Рассказы • Девяностые годы - Генри Лоусон

Со старыми товарищами Олф держался так же приветливо и дружелюбно, как прежде. Столкнувшись с кем-нибудь из них на улице, он всегда останавливался поболтать или приглашал зайти в трактир выпить. А когда Олф встречал Динни Квина, усталое, осунувшееся лицо его освещала веселая мальчишеская улыбка и в глазах вспыхивала радость.

— Куда ты провалился, старый хрыч, чтоб тебя черти ели! — орал он на всю улицу. — Рад, рад видеть тебя, дружище! Загляни-ка сегодня вечерком, поужинаем вместе, а? Хозяюшка тоже соскучилась по тебе; может быть, мы выклянчим у нее бутылочку-другую.

С Моррисом Олф тоже был по-прежнему на короткой ноге. Шесть дней в неделю Олф Брайрли был всего лишь одним из винтиков в огромном механизме золотых рудников компании «Мидас», но вот наступало воскресенье, — и — если на неделе шли дожди — они с Моррисом отправлялись пострелять над озером диких уток или поохотиться на фазанов в зарослях у подножия Маунт-Хоуп, которая высилась, окутанная голубым туманом, на горизонте.

Но с развитием золотопромышленности весь облик жизни менялся. Рудники переходили в другие руки, появлялись новые управляющие — люди со всех концов света, обладающие и опытом и специальным образованием; управляющие старого типа, научившиеся своему делу на практике, все чаще и чаще оказывались за бортом. Олф боялся, что его ждет такая же участь: если рудник Мидас будет продан, ему снова придется искать работу. И он с удвоенной энергией старался показать, что такие люди, как он — опытные практики, — тоже чего-нибудь да стоят.

Увлечение Лоры светскими развлечениями в избранном приисковом кругу сначала не мешало ее дружбе с Салли. Она частенько забегала к ней среди дня поболтать о своих успехах. Эми уже начала ходить, и ей нравились эти прогулки, нравилось играть с маленьким Диком на длинной-предлинной веранде, хотя их шумные игры частенько заканчивались драками. Салли никуда не ходила, несмотря на то что Том рос спокойным крепышом и причинял ей куда меньше хлопот, чем ее первенец. Мари навещала Салли почти каждый день и водила Дика гулять. Иногда заглядывала и миссис Моллой в сопровождении двух-трех ребятишек и усаживалась посудачить с Салли за чашкой чая.

Во время одного из таких посещений появилась Лора. Увидав миссис Моллой, она тотчас заважничала и стала разговаривать с ней таким снисходительно-покровительственным тоном, что та поспешила уйти.

— Как ты можешь выносить эту женщину, Салли! — с досадой воскликнула Лора, едва только дверь закрылась за миссис Моллой. — Она так нестерпимо вульгарна и невоспитанна!

— Какая ни на есть, она мне нравится, — сдержанно отвечала Салли. — По правде сказать, я даже очень люблю ее. — Салли была занята починкой белья и продолжала шить, не поднимая головы, стараясь не показать своего возмущения.

— Ах, знаю, знаю — она очень добра и простодушна, — отрезала Лора. — И конечно, я стараюсь ладить здесь со всеми. Но все-таки миссис Моллой — это просто наказание божие. Вот посуди сама: на днях сидит у меня миссис Саммерс, мы с ней пьем чай, и вдруг в гостиную вваливается миссис Моллой. Кричит: «Дома есть кто-нибудь?» — и плюхается на диван.

— Здесь так принято, — пробормотала Салли.

— Пришла, видите ли, извиниться за то, что ее козы залезли к нам в сад и обгрызли всю капусту, за которой Олф так ухаживал, — продолжала Лора. — Но ты бы посмотрела на нее! Развалилась на диване, хохочет, бранится, городит какую-то чушь! «Окаянные козы, они меня в гроб уложат! Так и норовят залезть куда не след. Вот ведь грех-то какой! И как только мои сорванцы не устерегли этих чертовых коз! Ну и задала же я Перти трепку! Да я прямо чуть не заревела, когда он сказал мне, что эти черти объели у вашего хозяина почитай что всю капусту, а он-то еще так над ней потел, голубчик!»

— Бедная женщина! — сочувственно проговорила Салли.

— Ну, знаешь ли, — возразила Лора, — всему свое время и свое место, как сказала миссис Саммерс. И когда такая туша врывается к тебе в дом — это просто неприлично, Салли. Ведь она «того гляди, разродится», по ее собственному выражению. Я вынуждена была дать ей понять, что совсем не желаю, чтобы ко мне лезли без приглашения.

— Постараюсь запомнить, — улыбнулась Салли.

— Не глупи, пожалуйста. Это к тебе не относится!

