Somniator - Богдан Тамко

Бедная собачка садится возле входа и начинает скулить. И вы так же. Все поголовно, каждая из вас так же жалобно скулит, как эта самая псина, которую хозяин изредка погладит по головке. А самое глупое, что в тот момент, когда он это делает, вы чувствуете себя самыми счастливыми на свете. Когда мужчина привязан к вам всецело, вам становится скучно. Я ненавижу всех женщин именно за это! И тебя ненавижу!

Я потоптался на месте, набрал дыхание и продолжил, чтобы не дать Белле высказаться.

– Ты слышала про закон сохранения энергии? Знаешь, что ученые уверены, что якобы ничто в мире не пропадает бесследно, любая затраченная энергия трансформируется в другую. Однако в замкнутой системе двух человек, куда пропадает моя отданная любовь, скажи, а? Если все, что мне от тебя возвращается – это жалкая парочка хороших слов и улыбки, да иногда сказанное: «Я соскучилась», – то где все то море энергии, которое я лью на тебя своим теплом? Почему ни одна из вас не способна любить своего мужчину так же сильно, как он вас? Как только мы любим слишком сильно, вы поворачиваетесь к нам задом, пока мы не начнем обращаться с вами, как со своими собаками. Ну что вы за твари? А если энергия и в самом деле не пропадает бесследно, я надеюсь, что от не вернувшейся ко мне части моей любви, где-нибудь на холоде согреется мерзнущий бродяга, голодающий африканский малыш найдет кусочек еды, а на другом конце планеты распустится прекрасная роза, которую очередной влюбленный дурак подарит своей возлюбленной. Только тебе и таким тысячам, как ты, назло, эта девушка будет любить его так же сильно, как он ее. Почему вы не умеете ценить? Настоящим счастьем можно назвать только ту любовь, в которой чаши весов наполнены до краев и уравновешены. Они даже не колышутся, ни один из пары не любит другого сильнее. Ни одному не требуется, чтобы с ним обращались, как с никчемной собственностью, чтобы сильнее пробудить чувства. Влюбленные просто смотрят друг другу в глаза и наслаждаются каждой секундой, проведенной вместе. И знай, я всю жизнь положу на то, чтобы моя любовь стала такой.

Ненависть – лучшее лекарство от любви. Даже эффективнее времени, хотя бы потому, что быстрее наступает. Пока я распалялся, чувство любви к стоявшей передо мной девушке ослабевало, пока совсем не сошло на нет. Она только смотрела и смотрела на меня: видимо, ей было так стыдно за то, что я правдиво выворачиваю наизнанку ее образ жизни и подлое мышление.

– Знаешь, я все сказал.

Просто развернувшись, я оставил ее наедине с презрением к самой себе и всему женскому племени. Вдохнув глубже, я дошел до ближайшего прудика, сел у кромки воды и посмотрел в отражение на ровной глади. Мои глаза больше не были опухшими и красными.

Глава 9

Я вижу два способа прожить жизнь небесцельно. Это абсолютно противоположные вещи: творить новое и бесконечно поглощать информацию, изучая окружающий мир. Творя, мы сами становимся его частью, меняя его и оставляя след другим людям, а изучая, приближаемся крохотными шажками к познанию себя и чего-то наподобие «абсолютной истины». Творение я уже создавал – чудесный портрет прекрасной Кристины, который так и стоял в углу комнаты, аккуратно закрытый тяжелой черной шторой. В нем предстояло еще многое исправлять и добавлять, но в целом процесс продвигался великолепно.

Тем летом я ударился в познание. Приведя отцу весомый довод, что я уже несколько месяцев не выбирался из Москвы, я уговорил его взять отпуск и съездить со мной посмотреть мир. Папа сказал, что, несмотря на всю мою тягу, нельзя узнавать о других странах, пока я не изучу родной дом. Поэтому мы приняли решение поездить только по России. Не буду описывать красоту и разнообразие необъятных просторов Руси-матушки – это сделали до меня намного лучше сотни классиков и не только, скажу лишь, что в разных точках страны я всегда находил для себя места уединения – речушки, водопады и обрывы, где, любуясь водой или небом, я весь покрывался изнутри мыслями и мечтами.

О чем я мог думать? Чаще всего мне вспоминались две истории моей несчастной любви. Почему они обе обернулись таким исходом, несмотря на то, как хорошо и мило начиналось.

«Все всегда хорошо начинается, а кончается не очень. Даже жизнь», – говорил демон внутри меня.

