Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Что… что ты имеешь в виду?

— Как долго просуществовало царство фараонов? — спросил Грейвс, но не дал ему ответить. — Три тысячи? Четыре? Точно никто не знает. Но долго, невообразимо долго. Дольше, чем любая другая культура на Земле.

— Куда ты клонишь?

Могенс начал подозревать. Нет, не так. Он знал. Все это время он знал, только мысль эта была так абсурдна, что он не давал ей вылиться в слова.

— Ты ведь не думаешь, что целый народ мог столь долгое время заблуждаться? — Грейвс принялся возбужденно жестикулировать, но у Могенса возникло жуткое впечатление, что не Грейвс размахивал руками, а его кисти по своей воле взлетали в воздух, увлекая за собой остальную часть руки. — Нет, нет и нет, Могенс! Это нонсенс. Здесь простое математическое уравнение. Они искали равно: они нашли.

— О чем вы толкуете, безумец! — возмутилась мисс Пройслер. — Что искали фараоны?

Грейвс даже не посмотрел в ее сторону, но Могенс тихо промолвил:

— Бессмертие, мисс Пройслер. Все устремления древних египтян — к бессмертию. Жизнь после смерти.

— Что за чепуха!

Грейвс сверкнул на нее злобным взглядом, но ограничился лишь тем, что пренебрежительно скривил рот и продолжил, обращаясь к Могенсу, в том же вдохновенном тоне:

— Я уверен в том, что они были правы, Могенс! Они были на верном пути, только действовали не теми методами!

Огонь в глазах Грейвса все разгорался, а голос, который взвинчивался выше и выше, все больше тревожил Могенса. Одно неверное слово — и может разразиться катастрофа.

— Я видел не одну мумию, Джонатан, — мягко сказал Могенс, намеренно обращаясь к нему по имени. — И поверь, не нашел там и признака какой-либо жизни. Или бессмертия.

— Потому что ты тоже использовал не те методы! — Грейвс жестом словно отметал его слова. — Их цель была верной, способы неправильные. Да и как бы они могли их узнать? Даже я только спустя годы и после бесчисленных провалов понял это.

— И как это ты набрался столько опыта, когда египетским жрецам, у которых в запасе было три тысячи лет, не удалось решить проблему? — язвительно спросил Могенс.

— И тем не менее они мыслили примитивно, — настаивал Грейвс. — Примитивный народ, поднявшийся на удивительно высокую ступень культуры, и тем не менее примитивный. Они пытались решить научную проблему суеверием. Они и должны были потерпеть крах!

— А вы пытаетесь решить проблему суеверия научными методами, — встряла мисс Пройслер. — Как оригинально!

Грейвс снова проигнорировал ее.

— Три тысячи лет, Могенс! Ты в самом деле полагаешь, что они стали бы прилагать такие нечеловеческие усилия, если бы у них не было хоть малейшего доказательства? — Он отчаянно замотал головой. — Конечно нет, Могенс. Фараоны знали, что их боги существуют!

— Ах так? И откуда же?

— Потому что они их видели! — с триумфом воздел руки Грейвс. — Так же как и я.

— Ты сумасшедший, — пробормотал Могенс.

— Сумасшедший? — он рассмеялся смехом безумца. — А если у меня есть доказательство?

— Доказательство? — переспросил Могенс. — Интересно, как оно может выглядеть?

— Это длилось долго, слишком долго, — сказал Грейвс, прямо не отвечая на вопрос. — Но под конец все-таки постиг. И знаешь, где? На том самом единственном месте на Земле, которое для того и создано.

Он повел рукой в сторону Тома, который спустился по стене на корточки да так и сидел, следя за происходящим только измученным взглядом.

— Мы с Томом были в Африке. Стояли в тени великих пирамид в Гизе, когда меня вдруг озарило.

— Что? Что ты потерял рассудок? Боже, только не говори, что мы здесь для того, чтобы гоняться за химерами!

— Озарило, что мы искали не там! — невозмутимо продолжал Грейвс. — Это Сириус, Могенс. Знаешь ли ты, что пирамиды в Гизе сориентированы точно на него?

— Это не так, — ответил Могенс. — И эта теория уже давно опровергнута.

— Потому что они все невежды! — горячился Грейвс. — Они ориентированы, Могенс! Только не на его нынешнее положение на небе, а на то место, где он стоял много тысяч лет назад. Иначе почему не на одном языке его зовут «псиная звезда» и находится он в созвездии Большого Пса? Догоны знали это, и египтяне знали! Их боги вовсе не были «химерами». Они были реальны, живые существа, как ты и я. И пришли они с Сириуса.

Он обессиленно замолчал и смотрел на Могенса вызывающим взглядом, который мгновение спустя, когда он не дождался ожидаемой реакции, стал злым. Тем не менее он спокойно констатировал:

— Ты мне не веришь.

— А как бы я мог? Я ведь тоже всего лишь глупый невежда.

— Я докажу тебе, — сказал Грейвс и начал медленно снимать перчатку.

Мисс Пройслер пронзительно завизжала.

То, что показалось из-под перчаток Грейвса, руками не было. Вообще не было человеческой плотью. Когда он стянул черную кожу совсем, оттуда вылупилось нечто, что сперва более или менее напоминало пародию на человеческую руку — пульсирующие, неровной длины пучки жгутами перекрученных, конвульсивно подергивающихся безглазых червей. Потом, еще до того как ужасающий вид заледенил сердце, они лопнули с отвратительным мокрым шлепком и расползлись, как целая армия крошечных разумных тварей, которые наконец-то разорвали оковы и устремились к свободе. Там, где должны были быть кисти рук, росли метелки, собранные из миллионов и миллионов тонких, хлестких, почти бесцветных колышущихся волокон, как бурый фукус[21] в потоке невидимого океана.

— Боже милостивый, Грейвс! — сдавленно прошептал Могенс. — Что… что ты сделал?

Мисс Пройслер издала еще один, на этот раз скорее поскуливающий, звук и зажала рот руками. Том же только скользнул по тому, что росло из запястий Грейвса, равнодушно-брезгливым взглядом. Очевидно, он наслаждался этим зрелищем не в первый раз.

— Ты хотел доказательства, Могенс? — Грейвс вскинул руки в воздух, будто рыночный зазывала, держа два букета экзотических цветов, расхваливает свой товар, и даже пару-другую раз подпрыгнул на месте, как чокнутый. — Ты хотел доказательства? Вот оно! Этого тебе достаточно?

— До… достаточно, — с отвращением вымолвил Могенс.

— О, понимаю тебя, — Грейвс захихикал, будто помешанный. — Ты думаешь, я рехнулся, да? Думаешь, я сошел с ума, правда? — Он снова воздел жуткие руки над головой. И вдруг ерничанье с него слетело, как плащ фокусника, отслуживший свою службу. Или как маска. — Это то, что ты хотел увидеть? — холодно осведомился он.

Могенс не сразу понял его слова, да и отвечать пока был не в состоянии. Его взгляд, как загипнотизированный, не отрывался от извивающихся во все стороны хлестких жгутов, которыми венчались верхние конечности Грейвса. А ужас, смешанный с отвращением, достиг такой степени, что не только парализовывал, но и умерщвлял что-то в нем.