Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Заключение этого исследования СМО, известное как исследование по вопросам войны и мира — было обнародовано в 1940 г., когда группа членов СМО поместила газетные объявления, в которых сообщалось, что “Соединенные Штаты должны немедленно объявить состояние войны с Германией”.

“Члены СМО были заинтересованы в использовании Второй мировой войны — поскольку у них было, во–первых, оправдание к созданию мирового правительства — утверждал Перлофф. — Глобалисты надеялись использовать угрозу оси, чтобы вынудить США и Англию создать постоянный атлантический альянс — промежуточный шаг к созданию Мирового правительства”[833].

Но в течение всего 1941 г., даже после того как Гитлер летом начал наступление на СССР, американская общественность упорно придерживалась позиции невмешательства в войну. Опрос института Гэллапа в 1940 г. показал, что 83 % населения были против вмешательства в войну. Был необходим хороший предлог, чтобы добиться поддержки у несговорчивой общественности.

Много лет бушевали страсти по вопросу предвидения Рузвельтом 7 декабря 1941 г. нападения на Перл–Харбор. Хотя нет бесспорных доказательств относительно такого утверждения, однако накопившаяся доступная информация вызывает широкое принятие идеи, что это ужасное нападение было одобрено и всячески поддерживалось, чтобы укрепить общественную поддержку участия Америки в войне.

Нельзя отрицать, что эра давления Рузвельта на социальную и экономическую политику значительно централизовала федеральное правительство и инициировала формирование общества, которое длится и сегодня, и он был весьма открыт в своей верности Англии. Объявляя нейтралитет, Рузвельт направил в Англию боевые корабли и боеприпасы, как было предложено “группой столетия”, созданной из членов СМО. Он приказал занять остров, отгораживая его от немцев, и отдал распоряжение подводным лодкам совершать атаки. Он открыто одобрил выдачу займов врагу Японии националистическому Китаю и негласно одобрил вербовку хорошо оплачиваемых американских “добровольцев” в знаменитые “летающие тигры” Чан Кайши. Многое из этого делалось в нарушение международных военных норм и, естественно, должно было вызвать ответную реакцию оси.

“Рузвельт был типичный бизнесмен с Уолл–стрит, — писал Перлофф. — Его семейство участвовало в нью–йоркском банковском деле, начиная с XVIII в. Его дядя, Фредерик Делано, входил в первый состав Федеральной резервной системы”[834].

Зять Рузвельта, Кертис Б. Дэлл, писал: “Большинство его мыслей (Рузвельта), его политического “оружия”, было надежно заложено в него заранее группой мировых финансистов СМО”[835].

Те, кто считают, что Рузвельт и несколько других посвященных лиц знали о планируемом ударе японцев по Перл–Харбору, ссылаются на такие подозрительные факты:

• Во время Тихоокеанских военно–морских учений в 1932 и 1938 гг., в присутствии японских военных атташе, бдительно наблюдавших за ними, американские морские офицеры теоретически уничтожили Тихоокеанский флот в Перл–Харборе.

• Рузвельт приказал Тихоокеанскому флоту переместиться на отрытую местность в Перл–Харбор, несмотря на энергичные возражения адмирала Джеймса О. Ричардсона, который был смещен за отказ выполнить приказ.

• Рузвельт, госсекретарь Корделл Халл, и другие высокопоставленные должностные лица знали, что война неизбежна и что переговоры с японским Кичисабуро Номура будут безрезультатными, так как вскрытие японского кода показало, что Номура получил приказ не уступать резким требованиям Халла.

• Они также знали, что крупные японские тактические силы, включая шесть авианосцев, исчезли из вида, продвигаясь к Америке.

• Это побудило начальника штаба армии США Джорджа К. Маршалла, близкого партнера многих членов СМО, отправить непонятное, странно сформулированное сообщение командующему Перл–Харбора 27 ноября 1941 г.: “Враждебные действия возможны в любой момент. Если военных действий нельзя, повторяю, нельзя избежать, Соединенные Штаты желают, чтобы Япония сама совершила первый откровенный акт. Эта политика не должна, повторяю, не должна рассматриваться, как ограничение Ваших действий, что может подвергнуть опасности вашу оборону”. Несмотря на это ясное предупреждение, сопровождающееся предложением не нападать на любых нападавших, корабли Тихоокеанского флота остались стоять на якоре, а самолеты были сгруппированы во избежание возможных действий саботажников.

