Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

ногам, логично предположить, что в колчанах они лежали наконечниками вниз, в отличие от тех, которые клали тюрки Алтая, помещавшие стрелы вниз оперением (Евтюхова Л.А., Киселев С.В., 1941, рис. 19, 50). Вероятно, для подвешивания колчанов, а возможно, и для застегивания поясов, служили железные и костяные крючки (табл. LXXVII, 27, 28, 45). Для того же, по-видимому, предназначались костяные пластины с отверстиями на концах (табл. LXXVII, 67), найденные в комплексах с наконечниками стрел. Подобные пластины обнаружены в памятниках Среднего Приобья (Чиндина Л.А., 1977, рис. 10, 11).

В одном из захоронений Окуневского III могильника обнаружено железное перекрестье сабли (Могильников В.А., Коников Б.А., 1983, рис. 6, 11). Защитным доспехом был пластинчатый панцирь, от которого сохраняются железные пластины, скреплявшиеся друг с другом заклепками (табл. LXXVII, 60). Пластины имели различную величину и прямые, округлые или волнистые края в зависимости от их места в доспехе. Пластинчатые доспехи были широко известны населению лесного Приобья (Чиндина Л.А., 1977, рис. 24, 17), тюркоязычному населению Саяно-Алтая (Гаврилова А.А., 1965, табл. V, 1) и Средней Азии (Распопова В.И., 1980, табл. 53, 4). Конь у потчевашского населения служил транспортным животным. Глиняные фигурки коня с всадником (табл. LXXVII, 47) найдены на Потчевашском городище (Мошинская В.И., 1953а, табл. XII). Судя по изображению, седла имели высокие переднюю и заднюю луки, которые изготовлялись, очевидно, из дерева, вследствие чего их остатки не сохранились. Седла с высокими луками в то время были распространены у ряда групп тюркоязычного населения Саяно-Алтая и Средней Азии, где известны находки металлических и костяных гравированных накладок от подобных лук (Гаврилова А.А., 1965, табл. XVI, 1; Кызласов Л.Р., 1969, рис. 93, 1). В Киргизии также найдены остатки деревянной основы седла с высокой лукой (Кибиров А.К., 1957, рис. 3). Высокие луки имеет и седло одного из коней, изображенных на Кудэргинском валуне (Гаврилова А.А., 1965, табл. VI).

Железные стремена двух типов: восьмерковидные с округлой дужкой и узкой подножкой с ребром (табл. LXXVIII, 37), характерные для VI–VII вв., а также стремена с дужкой, по форме близкой к арочной, с широкой подножкой и пластиной на шейке, с прямоугольным отверстием для путлища (табл. LXXVIII, 1) типа, свойственного для второй половины VIII — первой половины IX в.

Очевидно, из-за нехватки железа делали также стремена из кости. Такие стремена обнаружены на Потчевашском городище (Федорова Н.В., 1974, с. 34). Они изготовлены из подрезанных лопаток животных и снабжены прорезями для ноги и ремня путлища. Подпружные пряжки были бронзовыми и костяными (табл. LXXVIII, 14, 38). Удила железные, однокольчатые, со стержневыми псалиями. Во второй половине VIII–IX в. появляются удила с восьмерковидными концами (табл. LXXVIII, 2), характерные для тюркских памятников Саяно-Алтая того же периода (Гаврилова А.А., 1965, рис. 16, 6).

В значительном количестве в мужских погребениях встречены детали поясных наборов — пряжки, бляшки, наконечники ремней. Большинство пряжек медные, отдельные экземпляры кованы из железа. Бляшки и наконечники ремней медные или из сплава на медной основе. Предметы поясной гарнитуры повторяют в основном евразийские степные образцы поясов с геральдическими бляхами и псевдопряжками конца VI–VII в. (табл. LXXVIII, 39, 45, 47, 48) и поясов с бляхами-оправами конца VII — первой половины IX в. (табл. LXXVIII, 3).

