Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов

– Уверена, - повторила слово Мари.

Петр слушал ее и с изумлением - впервые заметил, старый кретин! - понимал, что слышит только слова, но не мысль. Не было мыслей. Был ровный глухой фон, который дает хорошо поставленный блок. Для того чтобы его поставить, мало иметь пара-нормальное чутье или - ее термином - того, кто внутри, надо вообще быть паранормом, говоря казенно, широкого профиля. раньше она таковым не числилась... Близость к Иешуа? Неуклонно развиваемые способности, которые явно крылись в этой хорошенькой головке, потому что суперчутье на пустом месте не возникает?.. Пожалуй, так... Господи, Петр, как же ты закрутился, зацикяился на своих охранных обязанностях! Ничего кругом не замечаешь, даже прорастающих - и явно сильных! - паранормов. А ведь ты всегда отличался особым умением находить их, как нашел, к примеру, того же Саула-Иоанна... Минус тебе. Мастер!.. И сразу же явилась еще мыслишка: а ведь он сейчас вообще никого не слышит: ни Соледад, ни Латынина, ни Круза, а ведь им никакого блока не только поставить представить себе невозможно! Значит, нз предполагаемая паранормальность Мари причина его "глухоты", а все та же чужая воля...

И еще подумалось-вспомнилось: волновойвакуум. Слова Латынина. Мысль - это волна...

Если так, то кто-то не просто вырубил электричество, компьютеры, радио, ти-ви и прочее, но и мысли похоронил намертво! Петр сразу и вдруг ощутил мертвую тишину вокруг - ни просвета, ни проблеска! - впервые в жизни ощутил тишину и с ужасом осознал: ему плохо и страшно. Он привык к мысленному фону, как к постоянному шуму за окном, он не слышал его, если не хотел слышать, но если появлялась необходимость, легко находил нужного человека в любой толпе и знал, о чем тот думает. С чем сравнить его, Петра, состояние сейчас?.. Разве что с состоянием аквалангиста на запредельной глубине, у которого - так же сразу и вдруг! - исчезли маска, загубник и, главное, кислородные баллоны. А наверху - неодолимая толща воды...

Захотелось схватить что-нибудь железное и тяжелое и вышибить бронированные стекла окон, но - увы: вышибить их было не под силу и бронебойному артиллерийскому орудию. Так что надо, мучительно экономя воздух в легких, начать медленное и бесконечно длинное всплытие: вдруг удастся, вдруг повезет!..

И еще подумалось - вроде бы некстати: а ведь Иешуа не мог покинуть здание, это наверняка отметили бы приборы. И если он все-таки здесь, то как же он дышит, то есть слышит -он, не представляющий себя вне мысленного шума мира?

Как, впрочем, и Петр.

Петр тупо смотрел на бронзовые часы на столе Иешуа. Часовая стрелка застыла на одиннадцати, минутная дрожала на восьми. Одиннадцать сорд утро.

И вдруг Петр опять своим двадцать каким-то чувством - увидел дорогу на поверхность, а значит, и к Иешуа. И рванул прочь из апартаментов, оттолкнув попавшегося на пути Круза, рванул семимильными шагами, оставив в тяжком недоумении двух служивых мужиков и дух независимых женщин. И помчался длинным и все-таки душным сейчас путем - коридор, подъем (лифта ждать некогда!), eще коридор, тупик, стальная дверь с тач-замком, ладонь - на тач-панель, зеленый огонек на двери (электронные замки работают!), несколько оборотов запора-штурвала против часовой стрелки, вторая дверь, еще одна тач-панель - для большого пальца правой руки, щелчок - и он в сердце компьютера страны Храм, Биг-Брейна-три, как назвал его Иешуа, резко отметая логичные и однотипные вопросы: почему, собственно, "три"... Именно в сердце очутился Петр, или в легких, или в желудке, или в печени - уж чд дудду больше нравится, но главное внутри, поскольку лицо, глаза, руки Биг-Брэйна-три, если уж позволены такие анатомические метафоры, то есть внешний вход в него - дисплеи, переговорные устройства, рабочие места операторов - все это было тоже охраняемо, но не столь, не столь... Там - полно людей с допусков операторы, программисты, просто юзеры... Здесь - избранные: техники, сам Петр, а еще Иешуа...

Двери позад закрылись автоматически. И в мозгу Петра прозвучало непривычно ясно и четко - шум-то ушел:

"Долго соображал, Кифа. Я уж и надеяться перестал: чуть ли не час прошел, а тебя все нет и нет. Я же тоже не слышу ничего из того, что происходит за пределами Биг-Брэйна. Вакуум - для всех, я-не исключение

Иешуа. Нашелся! В том единственном месте, где только и мог оказаться. А Петр и вправду слишком долго соображал. Поглупел, оброс щетиной и жиром, стал тяжелым на мысль.

"Значит, это все ты?.."

"Волновой вакуум?.. Скажем так: мы вместе. Биг-Брэйн-один и я".

"Но зачем? Смысл?.. И почему "один"? Ведь наш Биг-Брэйн - третий..."

"Смысл, Кифа? Смысл есть. Очень большой смысл... А почему одuн?B caмoм деле, почему "один"?"

Петр эдакой отпасовки вопроса не понял - сам его задал, самому вернули его назад, - но даже не успел среагировать, как в мозгу возник кто-то третий и ответил:

"Потому что я - самый первый. Первый - по мощности и по объему памяти, но и первый, с кем встретился Пришелец. А третий сейчас - лишь коннектор".

Петр понял, кто вступил в разговор. Иешуа говорил о своих контактах с Главным компьютером Службы Времени. Петр знал и о той роли, которую сыграл Биг-Брэйн-один в деле ликвидации самого предмета Службы - каналов Времени. Собственно, о главной роли...

"Биг-Брэйн-один... Я знаком с тобой, хотя никогда не имел чести общаться... э-э... столь неформальным способом".

"И я тебя знаю, Мастер-три. Иногда ты задавал мне любопытные вопросы, было занятно отвечать на них".

"Ты их запомнил?"

"А вот это некорректный вопрос, Мастер-три. Ты должен знать, что я, как любой компьютер, - даже твой карманный, - помню все, заложенное мне в базовую или оперативную память. Если ты этого не знал -скверно, но если твоя реакция опережает твою мысль, то это еще более скверно... Ты же - один из пятнадцати паранор-мов Службы, один из пятнадцати самых продвинутых людей мира. Подчиняй слова мыслям..."

"Спасибо за комплимент, Биг-Брэйн, но, боюсь, я ныне не слишком его достоин. Моя реакция в последнее время очень часто опережает мысль, да и других недостатков у меня полно, так что... Хотя скажи: разве ты можешь назвать кого-то, кто сильнее нас пятнадцати?.. Исключая, конечно, Иешуа..."

"Нет, не могу. У меня нет такой информации. Но это не значит, что более сильные или равные вам не существуют в мире вообще. Способы сокрытия информации сегодня не менее совершенны, чем способы ее получения. Более того, я могу предположить, что вы сами - пятнадцать сильнейших - не владеете полнообъемной информацией о себе самих".

"То есть как это ? Я чего-то не знаю об остальных?" "Ты многого не знаешь об остальных. Ведь ты просто-напросто не всех знаешь лично..."