• В первую неделю декабря американцы перехватили японский дипломатический “фиолетовый” код, приказывающий их посольству в Вашингтоне уничтожить все секретные документы и приготовиться к эвакуации.

• 4 декабря австралийская разведка сообщила об обнаружении исчезнувших японских тактических сил, двигавшихся в сторону Перл–Харбора, но Рузвельт опроверг это как слух, пущенный провоенными республиканцами.

• Британский агент по имени Даско Попов узнал о планах Японии из немецких источников, но его предупреждения Вашингтоном проигнорировались.

• Согласно автору Джону Толанду, отдельные предупреждения относительно ожидаемого нападения на Перл–Харбор, хотя они и незначительно расходились во времени, поступали от американского посла в Японии Джозефа Грю, директора ФБР Эдгара Гувера, сенатора Гая Джиллетта, конгрессмена Мартина Дайса, бригадного генерала Эллиота Торпа с острова Явы и полковника Ф. Вейермана — голландского военного атташе в Вашингтоне. Позднее голландский военно–морской офицер, капитан Йохан Раннефт, сказал, что источники, близкие к американской разведке, проинформировали его 6 декабря о том, что японский транспорт находится всего лишь в четыреста милях к северо–западу от Гавайев.

• В ходе расследования после нападения Маршалл и военноморской министр Фрэнк Нокс свидетельствовали, что не могли вспомнить свое местонахождение в ночь 6 декабря. Позднее стало известно, что они оба были в Белом доме с Рузвельтом.

• Затем возник вопрос с авианосцами. В 1941 г. американская общественность, а также некоторые закостенелые офицеры все еще полагали, что линкору нет альтернативы. Но любой, кто обратил внимание, знал, что генерал Билли Митчелл доказал в середине 1920–х годов, что один бомбардировщик может уничтожить линкор. Линкоры уже устарели. Победа в любой Тихоокеанской войне предполагала наличие сильной авиации, а это означало, что нужны авианосцы.

Когда Перл–Харбор был атакован, не существовало ни одного авианосца.

25 ноября 1941 г. у военного министра Генри Стимсона состоялась беседа с Рузвельтом, после которой он написал в своем дневнике: “Главным было то, как нам вывести их на позицию упреждающего огня без слишком большой опасности для нас самих… Было желательно удостовериться, что именно японцы сделали это, чтобы ни у кого не осталось никакого сомнения в том, кто был истинным агрессором”.

Ответ на эту дилемму появился через день. Наиболее явным свидетельством того, что Рузвельт знал о нападении, был в 1948 г. допрос руководителя гестапо Генриха Мюллера. Как говорится в книге Грегори Дагласа, написанной в 1995 г., основанной на ранее секретных материалах архивов, Мюллер заявил, что 26 ноября 1941 г. немцы в Голландии перехватили частную трансатлантическую телефонную беседу между Рузвельтом и английским премьер- министром Черчиллем[836].

Черчилль информировал Рузвельта о перемещении исчезнувшего японского флота и заявил: “Я могу ручаться вам, что их целью является (нарушение связи) флот на Гавайях, в Перл–Харборе”.

“Это чудовищно, — воскликнул Рузвельт. — Вы можете сообщить мне… указать… источник ваших сведений?” — “Надежный”, — ответил Черчилль, упомянувший агентов в составе японской военной и дипломатической службы, а также расшифрованный шифр.

“Очевидным признаком является то, что японцы намерены в Перл–Харборе устроить для нас Порт Артур. Вы согласны?” — спросил Рузвельт. Черчилль ответил: “Действительно так, если они не добавят к этому нападение на Панамский канал”. Порт Артур, сегодня называемый Пиньюн Лу Шун, был стратегическим российским портом на китайском полуострове Ляодонг. Японцы совершили внезапную торпедную атаку на порт, которая послужила началом Русско–японской войны 1904-1905 гг.

Рузвельт тогда сказал: “Мне следует изучить всю проблему… Японское нападение на нас, которое бы привело к войне… — и, конечно, вы тоже — в точности отвечает двум наиболее важным условиям нашей политики”. Рузвельт далее говорит о том, что он не находится в Белом доме по ряду обстоятельств, добавляет: “Чего я не знаю, меня не волнует, и я не понимаю сообщений на расстоянии”.

Выдвигая такое маловероятное предположение, что американские военные чиновники сознательно позволили напасть на американские подразделения, автор Даглас объяснил, “Рузвельт был предупрежден не снизу, а на параллельном уровне и из зарубежного разведывательного источника, который был гораздо лучше оснащен для расшифровки и перевода японских передач”[837].