Мятежный дом - Ольга Чигиринская

– А ты ничего, – сказал он. – Извини, я поначалу решил, что ты планетник.

Вот как, подумал Дик.

– А почему передумали?

– Планетник никогда не сказал бы «вышибала», – с улыбкой пояснил охранник. – Он сказал бы «выкидала». Ну, колись: ты ведь за татуировкой. Или шрамировкой. Небось целый год пахал как гем, на сигаретах экономил… Я же вижу, какую дрянь ты смолишь… Слушай, мой тебе совет – оставь это дело. В любом салоне тебе сделают то, что ты хочешь. И дешевле.

– Разве Сэйкити делает плохо? – изобразил удивление Дик.

– Да нет, конечно, – охранник махнул рукой. – Сэйкити – супер. Но ты что, не слыхал про его условия? Он всегда только сам выбирает рисунок. И делает без обезболивания. Тебе это надо?

Дик улыбнулся.

– Я ведь не говорил, что мне нужна татуировка.

– Да брось. Зачем еще тебе может быть нужен Сэйкити.

– У меня к нему поручение.

– Какое?

– Не могу сказать. Оно не к вам, а к нему.

– Упрямый белёк, – охранник встал с корточек, – не могу я тебя пустить, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул Дик. – Вы хоть скажите, Сэйкити не там?

– Нет, честно – не там. Они вчера поругались с мадам Баккарин, она уехала на всю ночь, а он с утра сделал работу и пошел бродить. Скоро вернется посмотреть, как краска разошлась у клиента, – охранник покачал головой. – Он на этом бедняге отыгрался за вчерашнюю ссору, не иначе… Мужичок так стонал, что я думал – помрет под иглой. Вот поэтому мой тебе совет – не надо у него делать татуировку. Не сегодня хотя бы. Он злой, боя.

– Я знаю, – сказал Дик. – Добрый человек не взял бы себе имя Сэйкити.

Тут пришла очередь охранника удивляться – но расспрашивать он не стал.

– Я его понимаю, конечно. Тут будешь злым: был большим человеком, офицером, а как ноги потерял – так сразу стал никому не нужен. Кроме клиентов и мадам. Но знаешь, приживалой при бардаке существовать…

– Разве он плохо зарабатывает? – Дик снова изобразил удивление.

– Если бы он не пил, – тихо сказал, наклонившись вперед, охранник. – Не играл… И не посылал клиентов на… право и налево… он бы в имперских дрейках купался.

– Понятно, – вздохнул Дик.

– Ладно, – охранник поднялся на лестницу. – Пустить не могу, но на лестнице посиди. Я сейчас гляну, не околел ли наш красавец… Если околел – поможешь прикопать, боя?

Смеясь, он закрыл за собой дверь.

Дик подумал-подумал, и переместился на ступени. Если можно – почему нет? Хотелось есть, но отойти и купить чего-нибудь юноша не рискнул: можно пропустить Сэйкити. Дик усмехнулся. Ну, Детонатор… Ну, рыжий хитрый лис…

«И самое скверное во всем этом знаешь что?» – спросил он, подняв глаза. – «То, что он человека, которому было плохо, не спасал, пока всем не стало плохо. А вот если бы эта самая госпожа Огата оказалась хорошей правительницей и не губила континент – он бы и пальцем не пошевелил».

Дик помолчал, вслушиваясь в отдаленный уличный шум – и пришло возражение.

«Да, если бы она была хорошей правительницей – может, она знала бы, как управлять своей семьей. Может, она не натворила бы таких дел. Но бывает ведь, что свекровь ненавидит невестку, даже если свекровь умная женщина. Может быть и так, что в правители этот парень годится еще меньше, чем я в капитаны, а его жена – стерва… ну и что, что она с Сунагиси – мало ли кто с Сунагиси… то есть, теперь-то уже мало, да… но это неважно. Это и мне теперь неважно, вот что плохо. Ройе считает, что с ним получится сделать дело – а с теперешней верхушкой не получится. И мне должно быть, в общем-то, все равно, какой он… И ведь мне в самом деле почти все равно… Неужели я тут вконец обвавилонился за эти полгода?»

Дик опять закурил, чтобы не обращать внимания на голод. Вспомнил Рокс, вспомнил всех хороших людей, встреченных здесь – и тех, кого судьба забросила сюда вместе с ним…

– Пожалуйста, – прошептал он, глядя, как свивается спиральками дым. – Пусть он тоже будет такой.

И тут же посмеялся про себя над своей просьбой. Человек, с которым он искал встречи – взрослый дядька, ему уже больше тридцати. Он такой, какой он уже есть – и нет смысла просить у Бога того, чего просить нельзя. Думай о тех, кого ты любишь. Думай о них. Ты лезешь не в свою драку, ты можешь привести к власти человека, который… давай не будем гадать, просто вспомним, что он в жизни сделал и чего НЕ сделал. Загибай пальцы или отгибай, как Ройе – он служил в гражданской администрации на Сунагиси и помогал отбирать у людей кусок бустера – у тебя, у твоих родителей, у твоих братьев и сестер! Ройе намекнул, что он вроде бы помогал Маэде в восстании, но в результате этого восстания люди Сунагиси вообще погибли. Потом он воевал против Империи, а когда вернулся с войны – не стал отстаивать честь своей жены, не стал отбирать ребенка у своей матери, а просто забился под камень, выражая свой протест фигой в кармане. И против тех несправедливостей, которые творятся здесь, он не выступил сам… В лучшем случае он – кто? Добрый и слабый человек, который на Сунагиси получил такой удар по совести, что пошел на войну искать себе смерти, и даже в этом ему не было удачи.

И талантливый. Не забывай, очень талантливый. Но важно ли это? И если да, то почему? Дик попробовал вспомнить, скольких талантливых людей он знал. Бет, конечно. А еще кто? У Бет характер очень… неровный – он у всех талантливых такой, или только у нее?

И правильно ли Дик понял, что Ройе собирается поддержать мятеж? Не только против глав дома Сога – но и против тайсёгуна с его «эбером». И сам Дик в этом случае – не просто посредник в переговорах, а… как называется это на языке дипломатов, кажется – ультиматум? «Вот, на что я готов – ты со мной?»

Может, самое разумное сейчас – это подняться и сделать ноги?

Дик хотел встать, чтобы бросить окурок в утилизатор, но услышал откуда-то сбоку:

– Сиди и не шевелись, боя.

Голос знакомый – все тот же бритоголовый охранник – а тон такой, каким говорят люди с чем-то очень серьезным в руках. Как минимум, с ножом. Дик осторожно под плащом начал продвигать правую руку к флорду – и одновременно скосил глаза, чтобы оценить угрозу.

Бритоголовый охранник сидел на крышке утилизатора и лихорадочно черкал в планшете.

– Ради всего святого, боя, – продолжал охранник уже более ровным голосом, – не дергайся еще минуты две. Заработаешь сто сэн. А если согласишься пойти со мной – пятьсот за каждый час работы.

– Мастер Сэйкити, – Дик убрал руку от флорда, – а что, обязательно было нужно сперва поиздеваться надо мной?

– Характер, – Сэйкити то окидывал юношу почти осязаемым взглядом, то снова сосредоточивался на планшете. – Понимаешь, характер – он отображается в лице и в пластике, в принимаемых позах. Если у человека внутри нет того, что ты хочешь сделать, совершенно бесполезно говорить ему «руку туда, ногу сюда». Я должен был проверить, есть ли у тебя то, что мне нужно.