Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов

"Поэтому мы - здесь, а остальные - блокированы в штабе", - вмешался молчавший до поры Иешуа.

"Иешуа, какое отношение имеют наши товарищи или просто сограждане к моим коллегам по Службе?- удивился Петр. - Шпионов мы вылавливаем, террористов ликвидируем, а паранормов Дэнис к нам еще не засылал".

"Еще не засылал"... - Иешуа сделал ударение на слове "еще".

То ли помстилось, то ли вправду технические чудеса возможны, но Петр ясно услышал короткий смешок. Смеялся Биг-Брэйн. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда, решил Петр и не стал выяснять: чудо это или рядовая аберрация слуха.

Спросил у Иешуа с немалым недоумением:

"Что ты имеешь в виду?"

Недоумение его было искренним хотя бы потому, что сама идея использования Дэнисом паранорма - Мастера - в качестве разведчика против коллеги напрочь противоречила не существующему в Службе официально, но тем не менее написанному пером на бумаге и безгранично чтимому всеми Мастерами Кодексу Мастеров, присягу на верность которому принимали все пятнадцать - это никогда даже не обсуждалось. А что до неофициальности, так Мастера тоже официально вроде бы не существовали... Кодекс придумал Мастер-один финн Уве Онтонен, не самый старый по возрасту среди пятнадцати, но самый старший по опыту. Он первым ушел в первый бросок, он вообще работал один почти год, пока не появились сразу Мастер-два и Мастер-три, и Петр знал Уве лично: тот - в отличие от иных коллег - всегда жил сердцем и разумом в реальном времени, а время броска ни разу не стало для него, для его психики довлеющим. Может, поэтому он и считался первым среди первых...

Кодекс возник тогда, когда в Службе появился Мастер-семь, и все семеро поврозь, так решил автор Кодекса, - читали проект документа, вносили в него свои соображения, правили и, наконец, подписали. Все семеро. И тоже - поврозь. Остальные восемь Мастеров должны были принять его безоговорочно и следовать ему во всем.

Сейчас к месту было вспомнить тот его параграф, что стоял тексте под номером три: "Мастер не может совершить никако паранормального действия, могущего нанести вред жизни, здоровью или делу другого Мастера".

Вот так: коротко и четко.

Если бы в стране Храм работал кто-то из Мастеров, с кем Петр был незнаком лично - ну, не встречался, не привелось, были такие, говорилось уже, - то, значит, он нарушал этот параграф и должен подвергнуться суду Мастеров. Причем Уве предусмотрел в Кодексе только два решения суда: либо простить без последствий, если нарушитель сможет предъявить убедительные доказательства своей невиновности, либо - если не сможет - суд остальных приговаривает виновного к лишению права пользоваться своими па-ранормальными свойствами. И сие не было пустой угрозой! Сила паранорма, сложенная с силой коллеги, удваивалась. С девятью - удесятерялась. Это проверялось, и не раз. Но сила четырнадцати могла свести на нет силу одного. Говоря просто, четырнадцать Мастеров могли убить паранорма в пятнадцатом, превратив его в обычного человека, в рядового гражданина своей страны - из Мастера Службы Времени. Если быть совсем точным, то для этого хватило бы силы пятерых, Уве рассчитал цифру с помощью как раз Биг-Брэйна. Но Кодекс требовал для приведения в действие приговора участия всех, хотя - опять же к счастью! - до сего дня этот параграф оставался мертвым...

А теперь и вовсе мертвый, прагматически скучно подумал Петр, нет в реальном времени целых тринадцати Мастеров, навеки потерялись в бросках, поскольку неучтенный Кодексом шестнадцатый - Иешуа - разорвал связь времен. Тоже, кстати, с помощью Биг-Брэйна. Но верность Кодексу не просто рождалась с присягой ему. Она вбивалась Мастеру в мозг на уровень подсознания остальными Мастерами как раз тем самым методом умножения сил - теми Мастерами, кто был в реальном времени в момент присяги новичка. И, кстати, означенный метод отнюдь не требовал присутствия всех в одном месте, но лишь - в одном времени: мысль не боится расстояний.

А к чему это Петр вел? А к тому, что не мог Мастер действовать против него, тоже Мастера, Мастера-три, а значит, предположение Иешуа - или все-таки Биг-Брэйна? - о засылке Дэнисом в страну Храм паранорма рассыпается под грузом информации, известной Петру и, к слову, Биг-Брэйну, но неизвестной Учителю. Оттого - ошибка в посылке.

"А с чего ты взял, что я имел в виду именно Мастера? - В мыслях Иешуа слышалось ехидство обрадовавшее Петра: среди тотального уныния Мессии проклюнулось живое чувство. -Я так не говорил. Ты прав, я сказал паранорма..."

"Не существует в мире иного паранорма, которого я не смог бы засечь. И тебе это отлично известно. И где Дэнис нашел бы его? Ты же сам утверждал недавно: повышается уровень информационного шума в мире - снижается порог возможной паранормальности..."

"Где нашел? Спроси Дэниса... Не хочет с тобой соединяться по связи заставь: ты же пока еще паранорм, несмотря на высокий уровень шума... Рано или поздно тебе придется вытащить его на разговор. Лучше раньше... А что до твоего прославленного умения засекать бродячих паранормов, так ведь есть такая штучка, как блок. Мощный. Сознательно и умело поставленный".

"Никто не может поставить блок, хотя бы наличие которого я не услышал бы!"

"А принцип умножения сил ?"

"Любой Мастер, которого попросили бы усилить блок или просто спрятать его, в первую очередь задал бы вопрос: зачем? И тут же раскусил бы любую ложь".

"А если не Мастер? Или, скажем так, не совсем Мастер?"

"Иешуа, пошел перебор. Не Мастер - засланный казачок, не Мастер - тот, кто умножаем силы, чтобы скрыть блок... Где взять стольких "не Мастеров" ?Дэнис не волшебник. А у тебя развилась мания преследования..."

И тут вмешался молчавший до поры Биг-Брэйн:

"Что касается принципа умножения сил, то его осуществление допустимо на техническом уровне".

"Допустимо или уже осуществлено?" - выкрикнул, если термин можно отнести к мысли, Петр.

"Я остановлюсь на допустимости..."

Иешуа засмеялся:

"Биг-Брэйн, ты, оказывается, можешь удивлять меня не только своим могущественным умом, но и детской наивностью. Когда на прямой вопрос отвечают: "Я умолчу...", это всегда стоит понимать как четкое "Да!". Но ты будь спокоен: с точки зрения формальной - машинное-логики претензий к тебе не возникает. Просто человеческая логика - она, знаешь ли, не всегда логична... Сочти cue за парадокс".

"Разумеется, сочту", - ответил Биг-Брэйн.

И Петру опять почудилась усмешка в ответе. Или еще того хлеще: ирония. Но тем не менее разговор "на троих" - неожиданный, любопытный до чертиков, фантастический по сути! - так и не прояснил главного.