Путь домой. Четыре близнеца - Наталья Щёголева

кто оказался на его пути, тут же метнулись в разные стороны, освобождая ему дорогу. Один только миг, и вот уже Ламороу словно огнедышащий дракон навис над Виктором и ядовито повторил:

– Встань, иначе ты уже никогда не встанешь!

Но Виктор не дрогнул, лишь остро сощурился:

– Похоже, ты не понимаешь, с кем разговариваешь, ублюдок. Что ж, придётся объяснить.

Ламороу ещё не успел уяснить смысл услышанных слов, как Виктор схватил его за чуб, а уже в следующий миг тыльной стороной ладони так ударил ему в лоб, что брианца понесло назад. Ожесточённо размахивая руками Ламороу так и не нашёл, за что бы ему зацепить, и в итоге рухнул на соседний стол, едва-едва не переломив его на двое. Одна его рука угодила в рагу, другая смахнула со стола кувшин с вином, и это вино большей свой частью пролилось на штаны безумного брианца. Это всё просто не могло уложиться в сознании невольных свидетелей, которые уже все без исключения были на ногах.

Только после этого Виктор позволил себе встать.

– Да что он себе позволяет!!! – заволновались брианцы.

– Я сам с ним разберусь!!! – взревел Ламороу.

Его испачканная в рагу рука уже метнулась в сторону ближайшего гвардейца Бетенгтона, видать одежда этого бедолаги представилась первому праиэру самым подходящим полотенцем, и тот не решился уклониться от такой сомнительной чисти. Для Ламороу это была правая рука, и чтобы взяться за оружие, хотелось бы иметь её чистой.

– Согласен, – звонко отозвался Виктор, – Это дело двоих. Ребята, оставьте его нам.

Одним широким прыжком Виктор перемахнул через свой стол, и теперь врагов ничто не разделяло.

– Ты хотел поговорить? – поинтересовался Виктор, чуть склонив голову.

– Нам не о чем говорить! Я только собираюсь умыть твою харю, – и Ламороу ринулся на врага.

Его удар был точно рассчитан, это могло бы принести много неприятностей для его цели, возможно, даже лишить жизни, но Виктор неожиданно легко от него ушёл.

– Я бы посоветовал тебе выбирать слова. Обещаю, что впредь ты будешь внимательнее к своей речи, – и Виктор нанёс свой удар, подобный молнии, он пришёлся прямо в висок врага, и тот снова опрокинулся, теперь он распростёрся на полу.

Но Виктор не позволил ему там долго прохлаждаться, вылил на голову врага ковш холодной воды.

– Мразь! – выдавил из себя тот.

– Да ты непонятливый, – с досадой заметил Виктор.

Но Ламороу был крепким орешком, он уже успел прийти в себя и теперь словно ураган обрушился на Виктора. Стало жарко. Они крушили всё, что не попадя, и никто, совершенно никто не смел им помешать. Во-первых, это было очень опасно. А во-вторых, исход битвы был предрешен. Это уже многие понимали. Ламороу не мог достать Виктора, а тот, казалось, даже не сбил дыхания. Изумлённые брианцы не верили своим глазам.

Наконец, Виктор перехватил руку Ламороу и круто вывернул её за спину. Брианец упал на колени.

– А я намерен с тобой поговорить, – ядовито заявил победитель, – И ты не только выслушаешь меня, но и впредь поостережёшься наступать на тень Маргариты. Ты меня понял? А если ты ещё хоть раз коснёшься её, я тебя заживо зарою! Тебе ясно?!

– Да… – захрипел Ламороу, – Пусти! Рука!!! Ты сломаешь её!!!

– Повторяй за мной. Прости меня, Маргарита! Ну же!!!

– О!!!.. Прос-ти м-меня, Маргарита…

– А если я всё-таки напомню тебе о своём существовании, пусть у меня отсохнет мужская гордость. Аминь! Ну же!!!

На лицах зрителей появились усмешки.

– Аминь! – прохрипел Ламороу.

Только теперь Виктор отпустил его, и брианец без сил растянулся на полу, а Виктор обратился к тем, что взирал на это всё в изумлённом оцепенении:

– Вы все слышали, он дал слово. Мне сказали, что слово гвардейцев герцога, а тем более праиэров, крепче стали, потому я верю ему. Маги, верь и ты.

В самом деле, как-то незаметно для себя Маги оказалась в первых рядах, и теперь лица всех присутствующих в зале обратились именно к ней. Это было уже слишком. Она не выдержала и стремглав бросилась прочь из комнаты.

– Новичок, ты в самом деле собрался перекроить наше белье?! – хмуро поинтересовался Фил.

– Вот уж увольте. Своих забот хватает, – в тон ему откликнулся Виктор, – Но позвольте спросить, изнасиловать молоденькую девчонку для вас норма? Да какие мы мужчины, если не можем сделать так, чтобы женщина сама прыгнула в наши объятия? Я не прав? Всё. Я вас понял, – Виктор поднял два пальца и торжественно произнёс, – Даю слово уважать кодекс чести вашей гвардии, обещаю чтить его и стать вам братом. Но это обещание касается только мужчин, а не похотливых козлов.

– Круто берешь, парень, – сощурился Фил, – Но… в этом мы не намерены с тобой спорить. Верно?

Фил, а за ним и Виктор с Карлосом, обвели своих товарищей тяжёлым взглядом. Никто из них не спешил возражать. Все были возбуждены, кто больше, кто меньше. Рон, казалось, уже в следующий миг был готов вцепиться Виктору в горло, но что-то сдерживало его. Быть может, слова Фила, или поведение другого праиэра, Пита, который с как всегда непроницаемой миной на лице, уже снова сел и приступил к поглощению своей чудом уцелевшей еды.

– Пит, – окликнул товарища Фил, – Ты что скажешь?

Пит, нехотя, поднял взгляд на Глена, потом посмотрел на Ламороу. По его лицу нельзя было даже предположить ход его мыслей. Наконец он обронил:

– Ты же знаешь, Фил, я с тобой согласен. Ламороу не стоило трогать девчонку. Лично меня действия Глена не задели.

– Ясно. Глен, это ваше с Ламороу дело, – подвёл черту Фил и тоже вернулся к ужину.

Примеру Фила и Пита последовали и большинство других брианцев. Теперь Ламороу никто не замечал. Карлос подошёл к Виктору и по-испайронски произнёс:

– Я горжусь тобой, сынок, но не лучше ли тебе пойти к нам, хотя бы пока они не остынут?

– Нет, Карлос. Теперь моё место среди них, – Виктор пожал ему руку, и Карлос вернулся на своё место.

– Завидный у тебя родственничек объявился, Карлос, – заметил один из испайронцев, – Если тебя в своё время он только подвинул, то этого Ламороу просто раздавил.

– Дети должны идти дальше родителей, а его отец как никак мой брат. Так что, знай наших, – усмехнулся Карлос, – Помяните моё слово, бестолочи, этот парень ещё даст прикурить этим проходимцам. Они ещё попляшут под его дудку.

– Да уж, если, конечно, цел останется…

А Маги плакала, плакала всю ночь, но прежняя горечь уже отступила, ведь она нашла друга там, где меньше всего ожидала, и теперь не знала, как отблагодарить за это Всевышнего.

Глава 30. Объявление войны.

В убежище старого Геньи, с лёгкой руки Жана названном «Райским уголком», наладилась размеренная, внешне спокойная жизнь. До недавних пор о местонахождении этого дома кроме самого Геньи и Анны знали ещё только три человека, особенно близких друзей Геньи. Он жил отшельником и,