Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

гребенчатого штампа; горизонтальные каннелюры, прочерченные штампом; горизонтальные зоны и треугольники из оттисков полулунного и рамчатого штампов (табл. LXXIX, 4, 5). Иногда встречается характерный для предшествующего периода орнамент из оттисков фигурных штампов — глазчатого, «уточки», усложненной «уточки», трехчленного, змейки (табл. LXXIX, 2, 4, 15). Очевидно, это дань древним орнаментальным традициям.

Ряды из вертикальных и наклонных оттисков штампов, гребенчатого, а также уголкового, обычно разделены горизонтальными каннелюрами. Наиболее пышно орнаментированы горшковидные сосуды типов I и II, несколько меньше — чаши, еще беднее — ладьевидные жаровни, узор которых, помимо пояска из «жемчужин» вдоль венчика, обычно ограничивается рядом или «елочкой» из наклонных оттисков гребенчатого или гладкого штампа (табл. LXXIX, 8).

На городище Кип обнаружен фрагмент глиняного изображения медведя, украшавший, вероятно, край сосуда, подобно зооморфным изображениям на венчиках сосудов релкинской культуры (Чиндина Л.А., 1977, рис. 39).

Хозяйство племен потчевашской культуры было многоотраслевым, сочетавшим скотоводство, земледелие, охоту и рыболовство. При этом в обширном ареале культуры соотношение присваивающих, и производящих его отраслей было различным. В лесостепи и южной части лесной полосы преобладающее значение имели скотоводство и земледелие, в более северных лесных районах господствовали, очевидно, охота и рыболовство, а также собирательство.

Занятие земледелием документировано находками серпов на городищах Большой Лог (табл. LXXVII, 39) и Мурлинском (Чернецов В.Н., Мошинская В.И., 1951, рис. 27, 7; Шемякина А.С., 1976, с. 190). Орудиями обработки земли могли служить, железные тесла и мотыгообразные орудия из рога оленя (табл. LXXVII, 34, 36, 46), рабочие части которых заполированы (Мошинская В.И., 1953а, с. 206, табл. XI).

Земледелие, по-видимому, играло ограниченную роль. Большое значение имело скотоводство. В остеологическом материале городищ (Генинг В.Ф., Евдокимов В.В., 1969, с. 125; Шемякина А.С., 1976, с. 188; Смирнов Н.Г., 1975, с. 37, 38) по количеству особей кости домашних животных в два раза превосходят число особей диких (лося, косули, северного оленя). По количеству костей разница еще более значительна (табл. 9). Разводили преимущественно лошадей, а также крупный и мелкий рогатый скот. На Новоягодном городище «Линевская сопка» встречена кость верблюда, что отражает связи с югом (Шемякина А.С., 1976, с. 188). В остеологическом материале всех памятников присутствуют кости собаки, что свидетельствует о большой роли этого животного в охотничьем промысле. Основным объектом мясной охоты был лось, на втором месте стояла косуля. На Мурлинском городище обнаружены также кости северного оленя.

Таблица 9. Определение остеологических остатков с поселений потчевашской культуры.

На поселениях имеются, кроме того, кости медведя, лисицы, барсука, соболя, зайца, бобра — почти всех пушных видов. В основном это единичные экземпляры.

Только на Логиновском городище обнаружены кости семи особей лисицы (Смирнов Н.Г., 1975, с. 38), а на Мурлинском — трех особей соболя (Шемякина А.С., 1976, с. 188).

Орудием охоты служил лук со стрелами с наконечниками различной формы. На Мурлинском городище встречен костяной наконечник стрелы с тупым концом, предназначенный для охоты на пушного зверя (Шемякина А.С., 1976, с. 188). Применялись также различного рода ловушки и загороди, известные из этнографии обских угров.

Большое значение в хозяйстве имело рыболовство. В культурных слоях поселений находки рыбьих когтей и чешуи весьма многочисленны, а иногда образуют целые пласты (Мошинская В.И., 1953а, с. 204; Генинг В.Ф., Евдокимов В.В., 1969, с. 125; Генинг В.Ф., Корякова Л.Н., Овчинникова Б.Б., Федорова Н.В., 1970, с. 218; Шемякина А.С., 1976, с. 188–190). Видовое определение остеологических — остатков проведено только для Мурлинского городища, где представлены кости щуки, окуня, карася, язя, стерляди, линя. Количественно преобладали кости щуки размером преимущественно от 50 до 78 см при весе от 1,3 до 7 кг (Шемякина А.С., 1976, с. 189). Меньше всего остатков осетровых — двух стерлядей длиной 50–60 см. Судя по видовому составу, население городища ловило рыбу преимущественно в пойменных озерах, расположенных вблизи поселения.

Рыбу ловили, очевидно, при помощи заколов, плетеными ловушками, сетями. Для добычи крупной рыбы служили гарпунные наконечники стрел (табл. LXXVII, 23, 24), сделанные из рога оленя. На Мурлинском городище найдены два железных рыболовных крючка (Шемякина А.С., 1976, с. 188, 189).

О занятии медеплавильным производством свидетельствуют находки тиглей, льячек, шлаков, а также самобытных бронзовых изделий, выполненных в зверином стиле (табл. LXXVIII, 28, 31, 33, 51, 53). Производились, видимо, также выплавка и обработка железа, хотя прямых доказательств этого, кроме находок шлаков и болотной руды на Мурлинском городище, не имеется. Кузнечные клещи найдены на соседних территориях Нижнего и Томского Приобья.

На занятие прядением и ткачеством указывают довольно многочисленные находки глиняных и костяных пряслиц (табл. LXXVII, 56–58, 61–64). Обрабатывали, очевидно, шерсть и волокна дикорастущей конопли и крапивы. Использование волокон этих растений у обских угров засвидетельствовано этнографически (Сирелиус У.Д., 1907, с. 40). Для прядения сетей употребляли иглы из метакарпальных костей лошади (табл. LXXVII, 30).

Существовало также кожевенное производство, выделка мехов, а в связи с использованием верхового коня — и шорное дело. Глиняные фигурки всадников (табл. LXXVII, 47) найдены на Потчевашском и Кошелевском городищах (Мошинская В.И., 1953а, табл. XII).

Племена потчевашской культуры поддерживали обменные связи с соседями. Преобладали, очевидно, контакты с югом, с тюркоязычным населением лесостепи и степи Западной Сибири и Казахстана. Украшения, серьги, бляхи, детали поясных наборов, имеющие аналогии в тюркских памятниках, поступали с юга, от тюркоязычных племен. От них же, возможно, попадали железные наконечники стрел, удила, стремена, конская сбруя типов, идентичных тюркским. Те же предметы могли делаться местными мастерами по тюркским образцам. Южное происхождение имеют немногочисленные на потчевашских памятниках сердоликовые и хрустальные бусы. Медь и олово для бронзолитейного производства могли поступать с Алтая и Урала. Предметом обмена с южными соседями были, скорее всего, меха.

Дата потчевашской культуры определяется VI–IX вв.

Нижний ее предел в рамках VI–VII вв. констатируют детали поясной гарнитуры: круглые бронзовые пряжки с хоботовидным язычком (табл. LXXVIII, 54); пряжки с подпрямоугольным приемником и трапециевидным щитком (табл. LXXVIII, 55); В-образные пряжки (табл. LXXVIII, 43); пряжки, псевдопряжки и наконечники ремней геральдической формы (табл. LXXVIII, 45, 47–49, 56); стремена округлых пропорций с