Звезда Егорова - Петр Нечай

— Вы что, с ума посходили? На тот свет не терпится? — не своим голосом закричал Егоров. — Немедленно гасите костер!

Разбуженные криком партизаны с недоумением смотрели на Егорова и Садиленко.

— Ничего опасного, — успокоительно произнес Машуков. — Это же бумага с упаковки горит, и только…

— Бумага?.. А если там капсюль остался?

— Мы все внимательно перебрали.

И вдруг в костре: «трах, трах, трах!»

Куда и сон, и самонадеянность подевались! Все трое сперва испуганно припали к земле, а потом спохватились и кинулись засыпать костер землей, затаптывать ногами. Огонь быстро погасили, а партизаны, вытирая взмокшие лица, только виновато хлопали глазами. Не лучше выглядел и Садиленко. Теперь он ничего хорошего для себя не ждал…

— Всех троих под арест! — выслушав Егорова, приказал Федоров. — И командира роты вместе с ними.

— Осмелюсь возразить, товарищ генерал…

— В чем? — Федоров с неудовольствием смотрел на Егорова.

— Проступок минеров, бесспорно, серьезный, но я хотел бы просить не арестовывать людей. Любое другое взыскание, но не арест.

— Это почему же?

— Во-первых, сам этот урок, пережитый минерами, для них не прошел даром. Ведь это одни из лучших минеров, и мне кажется, они все поняли. А во-вторых, они мне нужны не под арестом, а для выполнения вашего же приказа — быстрее научить инструкторов, чтобы с их помощью подготовить сотни других подрывников. И потом, вы же понимаете, если арестовать Садиленко, ему уже не командовать ротой.

— Знаю, все понимаю, — раздраженно ворчал генерал. — Да надоели мне эти минерские выходки… Совсем недавно, перед твоим приездом, в Чапаевском отряде подрывники заспорили, как надо подключать электродетонатор. Надо было не торопясь вместе разобраться, что к чему, так нет, нашелся хвастун, вылез: что тут, дескать, мудреного? И только хотел свою образованность показать, как прогремел взрыв.

— И все же на первый раз прошу вас пойти мне навстречу, — настаивал Егоров. — В других обстоятельствах и в другое время я бы не просил, да и сам мог, своими правами, наказать…

— Не с того начинаешь, заместитель, — оборвал его Федоров. — Надеюсь, что твоих адвокатских выступлений больше не услышу. А сейчас иди и наводи порядок у минеров, пользуясь своими правами. И передай всем: за такие фокусы будем судить.

ЛЕСНАЯ АКАДЕМИЯ

Уже несколько дней Алексей Егоров в партизанском крае. Обошел все отряды в поисках кандидатов на курсы, встречался с десятками людей. Лишь изредка бывал в штабе — чаще в роте. Оказалось немало хлопот и с организацией курсов, и с оборудованием учебного полигона. А командир соединения торопил — пора было открывать партизанский фронт. Многие партизаны были уверены, что за этим и идут они в западные районы Украины. По только им известным приметам они замечали, что в Полесье пришла партизанская силища и заняла исходный рубеж перед крупным партизанским наступлением на вражеские коммуникации.

Нелегкая задача выпала Алексею Егорову — за две-три недели подготовить минеров из вчерашних стрелков и автоматчиков, для которых даже ручной пулемет — сложная техника. А тут электричество, химия.

И вот сегодня — первое занятие. Ровно в пять утра рота подрывников выстроилась на поляне. В стороне, в тени деревьев, на грубо сколоченном столе была разложена новая подрывная техника — мины, батарейки, стеклянные ампулы. Приняв рапорт хмурого Алексея Садиленко, Егоров разрешил посадить людей на траву перед столом. Партизаны без особого шума рассаживались, но что-то в их настроении ему не нравилось. Как только он сказал, что подрывникам предстоит познакомиться с миной новой конструкции, из «аудитории» последовала вдруг реплика, вызвавшая смех:

— Сгораем от нетерпения быстрее встретиться с новой подругой жизни.

— Это хорошо, если ваше увлечение искреннее, а не легкомысленный флирт, — попытался отшутиться Егоров.

— В искренности можете не сомневаться, товарищ старший лейтенант, только не поздно ли нам переучиваться? — Это уже командир роты Садиленко решил вступить в разговор. — Мы привыкли к минам натяжным да нажимным, и выходило неплохо. А вы нас в академию тянете. Только время зря потеряем.

— Вот-вот, Алексей Михайлович, именно академия! — подхватил Егоров. — Отлично сказано. Лесная академия. Неделя-другая напряженной учебы, и каждый из вас — академик.

Егоров усмехнулся, а сам подумал, как нелегко бывает преодолевать силу инерции. Ему припомнились напутственные слова полковника Старинова, который перед отлетом Алексея в партизанский край предостерегал, как трудно будет приживаться новая мина. «Придется преодолевать предубеждение против неизведанной, а значит, и страшноватой техники, заставить поверить в нее. Тут уж придется и лаской, и таской». Как он прав! И генерал прав: пора и свою власть употребить.

— К тому же, товарищи, времени у нас не так много, чтобы тратить его на бесполезные споры, давайте работать, — как можно спокойнее сказал Егоров.

— А почему бы и не поспорить? Говорят, в спорах рождается истина, — высунулся теперь минер Дмитрия Резуто.

Алексею стало ясно, что уговорами тут не сладишь.

— Говорят, — сурово повторил он. — А еще говорят, что на войне надо выполнять приказы. И не только говорят, но и пишут: в присяге, в уставах. Мы здесь не на посиделках, поэтому приказывай прекратить болтовню и слушать меня. Мы с вами будем изучать новую мину и учиться ставить ее на путях, для чего и соорудили на полигоне отрезок железной дороги. Может, еще что неясно?

— Разрешите? — изображая застенчивого школьника, поднял руку Павлов.

— Слушаю вас.

— Вот вы назвали в качестве учебного пособия звено рельсов, уложенных нами на полигоне. А нужна ли нам эта игра в железную дорогу?

Партизаны снова задвигались, послышались смешки.

— Мы, можно сказать, университеты прошли на настоящих дорогах, а вы нас в начальную школу сажаете. Не лишнее это, товарищ старший лейтенант?

И тут вдруг Алексей успокоился. Ему, кажется, становилось ясно, чем больны некоторые минеры. Сдвинув детали мины в сторонку, он сел на край стола.

— В последнем вопросе я ничего не услышал, кроме чванства. Дескать, вот мы какие образованные, а вы нас за парту. Мне думается, при всей вашей образованности нескромно хвастать своими университетами. Товарищи вправе и обидеться. А потом, оглянитесь-ка, много ли вас, даже в одной роте, с университетами-то? Раз, два и обчелся. Для предстоящей же работы нас, подрывников, должно быть вдесятеро, а то и в двадцать раз больше. Вам, образованным, первым курсантам партизанской академии, самим придется в отрядах учить остальных. С таким-то настроением да спесью?