Знамение змиево - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Присвоение пятницам личных имён – моё собственное изобретение, но сделанное не совсем на пустом месте: хорошо известно, что языческое сознание охотно вырабатывало мифологических персонажей, являющихся олицетворением некоего праздника. Отсюда Пятница, Середа, Варвара, Неделька (воскресенье) – нечто вроде малых богинь, следящих за тем, чтобы женщины не занимались запрещёнными работами в определённые дни. В апокрифах известны среда и пятница, выступающие в виде особых ангелов, то есть тоже персонифицированы. Сюжетов такого рода много, но не Параскева же Иконийская, мученица III века, колола веретеном русских крестьянок, прявших в неурочное время!
Кроме этих двенадцати пятниц, традиция знала и девять либо десять «торговых пятниц», которые считались подряд после Пасхи. Частично они могли совпадать с «великими годовыми пятницами».
* * *
Теперь об уникальной новгородской Псалтири. Старца Путяту-Панфирия и три его книги придумала я сама (а хорошо получилось, да?), но они не были бы так прекрасны без помощи из жизни. В 2000 году в Великом Новгороде были найдены три вощёные дощечки, датированные рубежом X и XI веков (то есть временем, когда летописный Путята, креститель Новгорода, ещё был жив), исписанные псалмами царя Давида. Это – самая древняя из книг Руси, дошедших до нас. Вот её описание из статьи А. А. Зализняка, В. Л. Янина «Новгородский кодекс первой четверти XI в. – древнейшая книга Руси»:
«Кодекс представляет собой так наз. триптих: он состоит из трёх деревянных (липовых) дощечек размером 19 x 15 x 1 см. Каждая дощечка имеет прямоугольное углубление (15 x 11,5 см), залитое воском; средняя дощечка имеет такие углубления с двух сторон. Таким образом, кодекс содержит четыре восковые страницы (так наз. церы). Внешние стороны первой и последней дощечек играют роль «обложек». Дощечки имеют на краях отверстия, в которые вставлены деревянные штыри для соединения их в единый комплект».
«На нынешнем этапе изучения данного памятника уже известно, что он содержит два рода текстов: 1) основной текст – легко и надёжно читаемый (за вычетом отдельных букв) текст на воске; 2) «скрытые» тексты – восстанавливаемые с чрезвычайным трудом и без полной надёжности; это тексты, непосредственно процарапанные по дереву или сохранившиеся в виде слабых отпечатков на деревянной подложке воска, возникавших при письме по воску. Общая длина «скрытых» текстов во много раз больше, чем длина основного текста. К настоящему моменту удалось восстановить лишь меньшую их часть».
«Все тексты Новгородского кодекса написаны одним и тем же почерком. Основной текст кодекса составляют псалмы, а именно, два полных псалма: 75 и 76 – и фрагмент псалма 67 (с середины стиха 4 по середину стиха 6). Псалмы 75 и 76 – заключительная часть 10-й кафизмы Псалтири».
«Язык Новгородского кодекса – в основе своей старославянский[80]. Однако характер ошибок, допущенных нашим писцом при списывании со старославянского оригинала, однозначно свидетельствует о том, что он был не болгарин и не серб, а восточный славянин (т. е. русский в том смысле, в котором этот термин используется применительно к древнерусской эпохе)».
Основной текст Псалтири – это собственно псалмы. Из числа «скрытых» текстов несколько восстановлены более-менее надёжно: это надписи на полях и заключительное сочинение («Закон Иисуса Христа»). Сами эти записи приведены в тексте романа[81] (и приписаны Панфирию, хотя на деле их автор неизвестен). Приведу характеризующую их цитату из статьи:
«Ни в славянских, ни в византийских источниках до настоящего момента данного текста не обнаружено. Ясно, что перед нами сочинение, обращённое к людям, стоящим ещё лишь на пороге принятия новой веры или к принявшим её совсем недавно и ещё во многом связанных с язычеством. Вероятно, заклинательное звучание настойчиво повторяющихся формул было призвано прямее воздействовать на эмоциональный настрой язычников, нежели догматическое содержание проповеди. Существенно, что из изречений, приписываемых здесь Христу, лишь некоторые содержатся в канонических Евангелиях. Прочие, несомненно, восходят к апокрифической литературе. Возможно, именно поэтому данное сочинение не закрепилось в церковной традиции и со временем было предано забвению. Перед нами открывается, таким образом, доныне неизвестная глава из самого начального периода распространения христианства на Руси. Итак, новооткрытый памятник – это самая древняя из дошедших до нас книг Древней Руси, самая ранняя из удовлетворительно датированных славянских книг». («Новгородская Псалтирь начала XI века – древнейшая книга Руси». А. А. Зализняк, В. Л. Янин).
Пройти мимо такого чуда было совершенно невозможно.
* * *
Интереснейший материал по духовному миру русского Средневековья дают апокрифы. Отдельного разговора заслуживают народные культы святых – Николая, Параскевы, Егория, Власия, Ильи и других, – которые не имеют почти ничего общего с византийскими святыми и являются, по сути, теми же древними богами, принявшими новые имена. Соединение древней языческой культуры с новой книжной создало такой уникальный сплав, что работать с ним чрезвычайно интересно.
Напоследок надо сказать об идее «псалмы и гусли». Как пишут исследователи музыкальной части богослужений, в ветхозаветные времена при службе богу использовались музыкальные инструменты и даже целые оркестры из пары сотен человек. В новозаветные времена эта практика была оставлена, и в христианском богослужении (восточной ветви) поют без инструментального сопровождения, и этому подводятся обоснования по богословской части. Однако у науки нет никаких сведений о том, как происходило богослужение в первые века русского христианства. Официальные церковные запреты на музыкальные инструменты появились в XVI веке. Новгородские гусли первой половины XII века украшены резным изображением льва и птицы (эти изображения были сделаны, вероятно, самим владельцем инструмента), которые являются символами царя Давида; сам царь Давид в средневековой Руси изображался с крыловидными гуслями в руках. А это уже прямо ведёт нас к идее, что призыв Давида «славьте Господа во гусли» в древнем Новгороде могли понимать буквально. Надо заметить, что в первые века после крещения Руси церковь, которой приходилось продвигать свои идеи в массы языческого и полуязыческого населения, не пренебрегала средствами эмоционального воздействия. Апокрифы стали попадать в «запрещённые списки» только в XVII веке, а до того имели все права, поскольку их увлекательные сюжеты и яркие картины производили сильное впечатление на вчерашних язычников. Даже летописная легенда о выборе Русью веры при Владимире указывает на это: выбор в пользу христианства в немалой степени определила сама красота византийского богослужения, когда Владимировы послы рассказывали: «И не знали мы –
