Истина - Эмиль Золя

— Благодарю тебя, вѣрный товарищъ, — шепталъ Симонъ. — Ты — мой второй братъ: ты спасъ мою честь и честь моихъ дѣтей.

— Дорогой другъ, — отвѣчалъ Маркъ, обнимая его, — я только помогалъ Давиду. Побѣдила одна лишь истина. Взгляни на этихъ дѣтей: они выросли въ разумныхъ понятіяхъ о справедливости.

Вся семья собралась здѣсь, въ саду; всѣ четыре поколѣнія ожидали возвращенія торжествующаго главы, послѣ столькихъ лѣтъ страданій. Его жена, Рахиль, и жена лучшаго друга и защитника, Женевьева, стояли рядомъ. За ними Жозефъ и Луиза, Сара и Себастіанъ съ дѣтьми: Франсуа и Терезой, у которыхъ была дочка Роза. Тутъ же находились и Климентъ съ Шарлоттой и дочкой Люсіенной. Всѣ плакали отъ умиленія и обмѣнивались горячими поцѣлуями. Внезапно раздалось чудное нѣжное пѣніе. Это пѣли ученики и ученицы школъ Жозефа и Луизы, привѣтствуя бывшаго наставника школы въ Мальбуа. Слова пѣсни были необыкновенно трогательны; въ нихъ звучала и нѣжность, и любовь, и надежда на лучшее будущее, когда исчезнутъ всѣ язвы общественной несправедливости. Пуслѣ окончанія пѣнія изъ группы учениковъ выступилъ мальчикъ и поднесъ Симону букетъ отъ школьниковъ.

— Благодарю тебя, мой другъ. Какой ты чудный ребенокъ! Чей ты сынъ?

— Я — Эдмонъ Долуаръ, сынъ Жюля Долуаръ, учителя. Мой отецъ стоитъ вонъ тамъ, рядомъ съ господиномъ Сальваномъ.

Когда мальчикъ отошелъ, къ Симону подошла дѣвочка и поднесла ему букетъ отъ женскаго отдѣленія школы.

— О дорогая крошка, благодарю тебя. Кто же ты?

— Я — Жоржетта Долуаръ, дочь Адріена Долуаръ и Клеръ Бонгаръ; смотрите, тамъ стоятъ мои родители, бабушка и дѣдушка, и дяди, и тети.

Послѣ нея къ Симону подошла Люсіенна Фроманъ и поднесла Симону букетъ отъ имени самаго младшаго члена семьи — Розы Симонъ, которую она держала на рукахъ.

— Я — Люсіенна Фроманъ, дочь Климента Фроманъ и Гортензіи Савенъ… А это вотъ Роза Симонъ, дочка вашего внука Франсуа и внучка вашего сына Жозефа, ваша правнучка и также правнучка вашего друга Марка Фромана, по своему родству съ бабушкой Луизой.

Симонъ взялъ своими дрожащими руками прелестную крошку и сказалъ:

— О мое сокровище, плотъ отъ плоти моей! Ты — радуга надежды; въ тебѣ воплотилось окончательное примиреніе! Какъ хороша жизнь и природа! Она работала съ нескончаемой энергіей и создала васъ всѣхъ, чудныхъ, здоровыхъ, милыхъ дѣтей! Съ какою силою развивается каждое новое поколѣніе! Сколько свѣта и справедливости внесла эта жизнь, совершая свой обычный круговоротъ!