Наиболее ранние экземпляры пряжек — круглорамчатые с длинным выступающим хоботовидным язычком (табл. LXXVIII, 54), аналогичные известным в комплексах конца IV–VI в. (Генинг В.Ф., 1979, табл. II, 4; Голдина Р.Д., 1979, рис. 1, 45, 51). Основной комплекс конца VI–VII в. представлен цельнолитыми геральдическими пряжками с В-образной прямоугольной или овальной рамкой приемника (табл. LXXVIII, 43, 46, 55). С VIII в. появляются пряжки с овальным приостренным кольцом приемника и рамчатым щитком (табл. LXXVIII, 23, 26), аналогии которым имеются в Пенджикенте в слоях первой — третьей четверти VIII в. (Распопова В.И., 1980, с. 87, рис. 61).

Наиболее поздний поясной набор происходит из погребения 1 могильника Окунево III, где ремень декорирован бронзовыми бляхами-оправами с фасетированным краем (табл. LXXVIII, 3). Такие бляхи встречаются на широкой территории в памятниках VIII — первой половины IX в. (Голдина Р.Д., 1979, рис. 1, 136; Плетнева Л.М., 1973, с. 101, табл. II, 13–15; Распопова В.И., 1979, рис. 3, 8, 10).

В некоторых погребениях найдено по две (Окунево III, погребения I, XX) и даже три (Окунево III, погребение IV) пряжки, что может свидетельствовать о наличии пряжек на подвесных ремешках или о ношении отдельными лицами двух поясов. Такой обычай существовал у населения Среднего Приобья и у тюрок, что нашло отражение в предметах мелкой пластики (Чиндина Л.А., 1977, рис. 44) и каменных изваяниях Семиречья (Шер Я.А., 1966, табл. IV, 19). Согласно реконструкции Д. Ласло, у знати авар Подунавья один пояс служил для подвешивания колчана, второй — меча (László G., 1955, fig. 47, 60, 80).

Детали одежды представлены также бронзовыми и костяными профилированными застежками (табл. LXXVIII, 50), подобными находкам с памятников VI–VII вв. Верхней Оби и горного Алтая (Грязнов М.П., 1956, табл. IV, 13; Гаврилова А.А., 1965, табл. XXI, 15).

Наиболее распространенными украшениями были серьги и бусы. Серьги бронзовые, литые, трех типов. Тип серег с несомкнутой дужкой, отлитой вместе с фигурной или гладкой подвеской (табл. LXXVIII, 25), характерен для VII–VIII вв. Во второй половине VIII — первой половине IX в. появляются серьги салтовского типа с овальным кольцом и шариком с профилированной литой подвеской (табл. LXXVIII, 5, 10), а также характерные для приалтайских кимаков серьги (табл. LXXVIII, 6) в виде несомкнутого кольца (Степи Евразии, 1981, рис. 26, 91).

Комплекс VI–VIII вв. содержит преимущественно бронзовые литые боченковидные бусы местного производства (табл. LXXVIII, 34). В погребении XX Окунево III ожерелье состояло из 40 таких бусин (Могильников В.А., Коников Б.А., 1983, с. 170). Бронзовые бусы в это время были широко представлены также в памятниках лесного населения Среднего и Верхнего Приобья (Чиндина Л.А., 1977, рис. 3, 23; 5, 4; 6, 16; 8, 10; 11, 17; 13, 2; Троицкая T.Н., 1978, рис. 4, 10). На Потчевашском и Кошелевском городищах обнаружены глиняные бусы цилиндрической и полуцилиндрической форм, украшенные оттисками зубчатого штампа, наколами и нарезками (табл. LXXVII, 54, 55, 59, 65). Импортные многогранные сердоликовые и хрустальные бусы (табл. LXXVIII, 35, 41) единичны (Могильников В.А., Коников Б.А., 1983, рис. 9, 1; 10, 3, 4). По функциональному назначению к бусам примыкали пронизки, свернутые из медного листка или скрученной спиралью проволоки (табл. LXXVIII, 30, 32).

Браслеты встречаются редко