— Видишь ли, миссис Моллой — мой друг, — напомнила Салли. — Я просто не знаю, как бы я родила Дика, если бы не она, и мне очень неприятно, что ты так обращаешься с ней, Лора. Словом, прошу тебя, если ты еще раз встретишь здесь миссис Моллой, не обходись с ней так, как ты это сделала сегодня.

Лора обиделась:

— Ах, вот как! Я вижу, мне следует пореже приходить к тебе.

— Ну что ты, дорогая… — Салли отложила шитье, намереваясь успокоить рассерженную гостью, но та уже выпорхнула из комнаты.

— Эмэ, иди сюда! — резко крикнула она. — Мы уходим, слышишь?

Девочка подняла неистовый визг, возмущенная тем, что ей мешают играть с Диком.

Салли задумчиво смотрела вслед Лоре, которая быстро шла по тропинке через сад, таща за собой все еще упиравшуюся Эми. Салли и жалела Лору и сердилась на нее. Она не могла простить подруге, что та слишком возомнила о себе и так пренебрежительно, свысока обошлась с миссис Моллой.

ГЛАВА XLV

Когда мистер Франсиско Хосе де Морфэ вместе с лордом Перси возвратился в Хэннан, всем стало ясно, что Фриско Джо Мэрфи более не существует.

Старые товарищи Фриско, собравшись в трактире или у лагерного костра, посмеивались над происшедшей с ним метаморфозой. Они уже и раньше знали, что Джо Фриско сделался знаменитостью, читали в местных газетах перепечатанные из английской прессы высказывания мистера Франсиско де Морфэ, предрекавшего большое будущее западноавстралийским золотым приискам. Все же, когда владельцы рудников Калгурли начали смотреть на мистера де Морфэ как на некую опору западноавстралийской золотопромышленности в Лондоне и выражать ему почтение, Динни, Сэм Маллет и другие старатели отнеслись к этому как к забавной шутке.

Впрочем, когда мистер де Морфэ вернулся на прииски, его старые товарищи не могли его ни в чем упрекнуть: все, чем когда-то располагал к себе Фриско, было налицо. Мистер де Морфэ был по-прежнему щедр и по-прежнему на короткой ноге со всеми. Угощал каждого встречного и просиживал со старателями ночи у костра, болтая о том о сем, обсуждая приисковые дела совершенно так же, как когда-то. Он даже притащил свою гитару со стальными струнами и спел «И добра была, и честна была», чтобы все было совсем как в доброе старое время.

Разумеется, мистер де Морфэ становился несколько иным в обществе иностранцев или местных золотопромышленников: он превращался как бы в старшего брата Фриско Джо, занятого такими важными делами, о каких тот и сроду не помышлял. Кроме того, мистер де Морфэ был всегда превосходно одет, усвоил самые изысканные манеры и держался столь уверенно и непринужденно, что мог утереть нос любому заезжему англичанину. Жители метрополии здесь, на прииске, частенько выглядели как рыбы, вынутые из воды, когда пытались подладиться к рудокопам и старателям, чтобы договориться с ними о покупке участка или осмотре шахты.

Но Фриско, с кем бы ему ни приходилось иметь дело, умел оставаться самим собой. Он знал мир старателей и рудокопов, но знал и мир богатых предпринимателей, и ему всегда удавалось найти общий язык и с теми и с другими. Он пользовался популярностью среди старателей, ибо они верили, что Фриско все еще «свой» и постарается, конечно, защитить старых товарищей от грязных махинаций иностранных спекулянтов, а Фриско всеми силами поддерживал в них эту уверенность. Предприниматели, со своей стороны, верили в него, ибо знали, что мистер де Морфэ — опытный игрок, который ведет ту же игру, что и они: он будет защищать их интересы хотя бы для того, чтобы защитить свои, а следовательно, им нечего опасаться, что их обведут вокруг пальца, как лорда Фингала с его Лондондерри, которое оказалось блефом.

Фриско сделал все, чтобы поддержать свою новую репутацию: бросил свои ухарские повадки, остановился в лучшей гостинице и постарался стать для заезжих богачей человеком незаменимым. Он возил их на самые отдаленные прииски, обставляя эти поездки с возможным комфортом. Завел пару чистокровных лошадей и элегантный экипаж для поездок по рудникам, а для более далеких путешествий — караван верблюдов с погонщиками-афганцами.

Каждый поезд, прибывавший с юга, привозил свежие фрукты и всевозможные заморские лакомства для мистера де Морфэ. Про обеды, которые Фриско закатывал в ресторане гостиницы «Звезда Запада», ходили легенды. Управляющие рудниками и их жены принимали приглашения мистера де Морфэ не только потому, что у него они могли познакомиться с заезжими знаменитостями, но главным образом потому, что Фриско умел словно из-под земли достать для своих гостей самое изысканное угощение. Его обеды были роскошными пиршествами, где одна смена французских блюд следовала за другой и сопровождалась соответствующими возлияниями.