Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945 - Гейнц Гудериан

Из района Милау (Млава), Зольдау (Дзялдово) русские начали наступление в направлении на Дейч-Эйлау (Илава). Южнее этого города они нанесли удар по Торну (Торунь) и Грауденцу (Грудзендз). К северо-востоку от этой линии противник продвигался к Нейденбургу (Ниборк) и Вилленбергу (Вельбарк). Южнее Мемеля (Клайпеда) назревал новый кризис. Перед участком фронта группы армий «Север», в Прибалтике, русские совершали какие-то передвижения, цель которых была непонятна. Ясно было одно, что наши силы в Прибалтике не могли быть использованы для отражения удара, что сковывание сил противника там не могло уравновесить наши потери на главных фронтах. Не проходило ни одного доклада, на котором бы я не убеждал Гитлера разрешить, наконец, срочную эвакуацию группы армий «Север», но, к сожалению, всё было безрезультатно.

20 января противник вступил на территорию Германии. Встал вопрос о жизни или смерти нашей страны. Ранним утром я узнал, что русские достигли имперской границы восточнее Хоэнзальца (Иновроцлав). Моя жена за полчаса до разрыва первых снарядов в Дейпенгофе (округ Варта) покинула этот город. Она должна была оставаться там до этого времени, чтобы не дать повода населению к бегству из города. Она находилась под наблюдением трусливых партийных органов. Всё, что уцелело от моего дома после бомбардировки в Берлине в сентябре 1943 г., было брошено. Мы стали изгнанниками, как и миллионы других немцев, и мы гордимся тем, что разделили их судьбу. Мы сумеем её перенести. При прощании с Дейпенгофом вокруг автомашины собралось много служащих имения: все плакали, и многие желали уехать вместе с женой, которая снискала уважение у населения. Ей тоже тяжело было расставаться! 21 января она прибыла в Цоссен. Так как она не могла найти себе подходящей квартиры, то стала жить у меня, разделяя с этого дня вместе со мной мой тяжкий жребий и являясь моей поддержкой и опорой.

20 января западнее Будапешта бои продолжались на прежних рубежах. Вереш, начальник генерального штаба Венгрии, находился у русских. В Силезии противник перешёл границу и начал быстро продвигаться к Бреслау (Бреславль). В направлении Познани, как уже указывалось, русские тоже перешли границу. Севернее Вислы крупные силы противника наносили удары по нашим войскам на рубеже Торн (Торунь), Грауденц (Грудзендз). За первым эшелоном войск противника на направлении главного удара шли крупные резервы, как это было у нас во время кампании во Франции в 1940 г.; с тех пор мы уже никогда не располагали такими резервами. Южнее Мемеля (Клайпеда) противник подходил к рубежу Велау (Знаменск), Лабиау (Полесск), продвигаясь в общем направлении на Кёнигсберг (Калининград). Группа армий «Центр» подвергалась опасности быть охваченной двойными гигантскими клещами: с одной стороны противник продвигался в направлении Кёнигсберга (Калининграда) с юга, с другой, наступая вдоль р. Неман, он приближался к столице Восточной Пруссии с востока. На Нареве, на участке фронта 4-й армии, русские в ожидании верного успеха отказались от прорывов.

21 января характеризовалось охватывающим манёвром в направлении Верхнесилезского промышленного района, наступлением на рубеж Намеслау, Ноймиттельвальде, боями за Петроков, наступлением в направлении Гнезен (Гнезно), Познань и Бромберг (Быдгощ), Торн (Торунь), наступлением частью сил на Шнейдемюль (Пила), Ризенбург (Прабуты) и Алленштайн (Олыптын). Гитлер вторично отклонил настойчивые просьбы Рейнгардта об отводе 4-й армии с наревской дуги. Рейнгардт по совершенно понятной причине выходил из себя; в таком же настроении был и командующий 4-й армией генерал Госбах. Последний перед лицом надвигающегося охвата принял 22 января отчаянное решение. Он приказал своей армии повернуть назад и наступать в западном направлении, чтобы пробиться в Западную Пруссию и выйти на Вислу. Там он хотел соединиться с 2-й армией генерал-полковника Вейсса.

О своём решении Госбах прислал донесение в группу армий только 23 января, т. е. уже начав выполнять принятое решение. Главное командование сухопутных войск и Гитлер об этом вообще ничего не знали. Нам это стало известно, когда без боя была сдана крепость Лётцен (Лучаны), самая сильная цитадель Восточной Пруссии. Неудивительно, что чудовищное сообщение о потере сильно оснащённой техникой и людьми крепости, сооружённой с учётом последних инженерных достижений, было подобно разрыву бомбы, и Гитлер вышел из себя. Это произошло 24 января. Так как русские одновременно прорвались севернее Мазурского канала и стали мешать отступательному манёвру Госбаха, поставив под угрозу его северный фланг, движение армии проходило беспорядочно. 26 января Гитлер узнал, что на участке фронта группы армий «Центр» произошла «история» без его разрешения, хуже того, он даже ничего не знал о ней. Гитлер решил, что его обманули. С невероятной яростью он набросился на Рейнгардта и Госбаха: «Они оба заодно с Зейдлитцем! Это предательство! Их следует предать суду военного трибунала! Немедленно сместить обоих с должности вместе с их штабами, ибо они-то об этом знали и ни один не прислал донесения!» Я пытался успокоить возбуждённого и совершенно потерявшего самообладание человека: «За генерал-полковника Рейнгардта я ручаюсь. Он сам лично неоднократно сообщал вам о положении его группы армий. Что касается Госбаха, то я тоже считаю немыслимым, чтобы он поддерживал связь с противником. Это исключено». Но в этот вечер каждое слова оправдания или объяснения только подливало масла в огонь. Буря утихла только тогда, когда Гитлер с Бургдорфом назначили новых командующих. Группу армий принял генерал-полковник Рендулич, недавно заменивший в Прибалтике Шёрнера, австриец, умный и начитанный, находчивый в обращении с Гитлером. Гитлер оказывал ему такое большое доверие, что возложил на него безнадёжную задачу обороны Восточной Пруссии. Преемником Госбаха стал генерал Фридрих Вильгельм Мюллер, опытный фронтовик, но никогда не командовавший таким крупным объединением.

Сам Рейнгардт 25 января был тяжело ранен в голову. 29 января мы снова встретились и обсудили некоторые события. Тогда я не имел ещё ясного представления о тактике Госбаха.

В то время как в Восточной Пруссии происходили грозные события, совершенно расстроившие там шаткую систему обороны и ещё больше усилившие уже и без того ставшее безграничным недоверие Гитлера к генералитету, на других участках Восточного фронта тоже продолжались тяжёлые отступательные бои.

Под Будапештом немецким войскам, правда, удалось снова захватить Штульвейсенбург (Секешфехервар), но мы знали, что у нас не хватит сил для достижения решительного успеха, к сожалению, и русские тоже знали об этом. В Верхней Силезии противник наступал на Тарновец. Он продвигался к рубежу Козель (Кожле), Оппельн (Ополе), Бриг (Бжег) с целью нарушить коммуникации, ведущие к этому промышленному району, и захватить переправы через р. Одер. Крупные силы противника продвигались по направлению к Бреслау (Бреславль) и к Одеру на участке между этим городом и Глогау (Глогув). На познаньском направлении противник достиг дальнейших успехов, в Восточной Пруссии продолжалась охватывающая операция с целью изоляции этой провинции. Русские направляли главный удар на Дейч-Эйлау (Илава), Алленштайн (Олыптын) и далее на Кёнигсберг (Калининград). В Прибалтике пока было спокойно.