Трон сломленных богов - Эмбер Николь

на водопад, ниспадающий с крутой горы вдалеке от нас. Мышцы на его руках и плечах были слегка напряжены и блестели в последних лучах солнца. Его волосы были зачесаны назад и переливались на свету. Он был произведением искусства – слишком совершенным, чтобы существовать в реальности. Найти кого-то столь же красивого как снаружи, так и внутри было просто невозможно.

– Я не думала, что кто-то заметит.

– Что? – спросил он, поворачиваясь ко мне.

– Габби умерла. Я хотела убить Кадена, и мне было плевать на себя. Я надеялась, что сражусь с ним, и даже если выиграю, то тоже погибну. Мне не приходило в голову, что кто-нибудь заметит мое отсутствие.

Боль и гнев вспыхнули в его глазах, и он подплыл ко мне. Я не отстранилась и выдержала его взгляд, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами. Он остановился передо мной и провел большим пальцем по изгибу моей щеки.

– Я бы заметил, Дианна, – прошептал он. – Я бы заметил.

Я кивнула, слезы затуманили мое зрение. Что-то во мне сломалось. Было больно – но эта боль была чистой, словно из моей раны выпустили гной, и теперь ей осталось только зажить. Самкиэль был прав.

Пребывание здесь заставило меня взглянуть в лицо своим страхам и воспоминаниям. Но ничто из этого меня не уничтожило.

Руки Самкиэля обняли меня и притянули к себе, его мощное тело легко удерживало нас на плаву. Он держал меня – как и всегда. Я рыдала, обвив его руками и ногами и уткнувшись лицом в его шею. Он говорил это и раньше, но на этот раз я действительно его услышала. Он доказывал это снова и снова, и сегодня его слова наконец достигли моего сердца.

Какой бы жестокой, подлой и злой я ни была, Самкиэль видел меня настоящую, и ему было не все равно.

63. Дианна

Мы плавали до тех пор, пока у меня не заболели руки и ноги, а солнце не ушло за горизонт. Самкиэль отвел меня к скалам, где открывался восхитительный вид на океан. Я скрутила волосы в жгут и выжала из них воду, пока мы сидели на песке и любовались закатом.

– Когда тебе нужно вернуться? – спросила я, едва дыша.

Было страшно даже думать о том, что это закончится.

Он обхватил руками согнутые колени.

– Когда я захочу, – сказал он, его тело напряглось, а челюсти сжались.

Я придвинулась ближе, заметив перемену в его настроении, но Самкиэль больше ничего не сказал. Я знала, что его что-то беспокоит, но не хотела давить, поэтому мы молча сидели и смотрели на небо, раскрашенное оранжевыми, розовыми и пурпурными мазками. Это был первый закат за долгое-долгое время, который не привел меня в ужас, и я точно знала, кого мне следует благодарить за вновь обретенную надежду.

– Логан и Неверра хотят уйти.

Его слова застали меня врасплох. Я посмотрела на Самкиэля, но его взгляд был сосредоточен на вечернем небе. Последние лучи солнца золотили его волосы, а капли воды сверкали на его коже.

– Что?

Он коротко пожал плечами.

– Они устали от вечного боя. Как только Каден умрет и все будет кончено, они хотят устроить свою жизнь – завести детей, обустроить дом. Я их не виню. Думаю, Ксавье тоже этого хочет, даже если он об этом не говорит. У Имоджин есть Джерайя. Она могла бы устроить с ним жизнь.

Я с трудом осознавала его слова.

– Но ведь Рука Раширима… Я имею в виду…

– Они не нужны, если нет угрозы. Миры запечатаны и останутся таковыми, пока я жив. – Он посмотрел на меня, и я увидел боль, скопившуюся в глубине его глаз. Он тоже терял свою семью.

– Но… вы же семья.

Он повернулся обратно к морю, подперев голову руками, и глубоко вздохнул:

– Да, но, по сути, это я их бросил. Меня не было тысячу лет, но дело не только в этом. Думаю, они начали отдаляться уже давно, а меня не было рядом, чтобы это заметить и помочь нам сохранить связь. Вполне разумно, что после всего, что они видели и делали, им хочется нормальной жизни. Как бы сильно я по ним ни скучал, я не имею права быть эгоистом.

Самкиэль провел рукой по лицу, словно стесняясь своей боли. Он любил их. Я знала это, даже если он ни разу не произнес это вслух. Меня охватило чувство вины. Он столько раз возвращался, чтобы помочь мне, а в это время те, кто был ему дорог и близок, ускользали все дальше и дальше. Я придвинулась еще ближе, и он повернул ко мне голову.

– Ты когда-нибудь задумывался о своем будущем? Чего бы ты хотел, если бы твоя жизнь принадлежала только тебе?

Меня захватило любопытство. У членов Руки уже были свои планы. А у него?

Самкиэль замолчал, обдумывая вопрос. Он провел ладонью по еще влажным волосам и вздохнул:

– Когда я был моложе, у меня были надежды и мечты, но это было до короны, до трона. А сейчас? Сейчас я об этом не думаю. Таков мой путь, и цена свободы в моем случае слишком высока.

– Что ж, если они все разбегутся, я обещаю злить тебя еще больше.

Он потер переносицу и усмехнулся:

– Правда?

– Да. Я не хочу, чтобы ты снова спрятался в своей спальне на тысячу лет.

– Как будто я могу. – Он указал на меня: – Кое-кто отобрал мою комнату.

– Эй, ты сам мне ее отдал! – сказала я, игриво толкая его в бок.

Я не могла не ответить на его широкую улыбку – было так радостно видеть, что его глаза снова сияли и он больше не кажется таким грустным и потерянным. Он прогнал всех моих демонов, и я хотела сделать то же для него. Только один из нас мог быть сломлен – второй всегда приходил на помощь.

– Я могу что-нибудь сделать? – спросила я.

– Вообще-то это я тебе помогаю. Так что поговори со мной. Пожалуйста, – сказал Самкиэль.

Он протянул руку и провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе, словно хотел убедиться, что моя улыбка настоящая.

– Хорошо. Но, вероятно, это тебе не понравится. – Я вздохнула, но он молча ждал, пока я продолжу: – Я не чувствую раскаяния за то, что сделала. Каждый из них знал, что случится, если они причинят ей вред. Я четко это обозначила и ни капли не жалею. Я причиню боль любому, кто причинил боль тому, кого я люблю. Такова моя натура. Чересчур опекающая