Блеск и будни - Фред Стюарт

— Не волнуйтесь, — подбодрил его немецкий маэстро. — Ваш сегодняшний концерт войдет в историю.

— Может быть, — пробормотал Гавриил.

Фон Бюлоу вышел на сцену и поклонился вежливо зааплодировавшей публике. Потом он встал на возвышение.

Гавриил глубоко вдохнул и тоже вышел на сцену. Его встретила абсолютная тишина, когда он подошел к роялю и поклонился. Он сел, расправив фалды своего фрака. Посмотрел на фон Бюлоу и кивнул. Маэстро поднял дирижерскую палочку. Драматические звуки увертюры к концерту заполнили зал.

Гавриил смотрел на клавиатуру, думая о своем убитом отце, о погибших до него поколениях рабов, незаметных личностей в мучительной истории, чьих имен он никогда не узнает. Он думал о Пинеасе Тюрлоу Уитни и о Захе. Вдруг его охватила злость.

Когда закончились такты увертюры, сыгранной оркестром, зазвучали мощные аккорды Гавриила на рояле, полились захватывающие пассажи нарастающих октав.

Лиза, сидевшая в третьем ряду, сжала руку Отто.

Когда концерт подошел к волнующему завершению, опять воцарилась тишина. Весь вспотевший Гавриил поднялся. Он знал, что сыграл великолепно. Посмотрел на зал.

Лиза вскочила со своего места.

— Браво! — крикнула она и начала хлопать. К ней присоединился Отто.

И вдруг прорвалось. Захлопали и другие присутствующие. Раздалось несколько свистков, но они утонули в возгласах «Браво!» Гавриил не совсем уверенно поклонился. Но он мог уже не сомневаться в успехе. Это выступление стало его триумфом.

Этот вечер стал историческим для Гавриила Кавана.

Глава тридцать четвертая

Театральное обозрение в «Нью-Йорк геральд», 5 марта 1868 года:

«Вчера вечером в театре «Эмпайр» выступила в новой постановке пьесы Оливера Голдсмита «Она уступает, чтобы победить» известная английская красавица миссис Синклер. На мою долю выпала печальная обязанность сообщить, что миссис Синклер не завоевала симпатий критика. На миссис Синклер необычайно приятно смотреть, но роль она исполняла деревянно, говорила невпопад. Однако — таковы капризы театральной жизни — зал наградил ее овацией. Похоже, что на небосводе Бродвея появилась теперь новая звезда. По слухам из театральных кругов, эту звезду вознес какой-то ангел с Уолл-стрита».

В яркий, солнечный, но ветреный послеобеденный час в одно из воскресений марта Аманда читала в гостиной номера гостиницы «Давенпорт», когда зазвонил звонок входной двери.

— Я открою, — крикнула она Лиле, которая хлопотала на кухне.

Аманда встала. На ней было белое платье с белым бантом в светлых волосах, и она, как всегда, выглядела исключительно привлекательно.

Она подошла к двери и открыла ее.

— Папа! — крикнула она. — Папа!

На пороге стоял Адам, протянувший к ней руки. Аманда бросилась в его объятия, прижалась к нему и расцеловала.

— Как же ты выросла, Господи! — воскликнул Адам. — И как похорошела. Ах, Аманда, по тебе, наверное, уже сохнут молодые люди. Посмотри-ка скорее, что я привез тебе.

Только тут она заметила щенка спаниеля, которого Адам держал на ремешке и который обнюхивал пол, чтобы наделать в гостиной.

— Это для меня? — недоверчиво воскликнула Аманда. — Такой красивый щенок! Как его зовут?

— Это ты решишь сама.

— Он просто замечательный!

Она взяла на руки щенка, тут же начавшего лизать ей лицо.

— Спасибо, спасибо! Заходи же! Долго ли ты пробудешь здесь? Почему ты не приезжал раньше? Я так скучала по тебе!

— А я по тебе, дорогая.

Он снял шляпу и пальто, оглядел комнату, уютно обставленную подержанной мебелью.

— Лиля, идите сюда и познакомьтесь с моим папой. Сомерсет, и ты тоже.

Из кухни вышла Лиля.

— Папа, это Лиля, самая милая женщина на всем свете. Лиля, знакомьтесь, это лорд Понтефракт.

— Как вы поживаете, Лиля?

Лиля, которая несколько разволновалась, постаралась сделать реверанс.

— Как вы поживаете…

Она в смущении повернулась к Аманде и шепотом спросила ее:

— Как мне обращаться к нему? Ваша милость?

— Называйте меня мистер Торн, — улыбнулся Адам. — Я оставил свой титул на корабле, на котором приплыл сюда. А кто этот красивый молодой человек?

Из спальни вышел Сомерсет, крупный шестилетний мальчик с черными волосами.

— Это Сомерсет, мой непослушный братец, — представила его Аманда.

— Неправда, ты сама озорная, — отпарировал Сомерсет, потом повернулся к Адаму и с большой серьезностью пожал ему руку. — Как вы поживаете, сэр? Рад познакомиться с вами.

— А я рад познакомиться с тобой, Сомерсет. А где ваша мама?

— Она поехала на весь день к мистеру Шенбергу.

Такой ответ озадачил Адама.

— Кто такой мистер Шенберг?

Лиля покашляла, прочищая горло.

— Это, э… хороший знакомый Лизы, — объяснила она, с беспокойством поглядывая на детей.

Маркиз Понтефракт был удивлен.

— Я зарабатываю на тебе деньги, — объяснял ей Отто Шенберг, — что является для меня приятным сюрпризом. Мистер Грей сообщает мне, что он каждый день распродает все билеты.

Лиза кивнула.

— Действительно, это удивительно, особенно если учесть все эти ужасные отзывы, — поддакнула она.

— Много ли понимают критики? Если бы они все так хорошо понимали, то написали бы хорошую пьесу и разбогатели. Сегодня я получил письмо от Джеффри.

— О, дорогой! Он все еще недоволен нами?

— Нет, похоже, он примирился с тем фактом, что его отец больше подходит для тебя.

— Дорогой, не обольщайся.

— Кроме того, он познакомился с девушкой, мисс Лоуелл. И, похоже, очень увлекся ею.

— Хорошо. Чем быстрее он забудет обо мне, тем лучше.

Вошел слуга, налил в их бокалы вина и удалился.

— Лиза, ты принесла мне счастье, — продолжал Отто. — Единственное, что мне не нравится — это делить тебя со зрителями.

— Будь благодарен, что такие зрители находятся.

— Не думаешь ли ты бросить театр?

Лиза засмеялась.

— Если верить критикам, театр с удовольствием отпустил бы меня.

— Я говорю серьезно.

— Конечно, готова уйти оттуда. Я пошла в театр только для того, чтобы подработать.

На пороге столовой появился дворецкий.

— Простите меня, сэр. Некий мистер Адам Торн хотел бы увидеть миссис Синклер.

Лиза напряглась.

— Адам… — прошептала она.

— Кто это такой? — спросил Отто.

— Лорд Понтефракт.

Она поднялась, лицо ее побледнело.

— Где он находится? — спросила она дворецкого.

— В гостиной.