Ответный удар - Гарри Тертлдав

Ночь должна была пройти без происшествий, но вышло иначе. Уссмак проснулся от того, что с резким стуком открылся люк. Опасаясь нападения партизан Больших Уродов, он схватил оружие и осторожно просунул голову сквозь отверстие в основании орудийной башни.

Уссмак тут же определил, что в танк забрался самец Расы.

— Что происходит? — сердито поинтересовался Уссмак. — Я чуть не открыл огонь!

— Нечего болтать про стрельбу, — В голосе Неджаса прозвучала ярость. — За десятую часть своего ежедневного жалованья я с радостью расстреляю из наших орудий то, что лживо называется службой обеспечения Расы.

— Только прикажите, недосягаемый господин, — проговорил Скуб. Стрелок вел себя еще более странно, чем командир. — Вам даже не придется платить мне за то, чтобы я подчинился вашей воле. Я все сделаю даром, да еще и с удовольствием. Хуже наша служба обеспечения от этого все равно не станет — поскольку у нас ее просто нет.

— Мы использовали несколько фугасных снарядов вчера, когда уничтожили гнездо, где прятался пулемет, помните? — проговорил Неджас. — А еще истратили обычное количество бронебойных снарядов — вы, наверное, заметили, что в последнее время нам пришлось пару раз вступить в бой, — язвительно добавил он.

Очень похоже на Дрефсаба — самого циничного самца, которого Уссмаку довелось встречать. Водитель, наконец, понял, что происходит.

— Мы не получили новых боеприпасов?

— Получили, — ответил Скуб. И почти так же сердито, как и командир, продолжал: — В своей бесконечной мудрости и щедрости господа, возглавляющие службу обеспечения, снизошли одарить нас пятью великолепными снарядами — один из которых фугасный.

— О! — Уссмак зашипел от возмущения. — Они и раньше сокращали количество снарядов, но так сильно — никогда. Если они будут продолжать в том же духе, через два дня у нас вообще ничего не останется.

— Ну и что? — заметил Скуб. — Скоро они перестанут производить кислород, и мы застрянем на месте. Его слова заставили Уссмака встревожиться.

— Все совсем не так плохо, — вмешался Неджас. — Чтобы производить кислород, нужна вода и энергия. Воды на Тосеве-3 больше чем достаточно, а энергия почти ничего не стоит. Но чтобы выпускать снаряды, требуются специальные заводы. Большие Уроды, которые могут работать на таких заводах, или, по крайней мере, большинство из них — не на нашей стороне. Вот почему нам не хватает снарядов для танков. Объяснение командования звучит вполне логично.

— Недосягаемый господин, мне такая логика не по нраву, — возмутился стрелок. — У меня имеется своя: если я не получу снаряды для орудий, и если Раса не захватит заводы, производящие снаряды, мы потерпим поражение — но мы не можем захватить заводы, поскольку нам не хватает снарядов.

— Поверьте мне, я ни в коем случае не поддерживаю представителей службы обеспечения, только повторяю их доводы, — ответил Неджас. — Лично я считаю, что они все вылупились из тухлых яиц. Если мы не получим достаточного количества боеприпасов, чтобы выполнить приказ командования, сейчас, потом задача станет еще труднее.

— Вы совершенно правы, недосягаемый господин, — проворчал стрелок. — Давайте, хотя бы загрузим то, что есть — клянусь Императором, завтра нам снаряды очень пригодятся, даже если служба обеспечения об этом не догадывается.

Один за другим новые снаряды заняли свои места.

— Ложитесь спать, водитель, — проговорил Неджас, когда они закончили. — По крайней мере, мы именно так и намерены поступить.

Уссмак изо всех сил старался заснуть, но понял, что не может. От логики замкнутого круга, возникшего в умопостроениях Скуба, у него кружилась голова. Если у Расы нет достаточного количества боеприпасов, как она собирается покорить Тосев-3? А как захватить Малхауз? Конечно, они могут прорваться в город, но что они станут делать, когда снаряды закончатся, а служба обеспечения не даст новых?

«Нас убьют! Вот что произойдет!» — подумал Уссмак.

Он уже несколько раз чудом избегал смерти и видел, как гибнут самцы Расы, а потому относился к такой перспективе чрезвычайно серьезно. Уссмак принялся ворочаться на своем опущенном сидении, стараясь устроиться поудобнее, чтобы не думать о неприятном. Похоже, производители данного сидения выпустили из вида столь важную функцию.

Когда Уссмак понял, что все равно не уснет, он сел и осторожно достал из потайного места свой флакон с имбирем. Уссмак был внутри танка один, но все равно быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться в том, что за ним никто не наблюдает. Только после этого он высунул язык и проглотил порцию драгоценного порошка

Почти мгновенно его волнения по поводу предстоящего наступления исчезли. Конечно, Раса сделает все, что необходимо. Уссмак видел, практически мог дотронуться рукой до самого простого и эффективного способа разобраться с Большими Уродами. Он пожалел, что рядом нет Неджаса и Скуба. Его мудрость произвела бы на них неизгладимое впечатление.

