Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова

В имамате Шамиля также действовала милиция, разделённая на сотни. Первым знаком отличия у Шамиля была серебряная круглая медаль, которую мог получить сотенный командир наибской милиции. На медали было написано по-арабски «За храбрость сотенному командиру». Следует заметить, что наряду с награждением за храбрость в имамате Шамиля существовало и так сказать «негативное» награждение, т. е. за «трусость». Тем, кто проявил в сражении трусость или малодушие, обшивали правый рукав черкески войлоком или пришивали на спину кусок материи – знаки, подчёркивающие неблаговидный поступок. Эти знаки носили до тех пор, пока виновные не исправлялись, т. е. не отличались в бою. Орденами награждались и бывшие русские солдаты, бежавшие в горы. Например, перебежчик – драгун Нижегородского полка Родимцев за свои смелые действия был награждён имамом орденом «За храбрость»300.

Многие горцы, воевавшие на стороне российской армии в годы Кавказской войны, получали не только медали, но и высшие имперские ордена. Получение некоторых из орденов давало право владельцу на потомственное дворянство и пожизненную пенсию. За отличия в ходе боевых действий прапорщик Минатула Ибрагимов 14 сентября 1841 года получил орден св. Станислава 3 степени. 27 апреля 1843 года прапорщику Абдул – Аджи Ибрагимову был вручён орден Св. Анны 4 степени. Мустафа Ибрагимов, дослужившийся до звания подполковника, был награждён орденом Св. Анны 4 степени (31 декабря 1851 года) с надписью «За храбрость»; орденом Св. Анны 3-й степени с бантом (7 октября 1853 года); орденом Св. Станислава 2 степени с мечами (8 декабря 1857 года). Сам Мустафа был княжеского происхождения301.

Ежегодно на содержание Терской постоянной милиции казна отпускала 239250 рублей. 9 февраля 1871 года императором была утверждена смета расходов на содержание городских полиций в Терской области, по которой данные расходы были отнесены на счёт городских доходов. В 1893 году в Грозненском округе офицеры-горцы получали содержание: кадий Шатоевского горского словесного суда – прапорщик Абдул Кагир Абдул Кадыров – 300 рублей; помощник командира 6 сотни Терской постоянной милиции подпоручик Шерипов – 414 рублей; командир 6 сотни ротмистр У.Лаудаев – 649 рублей302. За участие в русско-турецкой войне 1877-78 годов, горцы офицерского звания имели право на получение пенсии. Так, например, стали получать пенсии Джантемир Чериев и Ибит Арсамаков303. Помимо этого, поощрялись материально и члены семей воевавших в Турции горцев. Дочь прапорщика Мачика Чепанова, по имени Дезик, жившей в селе Брагуны «… за усердие и преданность отца Русскому правительству» выплачивалась пенсия, размером 7 рублей 50 копеек, до выхода девушки замуж. Дочерям майора Баты Шамурзаева, до их выхода замуж выплачивалось 262 рубля. Мулла Карнуко Центро, из селения Гойты «За услуги и преданность правительству» получал пенсию в 75 рублей304. По данным за 1895 год, около 100 чеченских офицеров и чиновников от царского правительства получали в качестве поощрения их службы более 10000 десятин лучшей земли в Терской области305. Горцы, служившие в российских войсках и нарушившие закон, отбывали наказание в военно-исправительных ротах.

Правовой статус постоянной горской милиции за время ее функционирования определенным образом менялся. Так, милиционеры, получавшие жалованье надсмотрщиков лесов, на основании Указа от 30 декабря 1869 г., были исключены из состава сотни, т. к. по этому Указу горские округа переводились на общегражданское управление. Менялась и ведомственная подчиненность горской милиции. В 1871 году ее дела из Кавказского горского управления были переданы в штаб Кавказского военного округа. В 1913 году горская постоянная милиция была существенно реформирована. Постоянная милиция в Терской области была упразднена, а вместо нее сформирована охранная стража, аналогичная земской страже центральных губерний империи306.

Вопрос о Терской постоянной милиции поднимался в III Государственной думе. В Главном управлении казачьих войск был разработан проект преобразования этой милиции в Терскую полицейскую стражу, которая состояла бы в основном из казаков. Если милиционеру платили не более 240 руб. в год, то стражнику намеревались положить от 300 до 430 рублей. Появление вместо милиции полицейской стражи совпало с некоторым обновлением администрации Терской области. Казаки стали составлять до 90 % Терской полицейской стражи307.

2. Мухаджирство

Имперская «национальная политика» никогда не строилась на игнорировании этничности. Напротив, можно лишь говорить о различных формах ее использования – от демонстративной «глухоты» к национальным различиям до жестокой избирательности, опирающейся на эти различия. Подобная этническая избирательность обеспечивает достижение различных локальных задач – от «разбавления» проблемных туземных территорий лояльным населением до поддержания определенного уровня доминирования и гомогенности в преимущественно русских районах. В то же время этническая чересполосица вкупе с аграрным перенаселением и далекими от разрешения земельно-сословными противоречиями оказывается серьезной угрозой для всей имперской конструкции региона. В острых межгрупповых противоречиях самодержавное государство стремится поддержать, прежде всего, казачество как свою ключевую социальную и военную опору и вытеснить горское население с его исконных территорий308.

Эмиграция как общественно – экономический феномен – это, как правило, следствие драматических событий, сопряжённое с острыми социально – психологическими коллизиями, зачастую обретающими трагический оборот. Недаром уже в древних Афинах самым тяжёлым наказанием, применявшимся крайне редко, был остракизм – изгнание из города провинившегося лица по решению народного собрания. Эмиграцию можно разделить на компактно-массовую (одновременный исход большой массы людей из страны обитания через определенные пункты – морские порты, крупные железнодорожные узлы и т. п.), дисперсно-массовую (исход большой массы людей разрозненными группами), и индивидуальную – разными путями, через различные пункты309.

Отток населения определенной этнической принадлежности свидетельствует об уменьшении и даже исчерпании возможностей для взаимной межэтнической адаптации. Первоначально, этническую миграцию осуществляют наиболее обеспеченные и социально активные члены, которые, не дожидаясь прямых угроз и действий, покидают территорию проживания. Располагая определенными материальными возможностями, эти члены диаспоры предпринимают более или менее безболезненный переезд на новые территории, имея при этом возможности жизненного обустройства. Основная же масса переселенцев вынуждена участвовать в миграции, которая имеет залповый ритм и эвакуационный характер310.

Отток северо-кавказского автохтонного населения в Османскую империю после окончания Кавказской войны одной из причин имел именно то, что многие горцы не видели для себя надежных социальных ориентиров. Оказавшись в контексте иной правовой, политической, религиозной и т. п. культуры, не имея надежных ресурсов сельскохозяйственного характера, они или покидали родину, или замыкались в узко этнических сельских обществах, или предпочитали формы деятельности, позволяющие сохранять жесткие корпоративные связи. Иными словами, горцы сохранили те поведенческие стереотипы, которые не оставляли особых надежд на то, что они смогут найти свое место в процессе модернизации311.

Сопоставим историю Кавказа с историческими процессами, происходившими на Руси. Наблюдалась ли массовая миграция населения,