Камни вместо сердец - К. Сэнсом

– Она права.

– Но как Бог позволяет совершаться подобным вещам?! – взорвался я. – Как?! Если представить себе, как тонет этот корабль, представить себе все те жестокости, которые протестанты с католиками обрушивают друг на друга, если вспомнить об Эмме и Хоббее с Дэвидом… иногда – простите, но иногда мне кажется, что Бог просто смеется над нами!

Мой собеседник опустил кружку:

– Я вполне понимаю, что люди в наше время имеют все основания на то, чтобы думать подобным образом. И если бы Бог действительно был всемогущим, возможно, вы были бы правы. Однако Евангелие рассказывает нам другую историю. Про Крест, понимаете ли. Что касается меня самого, то я считаю, что Христос страдает со всеми нами.

– И что в этом хорошего, преподобный Секфорд? Кому это может помочь?

– Время чудес давно прошло. Смотрите… – Джон вновь взял свою кружку. – Он не может даже помешать мне пьянствовать, хотя я не отказался бы, чтобы он это сделал.

– Но почему? – спросил я. – Почему он не может этого сделать?

Секфорд грустно улыбнулся:

– Я не знаю… Но кто я такой? Всего лишь старый сельский пьяница-священник. Но у меня есть вера. Только так можно жить рядом с тайной.

Я покачал головой:

– Вера теперь недоступна мне.

Отец Джон улыбнулся:

– Вы не любите тайн, так ведь? Вы любите разрешать их. Как раскрыли тайну Эллен.

– Но какой ценой!

Священник посмотрел на меня:

– Вы будете заботиться о ней?

– Сделаю все, что могу.

– A как насчет этой бедной девочки Эммы и обломков семьи Хоббеев?

– О них я тоже позабочусь, насколько это представится возможным.

Наклонившись вперед, Секфорд прикоснулся дрожащей ладонью к моей руке:

– «Вера, надежда, любовь, – процитировал он, – но любовь из них больше»[46].

– В наше время слова эти несколько устарели.

– Тем не менее лучше все равно не скажешь, мастер Шардлейк. Напомните обо мне Эллен, когда увидите ее. A сегодня я поставлю в своей церкви поминальные свечи о вашем друге Джордже Ликоне и его воинах. Зажгу в их память настоящий костер.

Он положил трясущуюся ладонь на мою руку. Однако прикосновение это меня не утешило.

Глава 51

Мы с Бараком вернулись в Лондон через пять дней, в полуденные часы 27 июля, проведя в отъезде почти целый месяц. Расплатившись за лошадей в Кингстоне, последнюю часть своего пути мы проделали, как и его начало, по воде. Даже прилив на реке пробуждал во мне недоброе чувство, хотя я и пытался скрывать это.

Мы прошли через сады Тампля. Скоро Дирик вернется в свои палаты… Если обнаружится Эмма, мне придется связаться с ним, чтобы оформить передачу мне опеки над Хью – над тем, кем в глазах суда является эта девушка. Но если она так и не объявится, сделать я для нее ничего больше не смогу.

На Флит-стрит и Стренде все осталось, как было. Ватаги уличных парней в синих рубахах без смущения изучали прохожих, расклеенные по стенам плакаты предупреждали о французских шпионах. Лодочник сообщил нам, что на юг уходят новые и новые отряды солдат: французы по-прежнему стояли в Соленте.

Барак пригласил меня к себе домой, поздороваться с Тамасин, однако я посчитал, что им будет приятнее встретиться с глазу на глаз, так что я отказался и направился в собственные покои. Мы расстались внизу Ченсери-лейн. Помощник обещал мне, что придет туда завтра утром. Так что я проследовал дальше и свернул в ворота Линкольнс-инн. Надо было проверить, как обстоят там дела, а заодно и обдумать, как поступить с Колдайроном после возвращения домой.

В летнюю жару в Гейтхаус-корт было душно и пахло пылью. Внутри квадрата красных кирпичных зданий во всех направлениях расхаживали клерки и адвокаты. Здесь не было заметно никаких следов войны. Знакомая обстановка заставила меня расслабиться, и я с облегчением направился в собственные палаты. Еще из Эшера я послал Скелли записку с предупреждением о своем возвращении, и он с улыбкой поднялся мне навстречу.

– Все ли с вами в порядке, сэр? – Судя по нерешительной нотке в его голосе, можно было понять, что мое лицо еще хранило отпечаток пережитого.

– Вполне. A как ваши дела? Как жена и дети? – стал расспрашивать я его.

– Слава богу, все мы пребываем в добром здравии.

– А здесь как?

– Все хорошо, сэр. Есть несколько новых дел для рассмотрения на следующей сессии.

– Хорошо. – Я вздохнул. – Новая работа будет мне полезна.

