Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

и Роланд согласились. К тому времени приготовились и профитроли, а торты и эклеры охладились, так что можно было снять пробу. Мы с Роландом после императорского пира только слегка поклевали, но Вим, Григорий и главповар навернули неплохо, причём последний, закатывая глаза, назвал приготовленные блюда «едой ангелов», с чем согласились остальные. Хм, вообще-то, «едой ангелов» в будущем звали другое кондитерское изделие. Его рецепт я тоже знаю от Ольги, но делать не стану. Хорошенького понемножку, а то, чего доброго, сядут на шею, и не отделаешься от них.

Осталось только правильно обозвать «изобретённую» выпечку. Эклеры и профитроли я так и назвал, отдав дань их создателям в будущем. Сложнее было с тортом «Наполеон». Ну не называть же его именем Буонапартия, о котором ещё почти шесть с половиной веков никто в мире ничего не услышит! Правда, читал я в своё время в старом советском журнале «Наука и жизнь», найденном на бабушкиной даче, о тёзке знаменитого корсиканца, по имени Наполеоне из города Лоди, чуть ли не предке того, знаменитого. Этот Наполеоне тоже воевал со всеми, до кого мог дотянуться, пока объединившиеся враги его не разбили и не засадили пожизненно в железную клетку. В общем, почти точно повторил судьбу императора Буонапартия, врнее, предвосхитил. И жил этот Наполеоне вроде бы в этом же XII веке, только, если не путаю, в его конце. Пока о нём ничего не слышали даже Аргуэльясы, которые немало знают об итальянских делах. Нет, название «Наполеон» сейчас не актуально.

Можно назвать Mille feuilles, «Тысяча лепестков», как его и называли в будущем во Франции, с момента создания в 1733 году, между прочим, за три с половиной десятилетия до рождения Бонапарта на Корсике, которая тогда и французской ещё не была. Но поразмыслив, я решил, что это название тоже не катит. В конце концов, прежние блюда, презентованные царственным особам, и назывались соответственно: Кайзеру — «Имперский суп», королеве и королю Венгрии — «Королевская лепёшка», Алиеноре и Людовику — «Котелок королевы». Вот и здесь надо бы отметить византийских монархов, для которых я трудился на кухне. Хотя, что тут раздумывать? Назову в честь гостеприимного хозяина — торт «Эммануэль», то есть Мануил на французский лад! Моё решение было единодушно одобрено ребятами, «папиком» Григорием и поварами. После этого мы с Роландом и Вимом покинули кухню и отправились к себе.

Между прочим, во Франции имя Эммануэль совершенно одинаковое у мужчин и женщин. Это могут подтвердить слабая на передок главная героиня знаменитого одноименного эротического фильма и президент Франции в XXI веке, по сравнению с которым его тёзка из упомянутого фильма — очень порядочная женщина, она-то со всеми только по любви. Хорошо, что Мануил не знает таких тонкостей, а то вряд ли пришёл бы в восторг от подарка. Эта мысль меня развеселила, и я начал напевать вслух:

«Melodie d’amour chante le coer d’Emmanuelle,

Qui bat coeur a corps perdu.

Melodie d’amour chante le coer d’Emmanuelle,

Qui vit corps a coeur decu…»

И в тот самый момент, когда я пел песню Дассена, нам навстречу попался трубадур Жоффре Рюдель! Сеньор де Блай сразу вцепился в меня как клещ: «Что де это за песня?» Пришлось вести его в свою комнату и, взяв лютню Магды, исполнить песню из будущего. Провансалец был очень впечатлён. Заодно исполнил ему «Tombe la nege» Адамо. Восхищение трубадура было не меньше. И тогда я предложил ему обе песни, упирая на то, что я просто могу побренчать струнами под настроение, а он настоящий Маэстро, и что сочинить песню — даже не полдела, намного важнее правильно подать её публике. В общем, трубадур немного посомневался, но желание заполучить шедевры победило, и Жоффре рассыпался в благодарностях, объявив себя моим должником. На это я возразил, что именно я, а также мой друг дю Шатле и наши оруженосцы обязаны ему возможностью продолжать поход, ведь без той помощи, что он привёл на берегу Дуная, мы бы сейчас были в лучшем случае в плену у куманов, а скорее всего и вовсе мертвы. Эти слова окончательно успокоили щепетильность трубадура и сеньор де Блай откланялся, предвкушая свой триумф.

Среди всех этих дел подошло время ужина, и позвав Роланда, я отправился в трапезную со свитой королевы. На дворцовой кухне успели поработать на славу. За ужином на столах появились торт «Эммануэль», эклеры, профитроли, «греческий салат». Царственные особы остались довольны, и наша и местные, как и их придворные. Императрице особенно пришёлся по душе салатик, Мануилу — торт имени себя, а Алиеноре — эклеры. Интересно, это как-то связано с беременностью, когда женщины часто хотят странного? Андроник уминал профитроли, как и капеллан Одон Дейль. Красотка Феодора с братьями и сёстрами тоже заценили кулинарные новинки. И как ей за фигуру не страшно? Да и прочим дамам? Хотя, с теперешними перманентными постами…

Жоффре Рюдель, присевший рядом, так же отдал должное вкусняшкам, как и «папик» Григорий. Наевшись, Их Императорские Величества подозвав меня, изволили поблагодарить за кулинарные новинки. Я ответил, что старался, заметив, что мне очень помогли главный повар дворцовой кухни и папий Григорий, добровольно содействовавший с переводами. Ну а что? Если им перепадут какие-то вкусняшки (помимо моих, хе-хе), мне не жалко, а во дворце будут люди, настроенные дружелюбно, что может принести пользу. «Папик», подозванный к императору с императрицей, и удостоенный от Мануила звания миртита[5], а от Ирины-Берты колечка с голубым топазом, просто сиял. Хотя, с новым титулом он уже не папик, но про себя я решил и дальше его так называть. Надеюсь, и главповара без награды не оставят, мужик он неплохой, к тому же настоящий профи.

Со мной, к счастью, обошлись без ювелирки. Землю император тоже жаловать не стал, и слава Святому Януарию. Что бы я с ней делал?! Я и с землёй, пожалованной в Венгрии, не знаю, как быть! Мануил поступил поумнее, пожаловав мне за тортик полуторалитровый золотой кубок, наполненный безантами, и три таких же серебряных, но украшенных самоцветами, заполненных милиарисиями, за другие блюда. Вот такой подарок мне по душе! Возни большой нет, а по цене выходит не меньше любого колечка, пожалованного до этого монархами Франции, Священной Римской Империи и Венгрии, а скорее и дороже, особенно если считать с кубками! Ирина-Берта подарила снятый с шеи образок своей небесной покровительницы, святой Ирины, золотой, с самоцветами по краю, освящённый на Афоне и в Иерусалиме, в Храме Гроба Господня.

А от Алиеноры я ничего не получил, возможно, потому, что формально новые вкусняшки были придуманы не для