Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

Меновая ценность благ, по мнению Сениора, зависит отчасти от полезности благ, отчасти от ограниченности предложения (limitation of supply). Для большинства благ (исключение составляют только те, для которых существует какая-нибудь природная монополия) пределы предложения зависят всецело от трудности найти людей, которые согласились бы взять на себя издержки, необходимые для производства таковых. Определяя, таким образом, размеры предложения, издержки производства регулируют меновую ценность, регулируют прежде всего таким образом, что издержки производства покупателя, т. е. жертва, путем которой покупатель лично мог бы произвести или приобрести блага, составляют высший предел меновой ценности, а издержки производства продавца — низший предел. Но оба эти предела приближаются друг к другу в случае большинства благ, которые подлежат свободной конкуренции. Для них, следовательно, издержки производства составляют основную величину, определяющую ценность.

Но издержки производства состоят из совокупности труда и воздержания, потребных для производства блага. Этим установлена связь между учением о проценте и учением о ценах. Если жертва «воздержания» представляет собою составную часть издержек производства, а издержки производства регулируют ценность благ, то эта ценность должна всегда быть достаточно велика для того, чтобы представить вознаграждение за воздержание; таким образом, формально объяснена прибавочная ценность продуктов, а следовательно, и первичный процент на капитал.

Попутно с этими рассуждениями Сениор дает критику теорий некоторых своих предшественников, которая заслуживает названия почти образцовой. Он, между прочим, самым убедительным образом освещает промах, сделанный Мальтусом, который отнес прибыль на капитал к издержкам. Но он не только указывает на этот промах, но и вполне верно определяет происхождение такового. Мальтус, говорит он, верно понял, что наряду с трудом существует еще другая жертва, которую надо принести в производстве; а так как у него не было выражения для обозначения этой жертвы, то он придал ей название, которое, собственно говоря, принадлежит вознаграждению за таковую, подобно тому как некоторые называют составной частью издержек вместо труда заработную плату, которая представляет собою вознаграждение за жертву труда. Торренс же, который уже указал Мальтусу на его ошибку, говорит Сениор — со своей стороны, также сделал известный промах. Он справедливо вынес «profit» из издержек производства, но ничем не сумел заполнить образовавшуюся пустоту.

Так как первая формулировка, которая была дана теории воздержания Сениором, осталась и наилучшей533, то мы составим себе мнение о всем соответствующем направлении по теории Сениора. Прежде чем изложить мой собственный взгляд на этот вопрос, я хочу сказать несколько слов по поводу некоторых критических замечаний, которые нашли себе широкое распространение в нашей науке и в которых, как я полагаю, учение Сениора осуждено слишком резко.

Так, например, — я начинаю критикой, ближе всего стоящей к нам по времени, — Пирсторф в своем ценном произведении «Lehre vom Unternehmergewinn»534 высказывается о теории Сениора весьма недоброжелательно. Он доходит до того, что во взглядах Сениора видит шаг назад по сравнению со взглядами его предшественников, видит отречение от серьезного научного исследования: при этом он обвиняет Сениора в том, что тот вместо «экономических основ явлений дает хозяйственную и социальную теорию, приноровленную к требованиям практической жизни».

Я должен признать, что почти не понимаю этих слов, в особенности в устах историка учений, который должен был бы уметь оценить преимущества, хотя бы только относительные. Напротив, Сениор по глубине, систематичности и научной серьезности стоит неизмеримо выше своих предшественников по учению о проценте. По отношению к Рикардо или Мальтусу, по отношению к автору вроде Мак-Куллоха или Джеймса Милля было бы справедливо считать их отношение к проблеме процента отречением от серьезного научного исследования. Они отчасти совсем не формулируют проблемы, отчасти решают ее с очевидной petitio principii, отчасти даже с поразительными несообразностями. Даже такой замечательный автор, как Лодердейл, о котором Пирсторф, к сожалению, не высказывается совсем, несмотря на серьезный зачин, останавливается перед самой проблемой и, выводя объяснение процента из теории ценности, впадает в самые грубые ошибки и недоразумения.