– Мы слышали о том, что французы попытались захватить остров Уайт и «Мэри-Роз» затонула на глазах короля. Из Лондона в Портсмут посылают еще пятнадцать сотен солдат…

– Да, когда мы возвращались, на Портсмутской дороге было полно солдат и повозок.

– Никто не знает, что будет дальше. В тот же самый день, когда погибла «Мэри-Роз», на Темзе взорвался корабль «Еж». Некоторые говорят, что его взорвали французские лазутчики, другие утверждают, что за его пороховым погребом не было должного надзора…

– Последнее объяснение кажется мне более вероятным. Много погибших?

– Много… Сэр, вы здоровы? – Мой собеседник дернулся вперед, так как я уцепился за край стола, ибо пол под моими ногами словно бы накренился.

– Устал, только и всего, – успокоил я его. – Путешествие было долгим. А эти новые бумаги находятся в моем кабинете? Мне нужно посмотреть их.

– Сэр… – неуверенно проговорил Скелли.

– Да? – посмотрел я на него с нетерпением.

– А как там Джек? Что слышно от его жены? Она, кажется, вот-вот должна родить.

Я улыбнулся:

– С Джеком все в порядке, и с Тамасин, насколько мне известно, тоже. Когда мы расстались, он сразу же отправился домой.

Войдя в свой кабинет, я закрыл дверь и привалился к ней спиной. Покрывшись испариной, я ждал, пока земля перестанет кружиться под моими ногами.

Проглядев новые дела, я обратился мыслями к Колдайрону и Джозефине. Но не успел я прийти к определенному мнению, как услышал стук. Войдя, Скелли прикрыл за собой дверь:

– Сэр, вас спрашивает какой-то молодой человек. Он заходил два дня назад… говорит, что знает вас по местечку под названием Хойленд. Впрочем…

Я немедленно выпрямился.

– Ведите его сюда, – распорядился я, стараясь изгнать из голоса волнение и облегчение. – Скорее!

Сидя за столом, я ощущал, как колотится мое сердце. Однако Скелли привел не Эмму, а Сэма Фиверйира. Он остановился передо мной, знакомым жестом смахнув со лба клок сальных волос. Я постарался скрыть разочарование.

– Итак, Фиверйир, – произнес я без радости в голосе, – вы принесли письмо от своего мастера?

Промедлив, клерк покачал головой:

– Нет, сэр. Я решил, что больше не буду работать на мастера Дирика.

Я приподнял брови, а из уст Сэмюеля хлынул неожиданный поток слов:

– Я делал плохие вещи, сэр. В Хойленде мне удалось кое-что узнать, и я позволил мастеру Дирику отослать меня, хотя мне следовало сообщить об этом вам. С тех пор этот грех отягощал мою душу. На самом деле Хью это…

– Я уже знаю. Это Эмма Кертис.

Фиверйир глубоко вздохнул:

– Когда я встретил Хью, в нем оказалось нечто… нечто привлекательное для меня.

Пальцы его беспокойно мяли друг друга, но он не останавливался:

– Я подумал, что это дьявол толкает меня к великому греху. Я молился о наставлении, но никак не мог сдержать свои чувства. Ему не нравилось, что я все время смотрю на него, но я ничего не мог поделать с собой. И однажды я все понял…

– И рассказали Дирику.

– Я думал, что он что-то сделает для… для этой девушки. Однако он сказал мне, что речь идет о тайне клиента и что ее надо защищать, и отослал меня прочь. Я думал, я молился и понял… все, что случилось с ней, – несправедливо.

– Эта семейка ради собственной выгоды много лет заставляла ее изображать своего умершего брата. Но теперь она убежала, и никто не знает, где ее искать, – резко сказал я.

– Ах, сэр!.. – Сэм судорожно глотнул. – Можно мне сесть?

Я жестом указал ему на табурет. Он осел на него, являя собой картину полного несчастья.

– Вам известно, – спросил я, – что случилось с Абигайль Хоббей?

– Да, – ответил мой посетитель едва слышно. – Мастер написал мне. И еще, что за ее убийство арестовали этого Эттиса.

– Его отпустили, убийца – не он. – Наклонившись вперед, я раздраженным тоном произнес: – Но почему вы никому ничего не сказали о Хью?

– Я не мог подвести своего мастера. Но я все время думал и молился, a когда мастер Дирик прислал письмо, в котором сообщал о том, что приедет завтра, я понял… – Фиверйир с мольбой во взгляде посмотрел на меня. – Он ведь нехороший человек, правда?

Я пожал плечами.

– Вот я и подумал, сэр, нельзя ли мне попроситься к вам на работу, – выпалил клерк. – Известно, что вы, сэр, хороший адвокат и защищаете бедных.