Табу - Элизабет Гейдж

Он зашел в холл и увидел ленивого клерка за стойкой, жующего жвачку. Совершенно очевидно, это была гостиница для приезжих, где селились в основном бродяги, которые нуждались в самом дешевом жилье, какое только возможно, – на несколько недель самое большее.

Клерк взглянул на Нормана с обычной смесью скуки и подозрительности. Его маленькие глазки-бусинки оценивали прическу Нормана и примерную стоимость его одежды. К счастью для Нормана, он выглядел как человек, от которого отвернулась удача. Его воротничок был немного потерт, а костюм и ботинки очень старые.

– Доброе утро, – сказал Норман. – Есть свободный номер?

Ни слова не говоря, клерк повернулся и взял с доски ключ.

– На сколько? – спросил он.

– Только на одну ночь, – ответил Норман. – Если мне здесь понравится, может, останусь на неделю. И пожалуйста, дайте мне комнату на верхнем этаже. Я не выношу запахов из ресторана.

Пожав плечами, клерк повесил на место ключ и взял другой.

– Девятый этаж, комната семьдесят третья. Это достаточно высоко для вас?

– Спасибо, – ответил Норман.

– Никакого багажа? – спросил клерк с оттенком подозрения.

– Я привезу его позже, – сказал Норман. – Если мне понравится комната.

Он добавил это с небольшой ноткой превосходства, чтобы еще больше досадить клерку.

– Вам она понравится, – парировал клерк, опять глядя на одежду Нормана. – Нужен посыльный?

– Нет, спасибо, – улыбнулся Норман. Так как у него не было багажа, единственная причина, по которой он мог нуждаться в услугах мальчика на побегушках, – это проблема найти девочку на ночь. Норман не собирался оставаться в этом заведении больше чем двадцать минут.

Он расписался в книге посетителей, взял ключ и поднялся в маленьком лифте на девятый этаж. Здесь он оказался в помещении с треснутым зеркалом, видавшим виды ковром и стенами, которые выглядели чудовищно – все они были в буграх, по крайней мере, от пятидесяти слоев краски.

Норман прогулялся по холлу, пока не увидел лестницу. Не заходя в свой номер, он поднялся на четыре этажа выше. Ступеньки были грязными и стершимися. Когда он дошел до нужного ему этажа, то осторожно стал пробираться по коридору. Горничной нигде не было.

Он без труда нашел комнату 412 и, вставив ключ в замочную скважину, проскользнул внутрь и бесшумно закрыл за собой дверь.

Он осмотрелся и увидел типичную комнату для приезжих. Застланная кровать. Номер имел вполне домашний вид, который делал его похожим больше на меблирашку, чем на комнату в отеле.

По одной из половиц лениво трусил таракан. Около окна притулился обшарпанный стол, на котором живописно расположились газета, пепельница, вымытая горничной, и бутылка дешевого виски.

Около стены стоял чемодан. В нем были три рубашки, все – дешевые, и двое брюк. Норман увидел также два пиджака в спортивном стиле, оба довольно кричащих, и пару ботинок. У постояльца было мало одежды – очевидно, он путешествовал налегке.

В ванной Норман обнаружил зубную щетку в стакане, рядом – тюбик зубной пасты. На полочке лежали крем, кисточка для бритья и бритвенный прибор. На другой полочке стоял флакон дешевого мужского одеколона. Расчески не было. Полотенца были чистыми. Очевидно, горничная побывала здесь после того, как клиент ушел из номера.

Рядом с кроватью находился туалетный столик. Норман открыл его верхний ящик и заглянул в него. Там лежали мелкие вещи, которые постоялец, очевидно, собирался отдать в стирку, и номер дамского журнала.

Остальные два ящика были пусты.

Норман остановился в задумчивости. Он чувствовал, что чего-то недостает. Не было ни малейших признаков, по которым можно было представить себе личность постояльца. Норман, наверно, упустил что-то из виду – или жилец сделал все, чтобы никто ничего не мог знать о нем.

Потом Норман посмотрел на обшарпанный стол у окна.

Он подошел к нему и взял в руки газету. Она была открыта на странице, посвященной скачкам. Клички некоторых лошадок, которые должны были принимать участие во вчерашнем забеге, были обведены ручкой.

Норман понимающе улыбнулся. Это были те же лошади, которых он отметил для себя вчера.

Когда он клал газету на место, заметил клочок бумаги на столе. Запись была короткой.

«Санта-Моника. Автострада 14. На север до 395. Повернуть налево у Клифтон-Спрингс. Ехать по боковой дороге до заправочной станции. Еще одна миля. Направо по проселочной дороге до домика».

Норман кивал головой, пока читал записку. Это было описание дороги к домику Найтов в горах. Вчера ночью он ехал по этой дороге с Кейт и оставил ее в одиночестве около «хижины».

Он помнил, что Кейт вернулась в Голливуд в своей собственной машине. По ее просьбе он не задавал ей никаких вопросов. Но он не мог удержаться и не сделать кое-каких предположений.

По каким-то причинам Кейт оставила свою машину около «хижины» и попросила старого друга довести ее туда, чтобы к утру она могла вернуться домой. Почему?

Норман осторожно сложил бумажку и спрятал ее в карман. Потом стал осматривать комнату дальше.

Кейт попросила его зайти в номер 412 и тщательно осмотреть его. Глядя на ее ненормальное состояние, можно было понять: она предполагала, что здесь спрятано что-то опасное, быть может, компрометирующее. Задачей Нормана было найти это «нечто».

Он постарался думать, как детектив. Ему было известно, что «нечто» должно быть здесь. Он заглянул под матрац, потом под кровать. Ничего. Он порылся в чемодане, осмотрел все углы комнаты.

Затем он вынул из туалетного столика все ящики.

На обратной стороне одного из них он нашел то, что искал. Это был большой конверт из манильской пеньки, приклеенный клейкой лентой.

Норман оторвал его от ящика, поставил их на место, сел на кровать и достал из кармана перочинный нож. Затем он вскрыл конверт.

Глаза его широко раскрылись, когда он взглянул на содержимое конверта, вывернутое на кровать. Там были вырезки из газет. Что-то о самоубийстве молодого человека. Два или три письма. Он узнал почерк Кейт, хотя тот был несколько иным.

И еще здесь были фотографии. Семь фотографий, как сосчитал он. На них была обнаженная Кейт в объятиях молодого человека. Пара лежала на одеяле на какой-то полянке, поросшей густой травой. Фотографии были очень выразительными. Неизвестный соглядатай запечатлел юную чету в порыве страсти. Молодой человек нежно обнимал Кейт, ее руки обвились вокруг его шеи. На других он целовал ее грудь, холмики отливавшей жемчугом кожи казались под его губами спелыми и восхитительными.

На трех других они, очевидно, были сняты в момент единения. Юноша был сверху ее, его молодое тело было упругим и натянутым, как струна. Лицо Кейт светилось девическим экстазом и нежностью, которые делали ее необычайно красивой.