Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов

За этой изменой вскоре последовала другая. Один из бывших адъютантов Фридриха, барон Тренк, был неоднократно уличен в различных преступлениях. Он два раза сбегал из темницы, поступал на русскую и австрийскую службы, действовал против отечества, но и в других державах отличался только предательством и распутной жизнью. Наконец, он опять попал в руки прусского правительства и содержался в это время как государственный преступник в каземате Магдебургской крепости. Здесь он успел составить заговор с другими заключенными, нашел сообщников вне темницы, завел переписку с австрийцами и хотел передать в их руки крепость Магдебург. В это время Магдебург был для Фридриха важнее самой жизни: в нем находилось его семейство, все архивы, все пленные офицеры, государственная казна и главные магазины. С потерей крепости должна была кончиться война и существование Пруссии. По счастью, замысел Тренка был открыт, и участь преступника сделалась еще тягостнее.

«Но сквозь мрачные тучи пробивались лучи солнца. Среди несчастий Фридриху открылась вдруг неожиданная помощь». В конце октября в Штрелен прибыл Мустафа-Ага, посол крымского хана, с предложением выставить королю войско против России. В то же время Фридриху удалось после долгих усилий заключить дружеский торговый союз с Турцией. Султан собирал уже у Белграда войско, которое готовилось с весной выступить против врагов Фридриха.

Так закончился 1761 год. Восточная Пруссия и Вестфалия находились в руках неприятеля; Глац и Швейдниц были завоеваны австрийцами; Кольберг и большая часть Померании заняты русскими. Враги Фридриха прочно расположились в его владениях. Следующий год обещал им ряд блистательных и легких торжеств. Мария Терезия почитала Силезию почти завоеванной. Для сбережения расходов она распустила 20 тысяч человек из своего войска. У Фридриха были отняты последние средства к обороне: пособие со стороны Англии прекратилось; Саксония была истощена; оставшиеся у него провинции разорены вконец. Кроме того Франция приступила к мирным переговорам с Англией; англичане отвели британские и ганноверские полки — армия Фердинанда Брауншвейгского растаяла, как свеча. Таким образом, с будущего года Фридриху надлежало вести войну с французами собственными силами. Участь Пруссии была уже решена всей Европой. Надежды на непрочные обещания султана и крымцев не могла спасти прусского короля, но и на краю бездны он стоял твердо, готовясь мужественно встретить удар рока, и с геройской решимостью смотрел на будущее!

Кампания 1762 года

Буркерсдорф — Швейдниц — Губертсбургский мир

Итак, 1762 год неминуемо сулил Фридриху полное и окончательное поражение и гибель всех его трудов. Против почти 300-тысячной армии Австрии, России, Франции, Швеции и Священной Римской империи он мог выставить не более 60 тысяч человек. Это означало конец. В начале года король писал принцу Генриху Прусскому: «Если… никто не придет к нам на помощь — прямо говорю Вам, что я не вижу никакой возможности отсрочить или предотвратить нашу гибель». Принц Генрих еще сопротивлялся Дауну в Саксонии, но весной французы собирались наступать с запада, а русские — с востока.

Русская армия, накопившая пятилетний боевой опыт, выглядела вполне прилично. Особенно это коснулось обозов — бича прежних кампаний. Число повозок на каждый пехотный полк уменьшили до 96, на кавалерийский — до 55. В то же время количество ружейных зарядов было доведено до 100 у пехотинца и 40 у кавалериста. Новый губернатор Восточной Пруссии В. И. Суворов, сменивший Корфа, сумел решить и продовольственную проблему, создав постоянные транспортные парки для подвоза провианта, и возложил на местных крестьян обязанность содержать 2000 подвод для этого. Достаточно стало обмундирования и вещевого довольствия, а также боеприпасов для артиллерии.

При этом вялое ведение кампании 1760 года привело к тому, что за это время русские потеряли менее 3000 человек (в основном умершими от болезней). В боях погибло, по официальным данным, только 130 человек (любопытное соотношение потерь, не правда ли?). По этой причине в действующей армии внезапно обнаружился излишек личного состава против штата и было принято решение не проводить рекрутского набора. Неслыханно для воюющей страны! Итак, союзники изготовились к последнему, смертельному удару по упорному, но уже истекающему кровью врагу.