Всѣ представители Мальбуа тѣснились теперь вокругъ Симона, пожимая его руки, цѣлуя его. Савены — въ лицѣ Леона, мэра, и его сына Роберта; Леонъ привѣтствовалъ его сперва — какъ представитель города, а теперь — какъ другъ и почитатель, столь энергично потрудившійся надъ сооруженіемъ дома. Затѣмъ подошли Долуары: Огюстъ, строившій домъ, и Адріенъ, создавшій планъ, Шарль, сдѣлавшій всѣ слесарныя работы, и Марсель — столярныя. За ними Симону представились Бонгары: Фердинандъ, его жена Люсиль и ихъ дочь Клеръ. Всѣ они перероднились и представляли теперь одну семью, члены которой обступили Симона со всѣхъ сторонъ. Увидѣвъ прежнихъ своихъ учениковъ, онъ старался припомнить ихъ дѣтскія, свѣтлыя личики и переходилъ отъ одного къ другому, обнимая и цѣлуя, проливая слезы умиленія. Внезапно онъ очутился лицомъ къ лицу съ Сальваномъ. Симонъ узналъ его и бросился въ объятія своего дорогого учителя.

— О дорогой учитель! Вамъ я обязанъ своимъ спасеніемъ! Вы создали мужественныхъ борцовъ за правду, которые обновили міръ.

Затѣмъ онъ обнялъ и расцѣловалъ мадемуазель Мазелинъ и Миньо, который былъ такъ потрясенъ, что зарыдалъ.

— Вы меня простили, дорогой господинъ Симонъ?

— Простить васъ, мой старый товарищъ Миньо? Но въ чемъ? Вы — честный и храбрый сердцемъ. Какъ я радъ васъ встрѣтить!

Трогательная церемонія близилась къ концу. Свѣтлый, красивый домикъ, выстроенный на мѣстѣ прежняго домика въ улицѣ Тру, сіялъ на солнцѣ, украшенный зеленью и цвѣтами. Холстъ, скрывавшій надпись, былъ внезапно снятъ, и надъ дверью доказалась мраморная доска съ золотою, сверкающею надписью: «Городъ Мальбуа учителю Симону во имя правды и справедливости, въ возмездіе за понесенныя страданія». А надъ этими словами крупными буквами: «Отъ внуковъ бывшихъ палачей». Съ площади, изъ оконъ сосѣднихъ домовъ раздались послѣдніе привѣтственные крики, въ которыхъ выразилась восторженная радость всѣхъ собравшихся здѣсь людей; они точно клялись, что отнынѣ не отступятъ ни на шагъ отъ истиннаго пути торжествующей справедливости.

На слѣдующій день въ «Маленькомъ Бомонцѣ» появилась краснорѣчивая статья, въ которой описывалась вся трогательная церемонія. Эта газета уже давно перестала быть тѣмъ грязнымъ листкомъ, который отравлялъ умы; она измѣнилась согласно повышенію интеллектуальнаго уровня читателей и стала тѣмъ, чѣмъ должна быть пресса, т. е. орудіемъ просвѣщенія, а не средствомъ въ рукахъ политическихъ разбойниковъ, развращающихъ читателей съ эгоистическою цѣлью. «Маленькій Бомонецъ», освѣженный, обновленный, оказывалъ теперь немалую услугу, распространяя всюду просвѣтительныя идеи на пользу всеобщаго мира и солидарности между людьми.

Нѣсколько дней спустя послѣ торжественной встрѣчи Симона надъ городомъ пронеслась гроза, одна изъ тѣхъ сентябрьскихъ грозъ, которыя всегда бываютъ очень опасны. Молнія ударила поблизости площади Капуциновъ, около школы братьевъ. Не прошло и мѣсяца послѣ этой катастрофы, какъ городъ былъ взволнованъ новымъ преступленіемъ: братъ Горгій лежалъ убитымъ около того самаго подозрительнаго дома, гдѣ былъ найденъ трупъ Виктора Милома.

IV

Прошло еще нѣсколько лѣтъ, и Маркъ, все такой же здоровый, энергичный, продолжалъ радоваться, вмѣстѣ со своей обожаемой Женевьевой, тому прогрессу, который совершался все въ томъ же направленіи, и мечта всей его жизни постепенно осуществлялась.

