Эркюль пуаро (сборник) (СИ) - Кристи Агата

– Понимаю, – пробормотал Пуаро и перевел разговор на МакЛарена.

– О, Джок – старый верный пес! Он прелесть. Просто создан, чтобы быть другом дома. Он и Арнольд были закадычными друзьями. Мне кажется, Арнольд доверял ему больше, чем кому-либо. И разумеется, Джок был вечно на побегушках у Маргариты.

– Мистер Клейтон и к нему ревновал свою жену?

– Ревновать к Джоку? Что за глупость! Маргарита была искренне к нему привязана, но не давала и тени надежды на что-либо большее, чем дружба. Да я уверена, что ни одной женщине и в голову не пришло бы воспринимать его иначе!.. Даже сама не понимаю почему... Это, право, ужасно несправедливо, ведь Джок такой милый...

Пуаро переключился на слугу майора, но кроме того, что Бёрджес отлично готовил коктейли, Линда ничего о нем сказать не могла. Она как-то вообще его не замечала. Тем не менее она сразу же сообразила, куда клонит ее собеседник.

– Вы считаете, что ему так же легко было убить Арнольда, как и Чарльзу? Но это совершенно невероятно!

– Жаль, что вы так думаете, мадам. А мне представляется невероятным, хотя вы и не согласитесь со мной, что мистера Клейтона убил майор Рич. Вернее, что он мог убить его подобным образом.

– Вы имеете в виду кинжал? Да, это действительно не похоже на Чарльза. Скорее он размозжил бы ему чем-нибудь голову или задушил. Как вы считаете?

– Вот мы и вернулись к Отелло. Да-да, Отелло... Вы мне подали неплохую мысль!

– Неужели? Как интересно! Что же это за... – Но в эту минуту в прихожей послышался звук ключа, поворачиваемого в замке, и скрип открываемой двери. – А вот и Джереми. Вы, разумеется, жаждете поговорить и с ним?

Вошел Джереми Спенс, щегольски одетый мужчина лет тридцати, приятной наружности. Вид у него был какой-то настороженный. Миссис Спенс, сказав, что у нее в духовке мясо, убежала на кухню, оставив мужчин вдвоем.

В отличие от своей жены мистер Спенс оказался куда менее словоохотливым. Ему явно не хотелось быть замешанным в историю с убийством. Его ответы были подчеркнуто лаконичны. Они знакомы с Клейтонами совсем недавно, а майора Рича вообще мало знают. Он показался им приятным человеком. Насколько он помнит, Рич был абсолютно спокоен и весел в тот вечер. Между Клейтоном и Ричем всегда были хорошие отношения. Эта история кажется просто невероятной.

На протяжении всей беседы мистер Спенс всем своим видом подчеркивал, что визит мосье Пуаро чересчур затянулся. Он, разумеется, был вежлив, но тон его был очень холоден.

– Боюсь, – сказал Пуаро, – я слишком утомил вас своими расспросами?

– Нас уже достаточно намучили молодчики из полиции. Мы выложили им все, что нам известно. А теперь... мне хотелось бы поскорее все забыть.

– Сочувствую и вполне вас понимаю. Чрезвычайно неприятно быть замешанным в такой истории. Особенно когда от вас требуют, чтобы вы рассказали не только то, что знаете или видели, но и то, что думаете об этом.

– В таких случаях лучше не думать.

– Как же не думать? Ну хотя бы о том, что здесь не обошлось без Маргариты Клейтон? Ведь, возможно, она участвовала вместе с майором в убийстве своего мужа?

– Да что вы такое говорите! – Спенс явно был шокирован и возмущен. – Неужели у кого-то могло возникнуть такое нелепое подозрение?

– Разве ваша жена не высказывала его вам?

– О, Линда! Вы ведь знаете женщин. Обожают говорить всякие гадости друг о друге. Маргарите всегда от нее доставалось. Она слишком привлекательна, чтобы ей могли это простить. Но все это, конечно же домыслы. Мысль о том, что Маргарита и майор Рич заранее готовили убийство, по-моему, попросту нелепа!

– Тем не менее такие случаи известны. И потом, этот кинжал... Вероятнее всего, что он принадлежал женщине.

– Вы хотите сказать, что полиция располагает какими-то уликами против нас? Но это абсурд...

– Я просто не в курсе, – искренне ответил Пуаро и поспешил откланяться.

