История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

говорит еврею: миль от этой границы; вы не должны жить в этом городе; вы должны жить только в этой провинции». Он вызвал смех собравшихся, процитировав знаменитый циркуляр Игнатьева о назначении губернаторских комиссий, в котором, комментируя страшные зверства, недавно учиненные над евреями, министр сетовал на «печальное положение христианских жителей южных губерний». «Кардинал Мэннинг завершил свое красноречивое обращение следующими словами, отмеченными возвышенным, пророческим подтекстом: «Есть книга, общая для народа Израиля и для нас, христиан. Эта книга является связующим звеном между нами, и в этой книге я прочитал, что народ Израиля — самый старый народ на земле.

Россия, и Австрия, и Англия вчерашнего дня по сравнению с нетленным народом, который с неугасимой жизнью и непреложными традициями, и верой в Бога и в законы Божии, рассеянные, как есть, по всему свету, прошли через огонь невредимый, втоптанный в прах, и тем не менее никогда не соединяющийся с прахом, в который он втоптан, живет до сих пор, свидетельство и предостережение для нас.

После еще нескольких выступлений каноника Фаррара, профессора Брайса и других были приняты следующие резолюции:

1. Что, по мнению этого собрания, гонения и оскорбления, которым подвергались евреи во многих частях российских владений в течение нескольких последних месяцев, являются оскорблением христианской цивилизации и заслуживают глубокого сожаления.

2. Что это собрание, отрицая всякое право или желание вмешиваться во внутренние дела другой страны и желая сохранения самых дружеских отношений между Англией и Россией, считает своим долгом высказать свое мнение о том, что законы России отношение к евреям, как правило, унижает их в глазах христианского населения и подвергает российских еврейских подданных вспышкам фанатичного невежества.

3. Просить лорд-мэра направить копию этих резолюций достопочтенному В. Б. Гладстону и достопочтенному графу Гранвилю в надежде, что правительство Ее Величества сможет, когда представится возможность, оказать дружественное влияние на Российскому Правительству в соответствии с духом предыдущих резолюций.

Наконец, было принято решение об открытии фонда помощи пострадавшим от погромов и об улучшении положения русского еврейства как за счет эмиграции, так и другими способами. В комитет, выбранный собранием для этой цели, вошли лорд-мэр, архиепископ Кентерберийский, кардинал Мэннинг, епископ Лондонский Натаниэль де Ротшильд и другие.

Через несколько дней после собрания в особняке английское правительство ответило на принятые по этому поводу резолюции. В русских газетах появилась следующая депеша, датированная Лондоном 9 февраля: В палате общин Гладстон, отвечая на запрос сэра Джона Саймона, заявил, что сообщения о гонениях на евреев в России были получены от английской консулов, и не мог не внушать чувство крайней боли и ужаса. Но поскольку это дело было внутренним делом другой страны, оно не могло стать предметом официальной переписки или расследования со стороны Англии. Все, что можно было сделать, это делать случайные и неофициальные представления. Все остальные действия, касавшиеся вопроса об отношении русского правительства к евреям, скорее навредили, чем помогли еврейскому населению.

Другая телеграмма, отправленная из Лондона 14 февраля, содержала следующее сообщение:

В Палате общин Гладстон, отвечая барону Вормсу, заявил, что никакие гуманные цели не будут достигнуты парламентскими дебатами о евреях России. Такие дебаты, скорее всего, возбудит враждебность определенной части русского населения по отношению к евреям. и поэтому день для дебатов не будет назначен, как того просил Вормс.

Таким образом, к большому удовольствию русской дипломатии, дело сгладилось. Общественность и правительство Англии ограничились выражением чувства «отвращения» к обращению с евреями в России, но никаких немедленных представлений в св.

В Петербурге предпринял попытку кабинет Гладстона. По той же причине английский премьер-министр отказался направить по назначению петицию, адресованную русскому правительству евреями Англии во главе с бароном Ротшильдом. Графу Игнатьеву нечего было волноваться. Недоразумение с дружественным правительством было устранено, и пламенные протесты на английских митингах мало нарушали его душевного спокойствия. Он продолжал свой курс, не смущаясь «отвращения», которое оно вызывало во всем цивилизованном мире.

Голос протеста против русского варварства, раздавшийся по всей Англии, был поддержан в далекой Америке. Задолго до воцарения Александра III. правительство Соединенных Штатов имело неоднократный случай сделать представление русскому правительству в отношении его обращения с евреями. Эти представления были вызваны тем фактом, что американские граждане иудейского вероисповедания во время своего пребывания в России подвергались тем же ограничениям и дискриминации, которые российское правительство применяло к своим собственным евреям.

Тем не менее, движимое более широкими гуманитарными соображениями, правительство Соединенных Штатов заинтересовалось общим вопросом о положении российского еврейства и потребовало от своих представителей в Санкт-Петербурге докладов по этому вопросу. 14 апреля 1880 г. государственный секретарь Уильям М. Эвартс, отвечая на петицию Союза американских еврейских конгрегаций, который жаловался на «чрезвычайные лишения», которым подвергались евреи России в тогда же поручил посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге Джону У. Фостеру помнить о «либеральных настроениях этого правительства» и выражать свои взгляды «таким образом, который будет служить интересам религиозной свободы». Действуя в соответствии с этими инструкциями, Фостер воспользовался случаем обсудить еврейский вопрос в своих беседах с ведущими русскими официальными лицами, о чем он полностью доложил своему правительству.

22 мая того же года Палата представителей приняла резолюцию с просьбой к президенту представить ей всю имеющуюся информацию, касающуюся дел о высылке американских граждан иудейского вероисповедания из России, и в то же время «сообщить в эту палату всю корреспонденцию, касающуюся запрещения евреев русским правительством».

Погромы 1881 года и возмущение, которое они вызвали среди американского народа, побудили правительство Соединенных Штатов принять более энергичную форму протеста. В своем послании посланнику Соединенных Штатов в Св.

В Петербурге от 15 апреля 1882 г. новый статс-секретарь Фредерик Т. Фрелингхейзен так описывает господствующие в стране настроения: «Расовые и религиозные предрассудки, уступившие в наши дни всего человечества, народ Соединенных Штатов с большим сожалением выслушал рассказы о страданиях евреев в России». Поэтому он уведомляет министра, «что чувство дружбы, которое Соединенные Штаты питают к России, побуждает это правительство выразить надежду, что имперское правительство найдет средства, чтобы прекратить преследование этих несчастных существ».

Более решительную ноту протеста прозвучал в Палате представителей Сэмюэл С. Кокс из Нью-Йорка, который в своей пространной речи, произнесенной 31 июля 1882 г., резко осудил репрессивные методы, применяемые русским правительством против евреев. и, в частности, безобразия, которые были совершены над ними в течение предыдущего года. Он делает первое непосредственно ответственным за второе. По его мнению, погромы были не просто спонтанным и внезапным выступлением европейского населения против евреев, а скорее медленным результатом увечий и дискриминации, которые навязываются евреям русским правительством и