Солнечный змей - Токацин

— Хаэй! — верхом на хищной птице к путникам подъехал один из стражников. За ним, не отставая, следовал Всадник Изумруда. Ему жарко было в тёмной броне, он пытался ладонью вытереть потное лицо, но и руки его уже были мокры.

— Чем вы торгуете? — спросил страж города.

— Я готовлю зелья на заказ, — ответил Нецис. — Покупаю редкие реагенты. Есть ли здесь лавки с лесными товарами? Мой запас трав оскудел.

Воины переглянулись. «Изумрудник» заглянул Фриссу в глаза, кивнул и махнул рукой, отъезжая в сторону. Речник сдержал вздох облегчения — Всадники Изумруда, как и подобало им, охотились на поджигателей, а не гонялись за мирными магами.

— Без разрешения торговать здесь нельзя, — буркнул стражник. — Но если очень нужно, зайди в Китаамоши. Колдунов здесь в избытке, здесь другого не хватает… Зайди и в лавки, если хочешь, но едва ли потратишь много денег. Две недели как закрыта граница, лесных товаров к нам больше не возят. Спроси, может, найдёшь что из старых запасов…

Речник вздрогнул.

— Граница Мвакевени закрыта? — переспросил он. — И в лес теперь нет дороги?

Стражник впился в него пристальным взглядом.

— Норси сплели ветви на своей стороне — две недели назад, как я уже сказал. И тогда же мы закрыли северные ворота. Если тебе дорога жизнь, Ти-Нау, ты не полезешь в лес. Норси слов на ветер не бросают — и не промахиваются.

Нецис ледяными пальцами сжал запястье Речника и кивнул.

— Досадно. Если так, то не суждено мне отведать норских солений и копчёностей. А что так потревожило норси?

— Пожары, я думаю, — пожал плечами йонгел. — Мы их не трогаем, они нас — тоже. Скорее всего, они услышали об уачедзи. Хорошо им живётся! Хотят — откроют ворота, хотят — закроют. А закрой мы ворота, куманы нам полгорода сожрут. Хаэй! Убери стадо от ворот! Ты проспал свою очередь. А с тебя, алхимик-чужеземец, два медных зилана — и можешь проходить.

«И тут повсюду Орден,» — Речник с каменным лицом смотрел, как выбегают из переулков осёдланные птицы, и Всадники Изумруда с их спин оглядывают прохожих пронизывающим взглядом. Некромант, сидя на краю панциря, выспрашивал дорогу, удобную для Двухвостки — те улочки, в которые путники сунулись по незнанию, оказались ей узки — и делал вид, что не замечает «изумрудников». И он их не заинтересовал — они промчались мимо, не ответив на его вопросы.

«По крайней мере, они тут делом заняты,» — вздохнул Фрисс, принюхиваясь к горячему ветру. Гарью не тянуло ниоткуда.

— Поедем за разрешением? — тихо спросил Речник, ткнув Некроманта в спину. — Снова заночуем в Китаамоши?

— Тебе понравились ночные гулянки? — покосился на него Нецис. — Нет уж, Гвиса. Ты обречён на разбавленную угми и жёсткую постель под соломенной крышей. Уж очень ты странен спьяну.

— Мрря! — встопорщил усы Алсаг. Кот пытался сдержать смех, получалось плохо. Фрисс молча ущипнул его за ухо.

…Фрисс поджал ноги под себя, прислонился спиной к задремавшему Алсагу и ещё раз отхлебнул из глиняной чаши. Мутная жидкость пахла листьями Арлакса, и ничто не могло перебить этот запах. Похоже, листьями Арлакса тут пахло всё! Ими устланы были крыши — все, сколько видел Речник в узкое оконце, и под жарким солнцем они нещадно пахли. Фрисс смотрел на водосточные желоба, проложенные вдоль улиц, на пустые бочки, вкопанные в землю у каждого высокого дома, на стены из красного и зачернённого кирпича… Кажется, в этот город большая вода заглядывала не раз в год, а гораздо чаще. Но сейчас и сюда пришла засуха.

Фрисс высыпал на ладонь два десятка тройных шипов и придирчиво осмотрел их. Можно было купить и больше, тут они дёшевы… а можно было бы и самому надрать с приграничных кустов и обжечь на костре, но Речник думал, что жителям это не понравится. Так или иначе, рыболовных крючков ему хватит надолго, и будет что подарить, когда он вернётся в Фейр. И вот эта странная пряность — тфа, мелкие семена, будто взрывающиеся во рту… До Реки её, как видно, не довозили. Интересно, понравится ли она Гедимину…

В затенённой комнате собралось немало людей — служители даже спровадили на задний двор всех гиен и Фагит, чтобы освободить место. В дальнем углу тихо дребезжали тростниковые струны, иногда сквозь неровный гул голосов пробивалось слово-другое из песни, — там пристроилась кимея, закутанная в белый балахон.

— Уачедзи кинул в него огнём, прямо в лицо, — громко и взволнованно шептал неподалёку молодой Всадник Изумруда, притиснувшись вплотную к товарищу… вернее, товарке — йонгелке в доспехах городской стражи.

— Ха-ай! Кто был там, кто видел? — хмыкнула йонгелка.

— Всё загорелось, и циновки, и камень, — продолжал, не замечая ухмылки, «изумрудник». — А он прошёл сквозь огонь и нанизал нечестивца на мечи. Никто не обратит огонь Кеоса во зло!

— И кто он, что огонь не обжигает его? — сдвинула брови стражница. — Как и они, уачедзи, с голодной тварью внутри?

— Не говори, чего не знаешь, — обиделся Всадник. — У него сгорели брови и волосы, всё лицо стало красным. Вестник из Шингодзи сам видел его тем днём. С ним был ещё чародей-алхимик, такой сильный, что одного уачедзи поймал живым!

— Так кто-то уже допрашивал уачедзи? — оживилась йонгелка. — Что же нам ничего не говорят? Опять твой Орден жаждет забрать все награды?

— Мой Орден защищает ваши жалкие хижины! — вспыхнул «изумрудник». — Всадники говорят — тот уачедзи умер, едва правитель заговорил с ним. Тварь в их телах знает, кто властитель этой земли, она боится разоблачения…

— Ха-ай… Так ты сказал — не ваш Всадник первым распознал уачедзи? — сощурилась стражница. — Странствующий воин, охранник сделал это?

— Вы всегда прячете преступников от нас, а потом смеётесь над нами, — поморщился йонгел-«изумрудник». — Отважный странник распознал нечестивцев, да, но мы преследуем их с того дня и поймали уже многих. А он ушёл из города, он здесь по торговым делам. Думаю, мы узнали бы его… Ха-ай!

Фрисс вздрогнул. Оба воина — и ещё четверо жителей с соседних циновок — смотрели на его обожжённое лицо во все глаза, так пристально, что Речнику захотелось отвернуться. Все зелья Нециса не могли отрастить сожжённые брови и волосы раньше положенного срока, лоб он прикрыл широкой повязкой, как и подобает воину Ти-Нау, но лицо было гладким, как у сармата.

— Гвиса! Воин, распознавший уачедзи! — воскликнул «изумрудник», протискиваясь к Речнику и усаживаясь рядом с ним. Алсаг, которому пришелец прищемил лапу, спросоня зарычал и замахнулся, выпуская когти. «Изумрудник» отшатнулся.

— Потише. Анта спит, — нахмурился Фрисс. — Да, я — Гвиса. Чародей Ксарна в отлучке, я не торгую за него.