Судя по смятению, отразившемуся на лице Спенса, Пуаро понял, что у того будет над чем поразмышлять.

– Извините за резкость, мосье Пуаро, но не вижу, каким образом вы могли бы мне помочь.

Пуаро пропустил мимо ушей эти слова, вглядываясь в человека, обвиняемого в убийстве Арнольда Клейтона.

Майор был худощавым смуглым мужчиной. Судя по телосложению, довольно сильный. Чем-то он напомнил Пуаро гончую. Лицо узкое, с упрямым твердым подбородком, не выдавало ни мыслей, ни чувств. «Нарочно старается казаться грубее, чем есть на самом деле», – приметил Пуаро.

– Я понимаю, что, посылая вас ко мне, миссис Клейтон руководствовалась наилучшими побуждениями. Но все это напрасно. Это еще больше повредит – и ей и мне.

– Вы так считаете?

Майор Рич опасливо оглянулся, но дежурный надзиратель был, как положено, на довольно большом от них расстоянии. Рич, понизив голос, ответил:

– Им нужен мотив, подтверждающий их абсурдное обвинение. Вот они и попытаются доказать, что у нас с миссис Клейтон... что-то было. Надеюсь, миссис Клейтон уже сказала вам о том, что это не так. Мы всего лишь друзья. Друзья, и не больше. С ее стороны было бы благоразумней не пытаться мне помочь. Как вы думаете?

Эркюль Пуаро словно и не слышал этого вопроса.

– Позвольте, вы сказали «абсурдное обвинение»? Оно не так уж и абсурдно.

– Я не убивал Арнольда Клейтона.

– Тогда при чем здесь «абсурдное»? Скажите – ложное. Но не «абсурдное». Наоборот, все это выглядит вполне правдоподобно. Да вы и сами это понимаете.

– Ну не знаю, по-моему, предъявленное мне обвинение фантастически нелепо.

– Можете повторять это сколько угодно, проку все равно будет мало. Нам следует найти более веский аргумент.

– Я поручил своим поверенным пригласить опытного адвоката. Не понимаю, почему вы говорите «нам»?

Пуаро неожиданно улыбнулся.

– Ах, – воскликнул он с истинно галльской экспансивностью, – вы подсказали мне неплохую идейку! Отлично. Мне хотелось повидаться с вами, и очень хорошо, что я это сделал. Еще я основательно изучил вашу биографию. Вы блестяще окончили училище в Сэндхёрсте и школу Генштаба и всегда были на хорошем счету. Как я понял, вы очень неглупый человек, майор Рич.

– Какое это имеет отношение к моему делу?

– Самое непосредственное. Человек с вашими способностями не мог совершить убийство столь примитивным способом. Отлично! Я абсолютно уверен, что вы невиновны. А что вы можете сказать о вашем слуге?

– О Бёрджесе?

– Ну да, о нем. Если Клейтона убили не вы, то это мог сделать Бёрджес Такой вывод напрашивается сам собой. Но почему он убил его? Должна быть причина, мотив. Кому как не вам это знать. Вы же общались с ним каждый день. Так почему он убил Клейтона?

– Ума не приложу. Признаться, мне тоже приходила в голову подобная мысль. В принципе, у него была возможность. У нас обоих была такая возможность. Но мне что-то не верится. Бёрджес просто не способен на подобное.

– А что думают ваши поверенные?

Губы майора Рича сжались в жесткую складку.

– Мои поверенные заняты главным образом тем, что пытаются внушить мне, будто я всю жизнь страдал провалами памяти. Понимаете? То есть не могу отвечать за свои поступки, поскольку не помню, что делаю.

– Раз так, то дела ваши совсем плохи, – мрачно произнес Пуаро. – А может быть, не вы, а Бёрджес страдает амнезией? А что, вполне возможно! Теперь о кинжале. Вам его показывали и, разумеется, спрашивали, не ваш ли он или не видели ли вы его прежде?

– Нет, это не мой кинжал, и я никогда не видел его прежде.

– Вы уверены, что никогда не видели?

– Уверен! – Но в голосе майора прозвучало еле уловимое сомнение. – Это, в сущности, обыкновенная игрушка... сувенир. Такую вещь можно увидеть где угодно.

– Например, в гостиной у знакомой женщины. Скажем, у миссис Клейтон?

– Вот это исключено!

В эти слова было вложено столько гнева и возмущения, что дежурный надзиратель посмотрел в их сторону.