Сениор же, напротив, не только глубоко понял, что здесь существует проблема, — он понял также, где надо искать ее разрешение и в чем заключается трудность такового. Отвергая все quasi-решения, он стремится к центральной идее проблемы, к выяснению причин излишка ценности продукта над ценностью затраченного капитала; если же он и не открыл истины, то это ни в коем случае не объясняется недостаточно серьезным его отношением к предмету. Уже тонкие и глубоко продуманные критические замечания, которые так часто вставляет Сениор, должны были бы защитить его от таких резких упреков.

Далеко преувеличенными являются, на мой взгляд, и известные слова, в которых в свое время высмеивал учение Сениора Лассаль со свойственными ему увлекающе-красноречивыми, а вместе с тем декламаторски преувеличивающими приемами: «Прибыль на капитал есть «плата за лишения»! Счастливое слово, бесценное слово! Европейские миллионеры — аскеты, индийские факиры, святые столпники, стоящие на одной ноге на столпе, вытянув руку и согнув туловище, с бледными лицами, протягивая толпе тарелку для сбора платы за свои лишения! А посреди них, высоко возносясь над своими кающимися коллегами, — главный кающийся и страстотерпец: дом Ротшильда! Вот состояние современного общества! Как это я просмотрел его!»535

Я полагаю, что, несмотря на это блестящее нападение, в учении Сениора все же заключается доля истины. Нельзя отрицать того, что, как производство, так и сохранение всякого капитала, в самом деле, требуют воздержания от немедленного потребления, отсрочки потребления; я полагаю также, что не подлежит никакому сомнению и то, что зависимость от этой отсрочки потребления увеличивает цену тех предметов, которые в капиталистическом процессе производства не могут быть производимы без большей или меньшей отсрочки потребления. Если, например, для производства двух благ требуется одинаковое количество труда, например, сто дней, причем одно из этих благ годно для употребления немедленно после затраты труда, а другое, как, например, молодое вино, должно еще отстаиваться в течение года, то опыт показывает, что цена блага, годного для употребления по истечении некоторого времени, будет превышать цену блага, годного для немедленного употребления, на сумму, соответствующую величине процента на капитал. И я нисколько не сомневаюсь, что причина этого вздорожания в самом деле заключается в необходимости отсрочить потребление результатов затраченного труда. Действительно, если бы ценность блага, годного для немедленного употребления, и ценность блага, годного для употребления только по истечении известного времени, были одинаковы, то все люди предпочитали бы приложить свой стодневный труд там, где он вознаграждается немедленно. Эта тенденция должна вызвать усиленное предложение благ, годных для немедленного употребления, а усиленное предложение, со своей стороны, должно вызвать падение цен этих благ по отношению к благам, годным для употребления только по истечении известного времени. Таким образом, производитель этих последних благ получает некоторый излишек над нормальным вознаграждением за труд, которое — как известно — во всех отраслях производства стремится к одному и тому же уровню; другими словами, получается процент на капитал.

Не подлежит также сомнению и то — именно этим и объясняется то громадное впечатление, которое произвел своей полемикой Лассаль, — что существование и величина процента совершенно не соответствуют существованию и величине «жертвы воздержания». Прибыль получается и в тех исключительных случаях, когда индивидуальная жертва воздержания совершенно отсутствует; очень часто высокий процент получается там, где жертва воздержания очень невелика (см. «миллионеры» Лассаля), и незначительный процент там, где жертва воздержания очень велика: путем горьких лишений сбереженный гульден, помещенный в сберегательную кассу прислугой, дает и абсолютно и относительно меньший процент, чем помещаемые биржевым дельцом в предприятие сотни тысяч, без которых он легко может обойтись. Такие факты, наблюдаемые на опыте, по-видимому, совсем не вяжутся с теорией, которая вообще называет процент «вознаграждением за воздержание», и в руках человека, который был таким мастером в полемической риторике, как Лассаль, каждый из этих фактов должен был послужить острым орудием для нападений на эту теорию.