Однако как он ни старался материализовать мерцающие картины, возникающие в затуманенном имбирем сознании, они никак не желали принимать конкретный вид. Да, чудесное растение показывало тебе решение, которое казалось реальным до тех пор, пока ты не старался сделать его таковым — вот единственный недостаток имбиря! А потом все мысли исчезли, как пар от дыхания в холодный тосевитский день.

— Может быть, еще одна порция окончательно прояснит мои мысли, — проговорил вслух Уссмак и снова потянулся к флакону.

Он еще не дотронулся до него рукой, а его язык уже высунулся из пасти в радостном предвкушении.

Лю Хань ненавидела снимки маленьких чешуйчатых дьяволов, вне зависимости от того, двигались они или стояли на месте. Да, конечно, по-своему они великолепны — поразительные, как в реальной жизни, цвета, да и смотреть на них можно с разных сторон, словно им удалось каким-то непостижимым, магическим способом пленить само движение.

Но ящеры редко показывали ей то, что она хотела видеть. Когда маленькие дьяволы держали ее пленницей на самолете, который никогда не садился на землю, они сделали двигающиеся картинки, изображавшие то, чем она против собственного желания занималась с мужчинами. А потом, когда Бобби Фьоре наградил ее ребенком, чешуйчатые дьяволы напугали ее до полусмерти, продемонстрировав, как чернокожая женщина умерла при родах. А сейчас…

Лю Хань посмотрела на снимок, который ей протянул чешуйчатый дьявол по имени Томалсс. На улице какого-то города, прямо на тротуаре, лежал мужчина — на спине. Его лицо казалось спокойным, несмотря на то, что из тела натекла огромная блестящая в лучах солнца лужа крови. Рядом с его рукой валялся автомат.

— Это Большой Урод, самец по имени Бобби Фьоре? — спросил Томалсс на прекрасном китайском.

— Да, недосягаемый господин, — почти шепотом ответила Лю Хань. — Могу я спросить, откуда у вас эта фотография?

— Из города под названием Шанхай. Ты его знаешь?

— Да, знаю. Точнее, я про него слышала, бывать мне там не пришлось. Даже рядом.

Лю Хань очень хотелось, чтобы маленький дьявол не сомневался в ее правдивости. Если Бобби Фьоре погиб, сражаясь с этими тварями, а, похоже, так оно и было, Лю Хань не хотела, чтобы Томалсс решил, будто она имеет отношение к происшедшему. Тут она ни в чем не виновата.

Маленький дьявол повернул один глазной бугорок в сторону фотографии, а другой наставил на Лю Хань. Она всегда начинала волноваться, когда они так себя вели.

— Твой самец познакомился с несущими в себе зло самцами, которые сражаются против нас, в нашем лагере, — сказал Томалсс. — Он встретился с ними здесь, в этом доме. У нас имеются доказательства, а посему не советую возражать. Если он сотрудничает с бандитами, может быть, и ты тоже? — несмотря на вопросительный кашель, его слова прозвучали как угроза.

— Нет, недосягаемый господин.

Лю Хань воспользовалась другим видом кашля, чтобы показать, что говорит правду. Она постаралась бы убедить Томалсса в своей искренности еще больше, если бы в течение нескольких недель не поставляла коммунистам информацию про чешуйчатых дьяволов. Лю Хань так испугалась, что едва дышала. Для маленьких дьяволов она была чем-то вроде разумного животного. Более того, она ведь женщина, а женщинам всегда труднее, чем мужчинам.

— Я думаю, ты лжешь. — Томалсс сердито кашлянул.

Лю Хань разрыдалась. Частично ее слезы являлись стратегическим шагом, поскольку они пугали чешуйчатых дьяволов даже больше, чем мужчин. Эти твари никогда не плакали. Вода, льющаяся из глаз человека, производила на них тяжелое впечатление — так же точно Лю Хань удивилась бы, увидев, как из чьих-то ушей идет дым. Слезы отвлекали маленьких дьяволов и делали более осторожными.

Лю Хань, конечно же, расплакалась, выбрав подходящий момент, но совершенно искренне. Если бы не чешуйчатые дьяволы, она никогда не познакомилась бы с Бобби Фьоре; он был всего лишь одним из мужчин, с которыми ящеры ее спаривали, но обращался он с ней хорошо — насколько позволяли обстоятельства — и стал отцом ребенка, ворочающегося (даже сейчас) у нее в животе. Когда Лю Хань увидела его в луже крови на земле, у нее возникло ощущение, будто ее ударили по лицу.