Солнечный змей - Токацин

— Он Альнаи, — пожал плечами Нецис. — Один из Альнэй, огненный эльф — так ещё их называют. Говорить с ними подолгу — небезопасно, и небезопасно подолгу с ними быть. Ты не замечаешь ещё, как всё вокруг скрывает туман?

Речник вздрогнул — ему примерещилось, что у йонгела на соседней циновке из плеч растут шипы, а кожа покрыта чешуёй. Он протёр глаза — никакой чешуи и шипов, разумеется, не было.

— Я думал, он друг нам, — нахмурился Фрисс. — Он не кажется опасным.

— Он не со зла, Гвиса, — покачал головой Некромант. — Он иначе не может. Вытащить его — благое дело, но чем скорее мы расстанемся, тем лучше. Надеюсь, тот, с кем он идёт, не примет нас за врагов.

— Ты знаешь, кто там? — Фрисс ткнул пальцем в пол.

— Догадываюсь, — кивнул Нецис. — Ничего, что касалось бы нас, Гвиса.

…Багровый свет заката ещё сочился в окно, когда Речник упал на циновки, отмахнулся от Алсага — кот норовил улечься бок о бок, но это уместно было студёной зимой, а не в раскалённые добела дни Кровавого Солнца — и уснул, выкинув из головы все странности и загадки. Ворота Великого Леса не открылись пока перед ним — ну что же, Хукуфаджаа — не последний город на его пути, так или иначе, он проберётся к нерсийским развалинам… а там будет видно.

…Тёмно-зелёное небо развернулось над головой, и Речник даже не удивился — только покосился на прозрачный купол, прикрывший лабиринт запутанных коридоров, поднёс к глазам руку в зеленоватой перчатке, ощутил холод у виска и тяжесть древнего бластера в ладони. Шершавый одноцветный фрил ложился под ноги неслышно, запах горящей плоти, едва уловимый, становился всё сильнее. Фрисс нашёл взглядом уже знакомую раздвижную дверь и с силой налёг на неё. Стальная стена и люк со множеством засовов были всё там же — в двадцати шагах от него, за высокой ступенью, и клавиши тускло светились на стене, и двое сарматов — один в чёрном, другой в красном — стояли рядом.

«Душегубка,» — всплыло в голове Речника, и он невольно поёжился и прикинул на глаз расстояние от себя до бластера на поясе у сармата. Оружие привычно легло в ладонь Фрисса, он замер, осторожно оглядел коридор — нет, вроде никого, кроме этих двоих.

Сармат в красном небрежно ткнул в засиявшую клавишу и толкнул рычажок. Что-то глухо ударилось в стальную дверь с той стороны, Фрисс вздрогнул.

— Не тыркай, поломаешь, — буркнул Гедимин, смерив товарища недовольным взглядом. Речник прижался к стене, медленно поднимая бластер. «Только бы не зацепить,» — сердце забилось гулко и часто. «Только обезоружить…»

— Да ладно. Твои штуки не поломаешь, — сармат в красном упёрся рукой в дверь. Фрисс видел его правый бок, небрежно лежащую на поясе руку, серо-стальной приклад бластера.

«Спрошу, что там. Если этот не нападёт, Гедимин мне ответит,» — Фрисс коснулся кнопки на рукояти. «Здесь пахнет кровью. Нужно узнать…»

— Вот и наладили утилизацию макак, — сармат отодвинулся от двери, покосился на рычажок. Речник нажал на кнопку и отступил на шаг, чувствуя, как сердце проваливается в пятки.

Сармат негромко вскрикнул и качнулся вперёд, хватаясь за живот. Чёрная дыра зияла в боку, чуть выше пояса, луч скользнул над рукоятью бластера, раздробив сармату ладонь и пронизав его насквозь.

Глухо стонущее тело повалилось на Гедимина, Древний подхватил его, прижимая к себе. Речник запоздало содрогнулся и до боли вцепился зубами в ладонь, с ужасом глядя на умирающего. Гедимин повернулся к человеку, не отпуская раненого сармата — тот хрипел и мелко дрожал.

— Гедимин, я не хотел… это случайность! — Речник отшвырнул бластер и шагнул к сарматам, не сводя глаз с окаменевшего лица Гедимина. — Он не умрёт, я позову помощь… Я только…

Яркая алая вспышка полоснула по глазам. Фрисс качнулся назад и схватился за горло. Его пальцы нащупали дыру с рваными краями, сочащуюся чем-то липким. Сопло бластера в руке Гедимина снова вспыхнуло, и из-под ног Речника ушла земля. Он запрокинул голову, сквозь густеющий туман пытаясь разглядеть глаза сармата.

— Гедимин… — прошептал он, едва шевеля губами. — Как же так…

Чья-то тёплая ладонь легла ему на лоб. Фрисс открыл глаза и увидел в полумраке мерцающие зелёные глаза на золотистом лице.

— Арраск… — Фрисс мотнул головой, кое-как сел, судорожно схватился за горло — никакой раны там не было, и боль постепенно отступала. — Арраск, это я разбудил тебя?

— Я мало сплю, о Гвиса, — пожал плечами эльф, отходя от постели. — Но твой сон был не слишком спокоен.

— Это ничего, — пробормотал Речник и окинул комнату настороженным взглядом. Нецис спал, и чёрную рубаху не было видно из-под циновки, Алсаг, измученный зноем, растянулся посреди комнаты, на сквозняке, и беспокойно дёргал лапами. Тишину за окном нарушал только отдалённый, тихий, но весьма неприятный вой. «Войкс,» — поёжился Речник. «Чует кровь.»

— У тебя глаза того, кто только что видел смерть, — прошептал Арраск, заползая под одеяло. — Не поделишься своей тревогой?

— Это моя тревога, Арраск, — покачал головой Фрисс. — Мне о ней и думать.

«Он не узнал меня, наверное,» — Речник лёг, но никак не мог закрыть глаза. «И сам я себя не узнал бы. Кто знает, чьё у меня там лицо… Но эта дверь — нужно открыть её. Я увижу её снова, это уж точно. Как же её открыть…»

Фрисс уже успел забыть, как щекотно бывает, если засунуть за пазуху нетопыря, и теперь едва сдерживался от смеха. Двухвостка чинно брела прочь от ворот Хукуфаджаа, отгоняя слепней обоими хвостами и даже не оборачиваясь на призывный рёв куманов. Жёлтые ящеры на пастбищах вдоль опушки вели себя престранно — Фрисс никак не мог понять, дерутся они или спариваются, но происходило это у них шумно. Кажется, для куманов не было разницы между самками, самцами и проходящей мимо Двухвосткой… Речник выломал из плетня тяжёлую жердь и время от времени показывал её куманам, остужая их пыл. «Ведро воды сюда бы, так змеи слетятся,» — вздыхал он.

— Ксарна, а ты не можешь проломить стену? — Фрисс кивнул на строй колючих кустов. Даже Двухвостка ободралась бы до крови, вздумай она сунуться в этот кустарник, и Речник не взялся бы его рубить ни мечами, ни топором.

— Нам нужна не столько брешь в стене, — Нецис сощурился, разглядывая кусты, — сколько расчищенная тропа за ней. Без дороги по Великому Лесу очень тяжело идти. К воротам обычно ведут хорошие тропы… норси тоже не любят протискиваться по моховым зарослям. Но если тропы для нас закроются, я попробую пройти сквозь стену. Очень печально, Гвиса, что ты лишён способности к некой магии…

— Помню, — нахмурился Речник. — И Флона её лишена.