Может, я был слишком напорист? Или дело в разнице в возрасте? Чересчур нежен? У меня не было ответов на эти вопросы. Я думал также о том, почему Кристина и Изабелла настолько похожи. Выбирал ли я подсознательно последнюю с теми же чертами, что у первой, или они обе соответствовали какому-то типажу, заложенному в моем мозге изначально?

Большинство людей любит шоколад. Этот продукт вызывает ни с чем не сравнимое ощущение удовольствия. Я читал в какой-то энциклопедии, что шоколад является смесью порядка пятисот разных вкусов, в то время, как клубника, для сравнения, пары сотен. Можно представить, какой взрыв происходит в мозгу, когда рецепторы передают с языка столь дикое сочетание. И ведь оно подобрано так подходяще нам, людям, что организм начинает фонтанировать гормонами удовольствия.

Сидя у водопада я пришел к некой аналогии. Каждый человек является сочетанием тысяч различных признаков, начиная с формы головы и разреза глаз, и заканчивая манерой разговаривать и вести себя. Вероятно, у нас в мозге уже заложен определенный набор сочетаний этих признаков, на которые он будет реагировать, как на те самые пять сотен вкусов, составляющих подслащенный какао. Откуда взят этот набор – не знаю, может быть, банальная наследственность, генетика и прочие связанные с этим вещи – не столь важно. Главное, что когда органы чувств натыкаются на нужное сочетание, в организме происходит гормональное сумасшествие, называемое любовью. И мне было плевать, если эта теория давно существовала – я горд, что додумался до нее в свои жалкие пятнадцать.

Мы по природе своей наркоманы. Мы, люди, зависимы от ощущений, которые дает нам избыток гормонов радости, поэтому хотим увеличивать дозу: сначала нам достаточно просто видеть любимого человека, беседовать с ним, потом хочется ласки, нежности и поцелуев, затем в силу вступает физиология – желание секса, хотя часто, конечно, последняя стадия приходит первой. Соответственно, надо полагать, что вся эта канитель с любовью ведет к продолжению рода с наиболее подходящим генетически типом человека.

Я не открываю ничего нового, рассуждая этими всем известными идеями, просто в одиночестве я думал именно об этом. Однако мне не нравилась чисто биологическая теория. В любви определенно есть очень большой элемент духовности. Влюбленные могут получать сильнейшее, неземное удовольствие, просто полчаса находясь рядом. А объяснить духовность научно мне никогда не хватало знаний.

О подобных вещах я размышлял тем летом. Все эти мысли основывались на моей логике, книгах и передачах, которые я когда-либо видел, своих и чужих историях, что слышал раньше. Я расслабился, очистился и посмотрел природу России. В душе осталось легкое состояние свободы. Странно, когда проходит любовь, становится невероятно хорошо, как будто мозг знает: «Я избавился от зависимости». А может быть, дело в том, что человек больше не чувствует себя уязвимым, как раньше, когда любое событие, мешающее реализации любви, причиняет боль.

«Я в безопасности».

С этой установкой я благополучно окончил лицей и добрался, наконец-таки до своего выпускного. То был грандиозный праздник. Впервые организация висела не на мне, а на нанятых за деньги людях, чему я был несказанно рад, поскольку чувствовал себя свободным, не привязанным к оборудованию и не чужим на этом общем, последнем празднике детства.

После стандартной, но интересной церемонии вручения аттестатов зрелости мы уехали кататься по Москве на огромном Хаммере-лимузине. Меня всегда забавляло, почему родители, которые против пьянства своих детей в целом, на выпускные в обход всех законов и правил самостоятельно снабжают выпускников не поддающимся никакой логике количеством «топлива». Так было и у нас. Лимузин ломился от алкоголя. Я сидел в уголке рядом с Элизабет и попеременно то вместе со всеми, то лично с ней вдвоем поднимал под тост за тостом наполненный «Мартини» бокал. Я пил первый раз в жизни, Лиза, по всей видимости, нет. Меня радовало, что при одинаковом и достаточно большом количестве выпитого, я не чувствовал в себе совершенно никаких изменений, кроме сильного желания сходить в туалет, в то время, как у моей подруги уже заблестели и поплыли глаза на фоне покрасневшего лица. Я смотрел на нее, и ее пьяные очи казались мне такими милыми и открытыми в тот момент, что в душе у меня разлилось теплое чувство умиления.

– Наполеон, – прошептала Лиза мне на ухо, отводя бокал, чтобы случайно не вылить содержимое на меня, – давай выпьем за нашу прекрасную десятилетнюю дружбу.