Рок рассудил иначе. Неожиданное обстоятельство изменило вид всех европейских дел. 5 января 1762 года (25 декабря по ст. ст.) императрица Елизавета скончалась. На русский престол вступил Петр III. Новый император спешил уверить Фридриха Великого в истинности своей дружбы и уважения. Послы с обеих сторон поскакали с поздравлениями: сразу же после присяги 5 января новый император послал в Пруссию своего камергера Андрея Гудовича (последний пробыл у прусского короля в Бреслау до 23 февраля). В ответ Фридрих направил в Россию своего личного посла, 26-летнего адъютанта и камергера барона фон дер Гольца. Прибыв в Петербург 4 марта с подарками для Петра III — чином прусского генерал-майора, орденом Черного орла и льстивым письмом короля — он должен был добиться немедленного выхода России из войны. В своем послании Фридрих писал: «Я никогда не в состоянии заплатить за все, чем Вам обязан… Я отчаялся бы в своем положении, но в величайшем из государей Европы нахожу еще верного друга: расчетам политики он предпочел чувство чести». В искренности Фридриха не приходится сомневаться: Пруссия, доведенная пятилетней войной почти до разорения, вряд ли бы выдержала еще одну кампанию.

Направляя уполномоченных в Петербург, Фридрих дал им право согласиться на любые, даже тяжкие уступки, только бы вывести Россию из войны. Фон дер Гольцу было предписано соглашаться и на включение в состав России Восточной Пруссии. Однако к этому средству прибегнуть не пришлось. Радости пруссаков не было предела — Петр III не только не предъявил каких-либо условий заключения мира, но и вернул все завоевания. «Таким образом, — писал Д. М. Масловский, — не оставалось сомнения в том, что вся кровавая работа армии погибла».

В Петербурге барон нанес визит сначала английскому посланнику Кейту, второй — дяде императора герцогу Георгу и только 7 марта получил аудиенцию у Петра III. Русский император через Гольца обратился к Фридриху с просьбой составить проект мирного договора. Король, разумеется, тотчас же воспользовался такой неожиданной для него любезностью со стороны Петра. Он очень быстро подготовил документ и вместе со вторым льстивым письмом срочно отправил его в Петербург. В послании Фридрих благодарил императора за столь бескорыстную дружбу и «покорно отдавал себя на его милость».

Немедленно было заключено перемирие. Вскоре последовал формальный мир. 5 мая Петр III подписал договор, по которому все прусские пленные были созваны в Петербург и после ласкового приема получили позволение возвратиться на родину. Провинции и города, завоеванные у Фридриха, отданы назад безо всякой компенсации, а жители их освобождены от присяги на русское подданство. Войскам русским было повелено отступить в пределы империи; а по заключении Санкт-Петербургского мирного договора (15 мая) корпусу Чернышева предписано присоединиться к армии «союзной державы короля прусского» и состоять под его начальством. Кроме того, в Померании оставался корпус Румянцева, который уже в качестве союзника Пруссии готовился к походу против Дании (Петр хотел вернуть свои наследственные владения в Шлезвиге, ранее аннексированные датской короной).

Однако никакого «карикатурного» продолжения Семилетней войны — русско-прусского похода в Шлезвиг, о чем так любят писать наши историки — не последовало бы: Фридрих, чей народ и армия были до предела истощены многолетней жестокой войной, был категорически против новой кампании. Поэтому король и барон Гольц сделали все, чтобы убедить Петра III и Данию мирно уладить вопрос Шлезвига. Конгресс по этому поводу собрался в Берлине при посредничестве короля Пруссии 1 июля 1762 года.

Императрица Елизавета.

Оба монарха старались превзойти друг друга в великодушии и щедрости. Петр III запретил дальнейшую вырубку прусских лесов, подарил значительные суммы раненным жителям Померании и отступился от своих магазинов в Штаргарде. Фридрих, со своей стороны, приказал щедро вознаградить жителей княжества Ангальт-Цербстского (родины новой императрицы) за собранные в них контрибуции и поставки. Для безопасности своих владений стороны согласились вступить в союз и немедленно начать подготовку союзнического оборонительного договора.

Мир с Россией расстроил все планы противников Фридриха, а присоединение Чернышева к прусским войскам до того изумило австрийцев, что они долго не верили этому быстрому перевороту. Первым следствием союза России с Пруссией стал мир со Швецией. Шведы, опозорившие свое оружие в Семилетнюю войну, владели небольшим участком Померании. Прусский полковник фон Беллинг (шеф знаменитых «черных гусар») с 1500 гусаров поставил шведов в 1761 году в такое положение, что они не смели двинуться вперед. Теперь, боясь России, шведский сенат спешил отправить в Гамбург посольство для мирных переговоров с прусским королем. 22 мая мир был заключен на условиях довоенного статус-кво, и шведское войско возвратилось восвояси. Война эта, иногда называемая Померанской, принесла Пруссии одну выгоду: из шведского войска поступил на королевскую службу Гебхард-Леберехт фон Блюхер, будущий фельдмаршал, прославившийся впоследствии в войнах с Наполеоном.