Эротические рассказы - Подростки - Stulchik

Вечерами она, зная, что ее ждет, заходила в дом уже вполне влажная. И Сережка, теперь ждущий ее возвращения действительно с нетерпением, удовлетворял все мамины дырочки сразу после ее прихода, иногда добавляя немного еще и во время совместного душа. Потом, стоило ей лечь спать, подкатывался под теплый мамин бок, и недолго играл с ее телом примерно так, как она играла с его телом утрами.

Обоим это нравилось, но почему-то, особенно вечерами, у Марины перед закрытыми глазами иногда появлялся вместо ласкающего ее Сережки — Вадим. А Сережке утрами иногда казалось, что его колышек ласкают губы не мамы, а худенькой белобрысой девушки, которую он до сих пор видел только на видео.

Оба они с нетерпением и некоторой радостной опаской ждали пятницы.

В пятницу Марина убежала с работы чуть пораньше и заехала в салон красоты. Понимала, что звучит диковато — ну какая такая особая красота нужна на даче? Но — заехала, ей это заведение всегда помогало избавиться от изредка появляющейся неуверенности в себе.

Вот и сейчас, внимательно оглядев свое изображение на выходе из салона в большом, в полный рост, зеркале, ехидно подумала: «Ну, теперь хоть к черту в зубы!», и, совершенно успокоенная, села за руль.

Сережка встретил ее по уже сложившейся традиции: обняв, приподняв и немножко, до ласково-испуганного маминого «надорвешься!», покружив. Марина с удовольствием ощутила животом напряженный, как всегда теперь при встрече, член сына, но настроение у нее сегодня было несколько иным, и она не стала, как обычно, проходить в комнату, к кровати, и раздеваться там. Быстро стянув с себя прямо на пороге ванной платье и белье, шагнула в душ. Удивленный сын потянулся, было, за гелем и губкой, но она взяла их сама.

Сережка удивился еще больше, и она сказала ему: «Ну, Сереж, некогда, на дачу опоздаем!». Сын надулся — минимум час времени в запасе у них еще точно был, — и вышел из ванной. Марина и сама это тут же вспомнила, но возвращать сына не стала — желания почему-то не было.

«Так. Кажется, я жду чего-то интересного. Вот только сыну-то за что перепало?», — подумала она и немного на себя разозлилась.

Быстро, небрежно ополоснувшись, она, обнаженная, вышла в гостиную. Сережа сидел на краю тахты, подперев голову рукой, уставившись в телевизор, и в сторону мамы даже не повернул голову. «Ну вот, обидела», — Марина подошла и присела перед сыном на корточки. Мельком заметила бугор на трусах, заглянула ему в глаза снизу:

— Ну чего ты, малыш?

— Чего, чего…

— Сереж, ну мы же сейчас — поедем… — выделила последнее слово.

— Ага. А ты будешь злая и вредная. Приучилась ведь уже каждый вечер…

Марина от неожиданности рассмеялась.

— Это ты в Инете вычитал?

Чуть уже повеселевший Сережка, смутившись, кивнул.

— Забо-о-о-тишься, значит, — и тут Марина вдруг почувствовала, что желание уже очень даже есть. Положила ладонь прямо на середину бугорка сына, прижала чуть вниз, покачала. — Забо-о-тишься, — и вдруг, толкнув его на спину, стащила с него трусы.

— А вот… — тут она прихватила палочку зубами, — не буду ни злой, — и опять слегка куснула член сына, — ни… — заглотила его до середины, — вредной! Только голову не трогай, а то укладку испортишь… — отстранила она привычно потянувшиеся к ней руки.

— Ой, мама, щекотно! — но Марина, выпустив изо рта Сережкин колышек, уже с маху, коленями на тахту, уселась на него верхом. Сережка, то ли от неожиданности, то ли от чересчур — аж с самого утра! — долгого воздержания, вдруг выгнулся чуть ли не на мостик, — у Марины появилось шутливое опасение, что член сына пройдет сейчас через нее насквозь, и, может быть, даже появится изо рта, — пару раз сумбурно дернулся и тут же кончил. Марина, закрыв глаза, прогнула спину — оргазмом это назвать было трудно, но оч-ч-ч-ень приятно стало сразу и несомненно. Выдохнула и нависла над сыном грудями, опершись на руки.

Открыла глаза. Сережка смотрел на нее виновато и даже чуть испуганно.

— Ой, мам… прости… я почему-то не удержался… Давай еще раз, только я уже сам?

Марина, с удовольствием ощущая в себе член сына, легла на его грудь, поднесла губы к уху:

— Сережка! Мы… сейчас… по-е-дем! — полушепотом, ласково сказала она и чмокнула его в ушную раковинку. — Мне же еще больше часа за рулем, сынка, всерьез кончу — тяжело будет!

Быстро, порывисто встала на ноги. Выскочивший из нее инструмент сына закачался в воздухе. Протянула руку, шутя шлепнула его — член закачался сильнее, взяла Сережку за руку:

— Пошли мыться, сына!

В ванной она быстренько помыла Сережку, а когда он взялся за губку, чтобы помыть маму, игриво, его рукой, тоже быстро вымыла себя сама. Член у сына тем временем без работы пришел в походное положение, и это Марину порадовало.

Потом Сережке было велено собираться, и он уже через пять минут появился в комнате Марины с тонкой пачкой своих тряпочек. Нашел там маму, которая, выложив уже на кровать три самых своих красивых комплекта белья, в задумчивости смотрела на полку со спортивными блейзерами, футболками и шортами. Достала одну пару, надела на голое тело, задвинув дверку, повертелась перед зеркалом. Посмотрела на сына:

— Ну как?

Тот только пожал плечами… мол, нормально, и Марина, скинув с себя только что надетое, тут же примерила другой комплект.

— А так?

Сережка опять пожал плечами, и Марина, сняв футболку, надела только что отложенный блейзер.

— Ну?

Сережка не выдержал и засмеялся:

— Мам, мне ты больше всего совсем голая нравишься… Все нормально, они у тебя все красивые…

— Ах ты паршивец! — притворно возмутилась Марина, но демонстрацию моделей спортивной одежды прекратила.

Быстро отобрав из стопки несколько штук, сложила их в сумку. Потом сняла то, что было на ней, надела белье, попросив сына застегнуть лифчик, и залезла в шорты с блейзером обратно. Из всех ее шорт эти были самые короткие, и приятно округлые ноги Марины, гладкие, без единой заметной вены, оставались в них открытыми, считай, полностью.

Не удержавшись, еще раз повертелась перед зеркалом: «Да ладно, нормально. И край трусиков так аппетитно на попке под шортами выделяется», — про себя хихикнула она. И тут же ехидно добавила: «Соблазнительница, блин!».

Ехали они не торопясь, пробок особых по дороге им не попалось, но глаза на примолкшего Сережку Марина скосила впервые только тогда, когда впереди оказался прямой участок очень неплохого, уже загородного шоссе.

«Вадим. Черт, я же сегодня, наверное, с ним спать буду. Если и не сегодня, то завтра, край — на той неделе. Но лучше бы сегодня», — сладко подумала Марина и чуть поежилась от предвкушения. — «А с Сережкой что делать? Устроит еще, не дай Бог, сцену ревности… Поговорить с ним сейчас? Тоже не дело, неизвестно, что скажет, еще приедем к Лиде поссорившись… Может, не стоило мне с сынкой все это постельное дело затевать? Да какая разница, дерет он меня, не дерет — мог бы приревновать все равно. Вон, у той же Катьки сын отчима, считай, выжил…»