Река надежды - Соня Мармен

– Доедай суп, сейчас будем чистить початки! Нет, суп надо не пить, а вычерпывать ложкой! Габриель, ты совсем растерял свои манеры!

– Мсье Александер-р-р так всегда делает, и ты его не оде’гиваешь!

Изабель повернулась к Александеру, но тот еще ниже наклонился над миской, чтобы не рассмеяться.

– Это потому, что его мама не делала ему замечаний… так часто, как следовало бы!

– Вообще-то, мать следила за моими манерами, – сказал шотландец, аккуратно зачерпывая суп ложкой. – А однажды я получил половником по затылку, когда она увидела, как я пью суп из миски! В семье моей матери все были воспитанные, потому что она – дочка главы клана!

– Тогда объясните нам, сэр Макдональд, почему ваши манеры так далеки от идеальных! – с улыбкой потребовала Изабель. Ей хотелось узнать побольше о семье Александера.

– Все из-за фасолин!

– Из-за фасолин? – удивленно переспросил Габриель и наморщил нос.

– Ты не знаешь, на что годится фасоль?

– Нет! А на что?

Александер сделал мальчику знак придвинуться поближе. Габриель покосился на мать.

– Вкладываешь по фасолине в ухо, и, сколько бы мать ни делала тебе замечаний, ты их не слышишь!

– Алекс! – Изабель пригрозила Александеру половником. – Перестань учить мальчика глупостям! А тебя, Габи, предупреждаю раз и навсегда: если найду у тебя в ушах фасолины, я эти уши отрежу и сварю в супе!

– Ай!

Габриель засмеялся и спросил у Александера:

– Скажи, а все шотландские дети засовывают себе фасоль в уши?

– Нет, только дети моего клана.

– А что такое клан? Индейское племя?

Александер обмакнул в суп кусочек хлеба.

– Не совсем. В Шотландии клан – это как большая семья, у которой есть своя фамилия. Моя мать была из клана Кэмпбеллов из Гленлайона.

– А отец?

– Отец был из клана Макдональдов из Гленко.

– Ура, я знаю! Если к фамилии добавляется место, откуда человек р-р-родом, ну, как Ка’тье де Лобиньер-р-р и Сен-Люк де Ла Кор-р-рн[154], это значит, что этот человек – дво’янин! Выходит, ты тоже благо’одных к’овей, мсье Александер-р-р!

– Не совсем. Просто в Шотландии очень много Александеров Макдональдов, Джонов Кэмпбеллов, Робертов Макгрегоров и Ангусов Макензи, поэтому во избежание путаницы приходится к фамилии прибавлять название города или деревни, откуда человек родом.

– Значит, ты не дво’янин, не благо’одных к’овей?

Мальчик разочарованно сник.

– Благородство – это черта характера, Габи, и по крови оно не передается, – сказала Изабель, нарушая затянувшуюся паузу. – Титулы можно купить, а благородство и честь – нет!

Красивые губы молодой женщины сложились в улыбку, когда она посмотрела на Александера. Но уже в следующую минуту она кивнула в сторону корзины с неочищенными початками у двери.

– У нас еще полно работы, если мы хотим до темноты попробовать маис, который, спасибо Господу, не пропал во время потопа!

По правде сказать, прорыв плотины не столько причинил вред полю, сколько напугал людей. Вода размыла землю на маленьком участке, и плантация маиса почти не пострадала. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается… Под теплыми лучами солнца почва обещала скоро просохнуть, и обитатели маленького дома и вигвама в самом радостном настроении стали готовиться к празднику.

Сидя на камнях, Александер, Изабель и Габриель чистили маис и весело хохотали, сравнивая, у кого початок больше. Их веселье в этот полуденный час было заразительно: Мунро, который вместе с Микваникве корчевал на поле кусты маиса, тоже то и дело смеялся. Отемин пыталась расшевелить маленького братика, который спокойно спал в перевязи за спиной у своей матери, а Мари крутилась вокруг Фрэнсиса и Стюарта, которые, перебрасываясь шутками, лущили зерна.

– Знаешь, почему на крючок насаживают обычно червяка? – с серьезным видом спросил Александер у Габриеля.

– Нет.

– Потому что они не разговаривают, когда их берут на рыбалку!

– Я тоже не всегда разговариваю на рыбалке! – буркнул Габриель, бросая очищенный початок на кучу.

– А вот и нет! У тебя рот не закрывается! Поэтому рыба лучше клюет у Отемин! – поддразнила его мать.

– Я поп’ошу, чтобы она меня научила! И она не хотела надевать моего че’вяка на к’ючок! А я тоже не хотел!

– Почему? Это несложно.

– Я знаю. П’осто… я подумал, что че’вяку больно, когда ему в живот втыкают к’ючок…

– Поэтому-то они и немые! – усмехнулся Александер. – Чтобы люди не слышали, как они стонут!

– Это не смешно! – возразил обиженный Габриель, и тень от его светлых ресниц упала на покрасневшие на солнышке щеки.

– Думаю, пора мне взяться за твое обучение, мой мальчик! Насадить на крючок червя – это должен уметь любой мужчина. А еще надо рассказать тебе, как их готовить, если рыбалка была неудачная.

– Фу! Земляных че’вяков не едят!

– Едят, и с аппетитом! Я сам съел не один десяток. Ел жаренных в жире, ел варенных в сагамите… И, должен тебе сказать, жареные и хрустящие, они намного приятнее.

Изабель с Габриелем поморщились, выражая свое отношение к кулинарным пристрастиям рассказчика. Набрав полный фартук очищенных початков, молодая женщина сказала после недолгого раздумья:

– Наверное, стоит все-таки попросить Отемин научить Габриеля рыбачить.

Александер нахмурился.

– Почему Отемин? У меня лет на тридцать больше опыта в этом деле, чем у нее!

– Если тебе десятки раз приходилось жарить и есть червей, значит, рыбак из тебя получился неважный!

– Сделаем вот что: в ближайшие дни я возьму тебя с собой на рыбалку, a ghràidh, и ты убедишься, что это не так!

– Думаю, следить мне придется не за поплавком, а за твоими руками!

Изабель встала и улыбнулась своему шотландцу. Взгляд, которым она одарила его перед тем, как повернуться на каблуках, распалил пламя, снедавшее его с самого утра. Он проводил ее взглядом до пригорка, где они сложили хворост для костра и початки, которые на этом костре предстояло сварить.

– А ты часто ходил на р-р-рыбалку, когда жил в Шотландии?

Голос Габриеля вывел мужчину из приятной задумчивости.

– Да, часто, – ответил он, снова вспомнив о том трагическом происшествии на озере, о котором рассказал Изабель утром. – Но твоя мать права. На охоте от меня больше пользы, чем на рыбалке.

– Это я знаю! Ты – лучший охотник в своей семье!

Александер в рассеянности гладил золотистый початок. Мысли его унеслись далеко, к окруженной горами долине Гленко. Это можно считать чудом, но глаза Изабель в счастливые моменты становились такого же цвета, как весенние пастбища.

– А какая она, Шотландия?