Блондинка сдавала в багаж… - Александра Романова

Сон мне приснился соответствующий. Будто я путешествовала не по Европе, а по каким-то джунглям и оказалась на берегу реки, где обсуждали территориальные права лев с крокодилом. «Это моя территория, — грозно рычал лев, — потому что на берегу!» «Нет, моя, — скрипуче отвечал крокодил, — потому что это берег реки». Лев все повышал голос, зато крокодил принялся так интригующе клацать зубами, что я в ужасе проснулась.

— Это нашмешок, — вроде бы тихо, однако на весь автобус извещала Настя. — Он висит на ручке нашего кресла.

— Чушь какая! — громогласно возражала ей Маргарита Васильевна — воистину дама, приятная во всех отношениях. — Я всегда кладу мусор в мешок, который впереди. Мне так удобнее. И все нормальные люди так делают. А за ненормальных я нести ответственность не собираюсь.

Я, со сна не очень соображая, подошла к подруге.

— Теперь понятно, почему мы выносим пакет с мусором по сто раз в день, — пояснила та. — Маргарита Васильевна все выкидывает к нам.

— А мы куда должны? — опешила я. — Вот сюда, к Лидии?

— Я вам его на голову надену! — взвизгнула журналистка, оборачиваясь. — Я и так терплю бредятину, которую вы вечно несете, хотя меня от нее тошнит.

Я постеснялась сообщить, что меня лично тошнит от прилюдного облизывания мужского уха (между прочим, объект-то не зря сбежал!). Вместо этого с присущим мне чувством справедливости я уточнила:

— Если все будут складывать мусор в тот мешок, который впереди, куда его девать людям с первого сиденья?

— Вот! — обрадовалась Лидия, свесившись в проход так, что почти долезла до Маргариты Васильевны. — Вот что говорит непредвзятый человек. Но зашоренная училка не способна воспринять чужое мнение.

— Мне не нужно чужое мнение, поскольку оно неправильное, — фыркнула приятная во всех отношениях дама. — А мнение продажных журналистов — тем более.

— Сережа, почему ты за меня не вступишься? Сережа, проснись!

Однако потенциальный защитник и ухом не повел. Я тоже решила покинуть поле боя. Кстати, Сергей вовсе не спал, а притворялся. По крайней мере при виде меня приоткрыл один глаз.

Зато я продрыхла до самой ночевки. На сей раз отель оказался куда более приличным, причем нас с Настей, невзирая на Пергамский алтарь, поселили рядом с остальными членами группы. Две отдельные кровати и душ показались нам верхом комфорта. Но в первую очередь требовался ужин, поскольку обед мы прогуляли. Моя подруга еще перекусила по пути бутербродами, а я с самого завтрака ничего не ела.

Я бросилась к сумке, живо вывалила на пол ее содержимое и выудила «О2», а заодно и «У2». Мы открыли тушенку, и залили кипятком вермишель, и состряпали сэндвичи с паштетом, и слопали по куску шоколадного торта с кофе (кто говорит, что кофе на ночь не пьют, сам пускай не пьет). Насытившись, словно два удава, мы неохотно принялись за дела — Настя мыла посуду, а я укладывала пакеты обратно в сумку. Укладывала, и смутное недоумение зрело в моей голове, лишь к концу процесса сформулировавшись в четкую мысль.

Коробки с короной не было!

— Настя, — спросила я, — ты не брала корону?

— Трогать твою корону? Я еще не окончательно сошла с ума. Ты за нее убьешь, — жизнерадостно ответила мне подруга.

Я снова вывалила все из сумки и принялась медленно перебирать. Короны не было!

— Настя, — снова позвала я, — ты не помнишь, я ее в прошлый раз укладывала?

— По-моему, да. Самой последней, чтобы не помялась. А что?

— Ее нет.

— Быть того не может!

Настя подошла, кинула на меня недоверчивый взгляд и в третий раз опрокинула сумку. Короны не было!

— Может, ты ее по ошибке сунула в чемодан?

Вообще-то я твердо помнила, как и куда упаковывала Янино сокровище, но это не помешало мне нервно раскурочить чемодан. Затем Настя нехотя распотрошила свой. Короны не было!

У меня потемнело в глазах. Я уже упоминала фею чувства долга, еще при рождении испортившую мою будущую жизнь. Из-за ее неуместного подарка если я что-то обещаю, то считаю необходимым выполнить, а когда не удается, долго и бессмысленно мучаюсь.

В данном случае ситуация усугублялась тем, что я очень любила Яну и понимала, как важно для ее карьеры удачно выступить. Пусть даже корона не так нужна, но ее отсутствие испортит Яне настроение, а успех в балете во многом определяется именно им. Получается, я загублю будущее замечательной танцовщицы. Как я после этого посмотрю в глаза соратникам по увлечению, особенно доверившему мне корону Виталию? Как вообще осмелюсь переступить порог Мариинки? Выходит, я заодно гублю и собственное будущее, ибо без балета оно видится мне беспросветно мрачным.

