы метод наведения правильной лояльности гораздо раньше.

Интересная штука, но рвать свою сущность на части это не совсем то, чего мне хотелось. Армию так не сотворишь, так как сам быстро закончишься. А зачем бездушному монстру преданные люди?

Ладно, шучу. Преданные люди всем нужны, а бездушным чудищам вообще в первую очередь. Вот только от души отказываться я не собираюсь. Накушался уже. Так что чародеи общались, а я изучал контур Многоликого, стараясь его не задевать. Место, которое всю жизнь несло не себе чуждую аномалию, теперь расправилось. Потоки очень быстро пришли в норму. Теоретически в этом месте и можно вклиниться в саму структуру. Не грубо забить сущностью, а чуть поправить нити. Если бы ещё понимать какие именно. Опыты с другими людьми показали, что всё очень сложно, тонко и нестабильно. А вот с сущностью прокатит. Правда, не знаю, как вывихнется сознание у жертвы, если частицу души в неё запихать во взрослом возрасте.

Я покосился на Анастасию-Многоликого. Его точно в детстве «прошили», и сейчас у него происходит крушение всего. Блин, может отщипнуть кусочек и посмотреть что будет?

Ой, нет, не хочу. Да и не уверен, что получиться сразу. Надо на кошках потренироваться, ну, вернее на каком-нибудь мерзавце. Первый блин с расщеплением по любому комом выйдет, потому что не слышал я про такие вот выкрутасы с частицей души. Знание на уровне кровомантии, если честно. А то и хуже, очень уж напоминало умения мёртвомагов. Однако этих перебили ещё на заре пробуждения дара в крови людей. То, что творили с плотью покойников те извращенцы, не понравилось вообще никому. Да и сами мёртвомаги друг другу злейшими врагами были. Так что учение забытое, затерянное и слава всему хорошему. Толпы живых мертвецов пусть останутся в фильмах для Рррупи.

Блин. Вплетать в чужой контур свою сущность… Просто и сложно одновременно.

— В чём сила Разумовских? В чём их фишка? — спросил я, прервав обмен вопросами-ответами между Оладушкиным и Родионовым. Оба чуть опешили от неожиданности.

— Полагаю, это талант к Боевому Применению, — предположил Претендент. — То, что я про них знаю — Разумовские все в нём прекрасны.

— Нет, — избитое лицо Насти повернулось ко мне и с губ сорвалось:

— Всестихийники они.

— Ох, помыть бы тебя, — поморщился я. — Точно всестихийники? Больше секретов нет?

— Я знаю все секреты госпо… Разумовского…

Его прямо раздирала злоба. Даже не хочу представлять себя на его месте.

— Оно и видно, — хмыкнул я. — Ладно, пустое… Получается, кто-то другой внедрил в тебя подогрев сердечный к господам Разумовским.

— Подогрев? — он попытался приподняться. — Что это было? Я ведь сразу почувствовал. Этот голос… Это зов, он исчез. Как пелену с глаз сорвало. Холодно, страшно, но ясно. Кристально ясно. Вся жизнь перевернулась.

Красивые пальцы Анастасии некрасиво сжались в кулаки, ногти пропороли кожу.

— Они сделали нас рабами…

— Это всё очень патетично, — заметил я, понимая, что теперь мой интимный интерес к реальной распорядительнице остался в прошлом, после таких бесед с её изуродованной копией. Печально, но терпимо. — Но хотелось бы знать, кто это сделал, если не Разумовские?

— Романовы? — предположил Оладушкин. — Очень похоже на умение их крови.

— О, это была бы славная ирония… — не удержался я от смешка. Многоликий же побагровел от гнева и прошипел:

— Этого не может быть. Не может быть… Должны быть другие специалисты. Это…

— У Разумовского были такие? Раз вас так несколько поколений модифицируют, то должно же остаться хоть что-то, — почесал я нос. — Какой-то такой же могущественный род.

— Дружба Разумовских и Романовых началась лишь в поколении Александров. До этого… Они не были так близки… — заметил Оладушкин.

На лице Анастасии-Многоликого проявилась глубокая задумчивость.

— Кстати, зачем мы это обсуждаем? — поинтересовался Претендент. — Предлагаю вернуться к вопросу, когда мы остановим то, что происходит в Империи.

— А мы останавливаем происходящее в Империи? — удивился я. — Меня больше интересовало какого лешего меня попытались убить, и теперь этот вопрос уже неактуален. Разобрались, вроде бы.

— Как только Разумовский узнает о моём провале, он пришлёт следующих. Кровь Романовых должна исчезнуть, — заявил Многоликий. — У вас нет выбора. Но я могу помочь…

Мне не нравилось ощущать себя Романовым. Артемьев привычнее и не так помпезно.

— Ты не в том положении, чтобы предлагать помощь, — печально вздохнул я. — Сейчас помощь нужна тебе. Напряги память и скажи, кто кроме Родионовых был сильно близок с твоим бывшим.

Я осознанно опустил «хозяина» и получилось двусмысленно. Ну и пусть, так даже лучше.

— Савельевы… Бурмистровы… Степанчуки… — забормотал Многоликий, нахмурился. — Они преданы ему как и я… Они все…

Лицо Анастасии прояснилось.

— Ведьма… Ведьма!

Ведьма? Хм…

— Больше деталей, Бес!

— Я не знаю имени. Живёт на острове в Ладоге. Воссинойсаари… Там детский лагерь отдыха элитный, всех детей туда… Тварь.

Он всё понял. И я всё понял.

— Как зовут эту ведьму?

— Не знаю. Я её не видел. Он к ней всегда один ходит, я и не интересовался ею.

Многоликий зарычал:

— Потому что он говорил мне не интересоваться.

— Хорошо. Принято. Ладно, какой наш план дальше? — бодро улыбнулся я. — Господин Претендент?

— Мы можем всё исправить. Мы можем выступить против Разумовского. У нас есть свидетель его преступления. У нас есть кровь Романовых. У нас есть поддержка Первой Церкви.

Оладушкин запнулся, неуверенно уточнил:

— У нас же есть поддержка Первой Церкви?

Я пожал плечами. Теоретически да. Вообще движуха в сторону Разумовского имела логику, но первая беда человечества это всё-таки не мстительный князь, а летящая сквозь бесконечность злобное создание, готовое жрать сырой вредный завтрак, вместо затянутого вкусной серостью мира. И всё это лишь бы предотвратить собственную смерть. Мелочный какой.

Пока не время радовать ребят новой напастью, им бы с текущими неприятностями разобраться.

— То есть мы сейчас напишем в сети о том, что власти что-то скрывают, и весь народ, все семьи разом