Новыя поколѣнія, дѣти дѣтей, росли, какъ благодатная жатва, чистыми, свободными, просвѣщенными. Прежде существовали двѣ Франціи, изъ которыхъ каждая получала различное образованіе и какъ бы отдѣльную культуру; эти двѣ Франціи ненавидѣли другъ друга и вели между собою борьбу. Для массы народа, разсѣяннаго по всѣмъ глухимъ мѣстечкамъ страны, существовало лишь начальное образованіе — немного чтенія и письма, немного ариѳметики, — самое необходимое просвѣщеніе, чтобы выдѣлить человѣка отъ животнаго. Для другой половины, которая находилась въ болѣе благопріятныхъ условіяхъ, существовало среднее и высшее образованіе, облегчая доступъ ко всякимъ должностямъ и власти. Иногда случалось, что изъ низшихъ классовъ человѣкъ пробивался впередъ и смѣшивался съ рядами избранныхъ. Но такіе люди были лишь исключеніемъ, и они лицемѣрно ставились въ примѣръ, какъ доказательство всеобщаго равенства; на самомъ дѣлѣ общее образованіе задерживалось изъ опасенія слишкомъ явнаго торжества правды. Прошли годы, и Франція начала сливаться въ одну общую братскую страну; всѣ ея дѣти должны были пройти новую, свѣтскую, безплатную школу, гдѣ преподаваніе основывалось не на схоластикѣ, а на дѣйствительной научной подготовкѣ. Надо было не только знать, — этого было недостаточно, — надо было еще научить людей любви, потому что истина только тогда благотворна, когда она основана на братской солидарности. Окончивъ эту школу, дѣти по свободному выбору поступали въ разныя спеціальныя школы, сообразно способностямъ каждаго; эти школы подготовляли работниковъ на всѣхъ поприщахъ труда, какъ практическихъ, такъ и научныхъ. Согласно новому закону, всякій гражданинъ страны считался за великую силу, которая должна быть использована, и культура этой личности считалась необходимою для всеобщаго блага, какъ частица національнаго богатства. Эти частицы, развитыя и научно образованныя, способствовали могуществу и величію страны. Сколько энергіи проснулось къ жизни благодаря. такому разумному пользованію. Изъ громадныхъ резервуаровъ народной силы можно было черпать безъ счету великихъ и могучихъ тружениковъ для промышленныхъ городскихъ центровъ. Наступалъ благодѣтельный расцвѣтъ духовныхъ силъ; народилось новое поколѣніе людей мысли и труда; заглохшія сѣмена пустили здоровые ростки. Изъ среды народа выходили истинно геніальныя натуры; всеобщее возрожденіе человѣчества подготовляло великую эпоху будущаго, когда Франція снова явится просвѣтительною и освободительною націею и, высоко поднявъ свѣточъ истины, возвѣститъ всему міру торжество справедливости. Итакъ, прежняя Франція исчезла; учителя заняли подобающее имъ положеніе уважаемыхъ тружениковъ на нивѣ всеобщаго просвѣщенія. Тѣ же преподаватели, которые обучали дѣтей азбукѣ, продолжали свои трудъ и дальше по всѣмъ ступенямъ школьнаго образованія. Было доказано, что нельзя дѣлить учителей на высшихъ и низшихъ; требовалось такое же количество знаній для первоначальнаго пробужденія дѣтскаго ума, какъ и для послѣдовательнаго его развитія. Недостатка въ учителяхъ не было съ тѣхъ поръ, какъ эта должность считалась самою почетною и хорошо оплачивалась; молодыя честныя силы притекали со всѣхъ сторонъ и съ самоотверженною готовностью подготовляли себѣ на смѣну новое поколѣніе просвѣщенныхъ гражданъ. Нація поняла пользу всеобщаго безплатнаго обученія на всѣхъ ступеняхъ образованія, несмотря на громадныя затраты. Эти деньги не пропадали даромъ, а служили для постепеннаго расширенія рамокъ образованнаго большинства. Наука выполнила свою задачу, создавъ новый порядокъ и подготовивъ народъ для братской работы на почвѣ солидарности, причемъ счастье каждаго зависѣло отъ счастья общаго.