Похоже, вид мой был ужасен. По крайней мере Настя строго произнесла:

— Успокойся, а? И давай думать.

— Где я могла ее потерять? — простонала я. — Где?

— Прошлой ночью она точно была. Ты первым делом бросилась к коробке с короной, открыла ее и проверила. Получается, либо ты оставила ее в номере… хоть мне кажется, ты ее укладывала, но не поручусь… итак, либо оставила в номере, либо выронила в автобусе… хотя не представляю, как, поскольку сумку ты там не открывала. Ну, либо ее украли. И, боюсь, этот вариант наиболее вероятен.

— Украли… боже мой! Этого не хватало! Кому она понадобилась?

— Боюсь, — вздохнула Настя, — после вчерашнего покушения на сумку не стоило бросать ее без присмотра. Было ясно, что вор попробует еще раз. И даже ясно, когда он это сделал, — пока мы бегали в Пергамон. Сумка валялась в автобусе под сиденьем, любой из группы мог вытащить оттуда что угодно. Наркотиков этот тип не нашел, зато обнаружил корону. Вот он ее и взял. Возможно, принял за настоящую.

— Он, по-твоему, ненормальный? Откуда в наше время настоящая корона? Да еще с огромными жемчугами и бриллиантами.

— Ну, если он наркокурьер, то привык к провозу через границу нелегальных ценностей. Драгоценности сюда очень даже вписываются. Возможно, он решил, что ты успела реализовать наркотики, а корону приобрела на вырученные деньги, надеясь продать в Амстердаме. Амстердам — столица не только наркотиков и секса, но и европейских ювелиров. Вор решил взять вместо наркотиков корону, чтобы с ее помощью возместить убытки.

Я с отвращением глянула на слишком умную подругу. Ее рассуждения были логичными, но при этом совершенно меня не устраивали, ибо сводили шансы на возвращения потери к нулю.

— А вдруг я ее все-таки выронила? Надо поискать в автобусе.

— Утром поищешь.

— Я не доживу до утра, — призналась я.

Настя внимательно меня осмотрела и кивнула головой.

— Ладно. Пойдем будить Алекса.

Слава богу, в этой гостинице за стойкой сидел портье, и Настя на слабом немецком сумела донести до него просьбу сообщить номер комнаты гида. Загадочным образом поняв на слух немецкие цифры, я бросилась по коридору и заколотила в нужную дверь. Правда, из-за нее почему-то донесся женский голос, однако я не обращала на подобные мелочи внимания. Меня трясло от возбуждения и расстройства.

Наконец, дверь открылась. На пороге стоял полуодетый Алекс.

— Вы? — с ненавистью проговорил он. — Ну, что на сей раз? Вам срочно нужна картина Рафаэля? Скульптура Микеланджело? Что-нибудь другое?

— У меня пропала корона! — перебила его я. — Корона, понимаете?

— В Лувре? — задумчиво уточнил гид.

Как ни странно, этот вопрос вернул мне рассудок — ну или хотя бы его часть.

— Почему в Лувре?

— Там, наверное, есть отдел королевских драгоценностей. Вам лучше знать, где эта ваша корона.

— В том-то и дело, что не знаю, понимаете? Она исчезла.

— Значит, я тем более не знаю. Я знаю то, что положено, лишнего мне не надо. Слава богу, туристы вроде вас встречаются редко.

— Речь не о музее, — вмешалась, наконец, Настя. — Катя везла с собой бутафорскую корону, в которой ее подруга-балерина должна танцевать в Вене. Еще вчера корона лежала в сумке, а теперь ее нет. На всякий случай нужно срочно осмотреть автобус, вдруг она там, и позвонить в отель, где мы в прошлый раз ночевали. Если и там нет, значит, украли.

— Вы в своем уме? — возмутился Алекс, нервно оглядываясь. — Кто вам будет среди ночи отпирать автобус да еще кому-то звонить? Кому нужна ваша бутафорская корона? Потеряли — сами виноваты.

— То есть вы предлагаете обратиться в полицию? — вежливо осведомилась Настя.

Гид, застонав, забарабанил в соседнюю дверь. Подняв с постели несчастного водителя, мы поплелись в автобус. Никакой короны там, естественно, не оказалось. Настя уточнила, не рылся ли кто-нибудь в чужих вещах во время обеденной стоянки, на что шофер резонно заметил, что люди сновали туда-сюда, а в чем они рылись — не его забота.

Тогда Алекс дал мне телефон польского отеля, сразу предупредив, что звонить лично не собирается. Я на это и не рассчитывала — у меня, слава богу, был роуминг. Польский портье худо-бедно понимал по-русски, я настойчиво повторяла ему, что корона бутафорская, испугавшись, что настоящую попытаются заныкать. Впрочем, меня уверили, что ничего похожего никто не находил. В номере живут другие люди, а до того меняла белье горничная, она бы короны не проглядела.