Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

Он взял пробы крови, мочи, желудочного содержимого и внутренних органов, которые потом были отправлены на анализ. К этому времени он уже собрал достаточно данных, чтобы прийти к заключению, что смерть наступила в результате удушения. Официальное заявление об этом было сделано в 18.00 вечера, тогда же было объявлено, что на теле покойного нашли записку, из которой следовало, что Гесс запланировал самоубийство заранее.

Содержание записки было зачитано Вольфу Рюдигеру Гессу по телефону. Идея самоубийства представлялась сомнительной и ему, и доктору Зейдлю. Как мог, спрашивали они себя, немощный девяностотрехлетний старик, не способный выходить в сад без палки или посторонней помощи, сгорбленный, с негнущимся позвоночником, не позволявшим ему поднимать голову выше уровня горизонта, со слабыми руками, завязать на электрическом проводе узел и повеситься, как следовало из официального заявления. Теперь содержание «предсмертной» записки только усилило их подозрения. В переводе в ней говорилось:

"Просьба к начальству [тюрьмы] переслать это домой.

Написано за пару минут до смерти.

Спасибо вам всем, мои любимые, за все, что вы сделали для меня из любви ко мне.

Скажите Фрайбург, что, к моему великому сожалению, после Нюрнбергского процесса был вынужден вести себя так, словно не знаю ее. Мне ничего другого не оставалось, в противном случае все мои попытки обрести свободу оказались бы невозможными.

Я был бы так счастлив увидеть ее снова. Я получил ее фотографии и всех вас.

Ваш дед [Euer Grosser]".

По тону и содержанию записки Вольф Рюдигер пришел к выводу, что она не была предсмертной и написана была не только что. Если бы его отец запланировал самоубийство, он выразился бы не "написано за пару минут до смерти", а"…перед тем, как я добровольно уйду из жизни", или подобным образом. Подпись "Euer Grosser" он не употреблял с семидесятых годов, когда начал подписываться просто "der Euer" ("Ваш"). Кроме того, упоминание о Фрайбург и ни слова о внуках навело Вольфа Рюдигера на мысль, что записка, по всей видимости, была написана лет двадцать назад, перед его первой встречей с отцом в Британском военном госпитале, накануне Рождества 1969 года. Следует вспомнить, что тогда Гесс первым делом попросил Ильзе передать привет «Фрайбург» и сказать, что он очень сожалеет, что более двадцати лет так скверно обращался с ней. После этого семья регулярно навещала его, таким образом, он имел не только их фотографии, как следовало из записки; более того, начав видеться с ним, родственники перестали посылать фотографии, но приносили их с собой. Ни одного нового снимка «Фрайбург» среди них не было, что было установлено доподлинно, когда администрация тюрьмы вернула фотографии семье. Следует вспомнить и о том, что в ночь на 29 ноября 1969 года Гесс думал, что умирает, и сделал ряд распоряжений. Вольф Рюдигер Гесс считает, что записка была написана именно в то время, но, так как отец коснулся запретной темы. Нюрнбергского процесса, тюремное начальство оставило ее у себя, вместо того чтобы отправить Ильзе.

В октябре 1982 года было согласовано, что в случае смерти Гесса его останки будут переданы семье для проведения частных похорон на семейном кладбище в Вундзиделе. В тот вечер Вольф Рюдигер и доктор Зейдль договорились забрать тело на базе ВВС США в Графенвере. Передача останков состоялась на другой день, 20 августа. Как выразился Вольф Рюдигер в своей книге, она проходила в атмосфере ледяной формальности. Поскольку версия официального заключения о «самоубийстве» Вольфа Рюдигера не удовлетворяла, он решил провести повторную аутопсию с участием немецких патологоанатомов. Следующим утром гроб в сопровождении полицейского эскорта был доставлен в Институт судебной медицины Мюнхенского университета. Повторное вскрытие в присутствии доктора Зейдля должны были провести профессора В. Шпанн и В. Эйзенменгер.

Работать им пришлось в трудных условиях, поскольку они не знали ни то, в каком положении было обнаружено тело, ни то, что с ним потом делали. Они не видели пленки, снятой во время аутопсии, производимой профессором Кемероном, не видели рентгеновских снимков, сделанных до того; не имели медицинской карты Гесса, отсутствовали также некоторые внутренние органы, включая гортань и органы верхнего отдела горла, которые, как следовало из заключения Кемерона, были повреждены. Тем не менее результаты внешнего осмотра шеи уже были красноречивыми. Там, где Кемерон ничего не обнаружил, кроме "тонкой линии, примерно 7,5 см длиной и 0,75 см шириной, проходившей по левой стороне шеи и более заметной при освещении тела ультрафиолетовым светом", немецкие патологи нашли "отчетливо видимую" красновато-бурую отметину изменяющейся ширины "слева до 6 мм шириной, в середине — до 2 мм", идущую, насколько можно судить, под наклоном от высшей точки под левым ухом до середины горла и далее вправо. Когда они перевернули тело, то обнаружили обесцвеченную полосу шириной примерно б мм, идущую параллельно основанию шеи и обрамленную двойным красноватым следом, каждый шириной 1 см. Такой след на шее в виде трамвайного пути обычно оставляет одинарный шнур, пережавший с двух сторон кровоток. Были сделаны цветные фотографии.

Исследование внутренних органов выявило выраженные кровоизлияния в конъюнктиве обоих глаз, в области ушей и на внутренней поверхности скальпа. Эксперты пришли к заключению, что смерть наступила в результате сдавления шеи чем-то вроде шнура.

Смерть Гесса нашла широкий международный отклик. Ввиду того, что правые экстремисты и неонацисты намеревались превратить его похороны в праздник поминовения, Вольф Рюдигер с семьей решил, что тихие похороны на семейном кладбище, как хотел Гесс, невозможны. Поэтому после аутопсии в Мюнхене тело временно похоронили втайне от всех в другом месте.

24 августа американское агентство "Ассошиэйтед Пресс" сообщило о других подробностях самоубийства: электрический шнур, на котором повесился Гесс, служил удлинителем для лампы из садового домика, висевшей на стене или потолке; Гесс обмотал его вокруг шеи, когда сидел, затем поднял ноги и упал в сторону. В документе, поименованном "Заключительное заявление по поводу смерти Рудольфа Гесса", выпущенном державами-союзницами 17 сентября (через месяц после случившегося), не говорится, что удлинитель был заранее закреплен; там просто сказано, что "Рудольф Гесс повесился на щеколде окна летнего домика в тюремном саду, использовав для этой цели электрический удлинитель, имевшийся в садовом домике для лампы для чтения…". В нем нет объяснений, как старый человек додумался повеситься, не указано время, когда он предпринял попытку, не описано состояние, в котором его нашли, не сказано, почему его оставили без присмотра. Но зато констатируется, что "персонал действовал… согласно установленному распорядку", на основании чего можно предположить, что было принято оставлять его одного в "садовом домике" или же что ошибка, допущенная охранником Джорданом, была из соображений международной политики замята.