Камелия - Лесли Пирс

— За годы выступления с Бонни наша дружба только окрепла, несмотря на ее характер. Но и Эдвард всегда был рядом со мной. Даже когда мы находились в разных городах, на расстоянии нескольких миль, я поддерживала с ним связь. Я очень хорошо знала и Бонни, и Эдварда. Я часто бежала к нему, когда Бонни меня подводила. А после того как она вышла замуж, а я снялась в фильме «Сохо», мы с Эдвардом стали еще ближе. Когда в 1951 году я наконец очутилась в Голливуде, все были такими злыми. Люди хмурились при виде меня. Я не могла определить, кто хороший человек, а кто просто меня использует. Мне нужен был кто-то, кому я могла бы полностью доверять, поэтому я попросила Эдварда приехать ко мне.

Магнус кивнул. Он мог поверить в то, что прежняя Элли помогла кому-то подняться по карьерной лестнице, но он до сих пор не мог представить ее под присмотром.

— Когда приехал Эдвард, мне стало намного легче. Он очень скоро стал чем-то вроде амортизатора между мной, киностудией и прессой. Он был отличным организатором, помог мне найти дом, оформить страховку, помогал вести денежные дела. Я представляла его всем как своего менеджера, потому что именно этим он и занимался — управлял моими делами.

— Ты платила ему? — спросил Магнус.

Она замолчала и нежно сжала его руку.

— Возможно, это было моей главной ошибкой. Мне надо было с самого начала расставить точки над «i» и определить границы наших отношений. Но с близким другом сложно так поступать, не правда ли? У Эдварда был личный доход — наследство от бабушки, он не нуждался в работе как таковой. Я, конечно же, возмещала ему все расходы, у него была отдельная квартира в моем доме. Иногда он получал небольшие роли в фильмах, в основном тогда, когда требовался типичный английский джентльмен. Как я говорила, он занимался денежными делами вместо меня, оплачивал счета, выполнял обязанности секретаря и делал многое другое. Если ему надо было купить машину или костюм, на это уходила часть моих денег.

Магнус медленно покачал головой.

— Это похоже на путь к катастрофе.

— Не в том смысле, в котором ты думаешь, — поправила его Хелен. — Эдвард отчитывался за каждый истраченный цент. Если бы он не следил за моими деньгами, я растратила бы их так же быстро, как и заработала. Он вкладывал деньги вместо меня, и делал это довольно мудро. Но я не подумала о том, что могу стать зависимой от него. Понимаешь, мне не приходилось принимать решений. Я вставала утром, и служанка уже приносила одежду, которую выбрал Эдвард. Подъезжала машина, чтобы забрать меня на студию, а после съемок отвозила домой. Эдвард решал, с кем мне встретиться вечером, и снова говорил служанке, что мне надеть. Очень часто он сопровождал меня на вечеринки и встречи. Парикмахерская, маникюр, массаж — это все организовывал Эдвард. У него был безупречный вкус. Потом он стал ходить со мной по магазинам, выбирая одежду для меня и вместо меня.

— Это ужасно! — воскликнул Магнус.

— Я и сама сейчас это понимаю, когда сижу здесь с тобой, свободная как птица, — сказала Хелен, слегка улыбнувшись. — Но в то время я была этому очень рада. Ежедневные съемки так утомляли, и я боялась тех властных людей, которые меня окружали. С Эдвардом я выкладывалась на все сто и ни о чем не волновалась. Я не знала тогда, что мне надеть на ужин, но была очень рада, что он в этом разбирался.

— У него были женщины?

Она ответила не сразу, и Магнус повторил вопрос. Он вспомнил, как Бонни говорила о том, что Эдвард был гомосексуалистом.

— Да, но это нельзя было назвать романами, — осторожно ответила Хелен. — Я хочу сказать, что время от времени он встречался с кем-то, но никогда не приводил никого домой. Он всегда очень странно вел себя с женщинами, Магнус. Я думаю, что я единственная представительница слабого пола, которая ему нравилась.

Магнус кивнул. Похоже, Бонни была права. Ему не нравился этот мужчина.

— Когда же началась твоя депрессия и почему? — Магнус решил, что лучше сменить тему.

Хелен задумалась.

— Я запаниковала еще тогда, когда снималась в «Сохо», — сказала она. — Но тогда я была на родной земле, меня окружали порядочные люди. Но когда я переехала в Голливуд, мне стало намного хуже. Я чувствовала себя оторванной от мира, боялась всего. Я пошла к врачу, который выписал мне транквилизаторы. Может быть, я и стала спокойнее, но иногда выпадала из реальности.

Магнус начинал понимать. Он представлял, как молодая, красивая, талантливая женщина попадает в мир гиен и акул, которые только и ждут, чтобы найти ее слабое место и напасть.

— Но ведь о тебе заботился Эдвард. Он не пытался помочь?

Хелен кивнула.

— Да, пытался. Он записал меня на курсы релаксации. Он старался отучить меня от таблеток, говорил, что лучше пить, чем сидеть на транквилизаторах. Мне стало лучше на некоторое время, ко мне вернулись аппетит и сон, но побочным эффектом было то, что я начала набирать вес, а студии это не понравилось. Наконец в 1961 году я нашла врача, который прописал мне таблетки для похудения, и они подействовали. Я пила только апельсиновый сок, похудела и чувствовала себя так, словно была на вершине мира. Но эти таблетки вызывают привыкание, Магнус. Скоро мне было недостаточно одной таблетки в день. Я стала пить по три, четыре, шесть, а иногда и десять. Я была так взвинчена, что не могла спать по ночам. Я стала принимать барбитураты, чтобы уснуть, и другие таблетки, чтобы проснуться. Эдвард остановил бы меня, если бы понял, что я делаю, но он не знал, пока не стало уже слишком поздно.

Магнус был в ужасе от ее слов, от того, по какому лезвию ножа ей пришлось подниматься наверх: потеря памяти, приступы крайнего возбуждения, которые потом перешли в депрессию, Эдвард, который все решал за нее.

— В середине шестидесятых работы больше не было, но Эдвард оставался со мной, — продолжала Хелен, понизив голос. — Благодаря ему я была финансово независима и могла позволить себе посещать лучшего психоаналитика в городе.

Магнус не верил в психоанализ. Он не понимал, как такой умной девушке, как Хелен, могло понадобиться такое шарлатанство.

— Это помогло? — спросил Магнус.

— В какой-то степени да. Психоаналитик заставил меня заглянуть внутрь себя. Но так как он постоянно твердил мне, что я должна сама принимать решения, я поняла, что долгое время именно этого я и не делала. В те годы я вела жизнь отшельницы. Я редко выходила из дома и ни с кем не хотела встречаться. Я читала книги, плавала в бассейне, немного занималась физкультурой, но я была на грани самоубийства и очень часто напивалась просто для того, чтобы забыться. Если бы не постоянная забота и поддержка Эдварда, я стала бы горькой пьяницей. И наконец, когда я потеряла всякую надежду получить еще одну роль, ко мне пришел Стенли Кубрик и принес сценарий фильма «Сожженные мосты».