Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной

из моих мест. Если не выполнишь, твоя жизнь повиснет на кончике стрелы моих стражей. А если я возьму тебя живым, посажу на прочную привязь и заставлю чистить дерьмо из-под моей скотины.

– Первый раз слышу, чтобы мне ставили условие, спрятавшись от меня за тыном. Пускай определит меч, кто сильнее, Соломас!

– Сильнее я, Кром, потому что я прав! – отрезал Соломас.

– Ты разозлил меня, Соломас, я сам убью тебя! – И щиты быстро стали удаляться от ворот.

Соломас наблюдал в щель до тех пор, пока стенка из щитов не распалась и разбойники не скрылись за деревьями.

– Поглядим, кто, кого, – усмехнулся он негромко и отошел твердой упругой походкой.

Уверенность Соломаса в себе делала увереннее и других. Сейчас он был убежден, что Кром начнет готовиться к последнему приступу. А значит, бросит все свои силы на самый слабый участок тына, чтобы пробить брешь и ворваться внутрь. Таким местом в тыне были ворота. Хоть они и защищены стражами более, чем другие участки, между тем пробить их будет проще.

Соломас разделил стражей надвое. Половину оставил внутри двора. Вторую половину отрядил во главе с Алом за пределы тына. Поставил перед ними цель ударить по разбойникам Крома с тыла.

По земляному ходу отряд Ала незаметно пробрался в овраг. В это время Кром пошел на приступ.

Соломас верно определил. Кром бросил всех воинов на ворота. И, наверно, не так долго сумела бы удерживаться оставшаяся внутри стража, если бы Ал не ударил разбойников с тыла. Его стрелы обрушились, как гром среди ясного неба. Среди грабителей началась паника.

В пылу схватки Кром не сразу разобрался, что произошло. А когда понял, то половина его людей уже была выбита. Стрелы отряда Ала не щадили разбойников.

Оказавшись под ударом с двух сторон, оставшиеся в живых люди Крома в панике бросились к лесу. Но до леса добежать удалось немногим. От отряда Крома осталось несколько человек. Сам Кром, крупноголовый, сутулый, с большими кулаками, в рубахе портах и лаптях, стрелой был ранен в ногу. Лыс, оказавшийся рядом, подхватил Крома под руку и потащил глубже в чащу.

– Не бросай меня, – просил Кром, вцепившись в Лыса. – Я отплачу тебе.

Стража Соломаса шла по следу. Слышны был треск веток и голоса.

Лыс, набычившийся, большелобый, с длинным телом и короткими кривыми ногами, уводил Крома, часто зло оглядывался, по-звериному вдыхал воздух, как будто ловил запахи. Но скоро выдохся и прилег в лесной ложбинке. Вместе с ними шли еще пятеро разбойников, они залегли рядом. Все тяжело дышали.

А когда, отдышавшись, Лыс выдернул стрелу из ноги Крома и хотел вновь подняться на ноги, чтобы уходить дальше, услышал треск сушняка под ногами преследователей. Разбойники притаились, прижались к земле. И тут из-под лаптя Крома посыпалась земля.

– Слышал? – совсем близко разнесся голос.

– Что это? – спросил второй.

– Они где-то недалеко. Давай-ка пустим стрелы.

– Куда?

– Туда.

Кром четко уловил звон тетивы и увидел, как возле его головы в землю вошла стрела. Потом еще и еще. Услыхал, как дернулись Лыс и трое других. Затем голоса стали отдаляться. Кром приподнялся на локте. Лыс лежал, уткнувшись лицом в землю, из его плеча торчала стрела, рубаха была в крови. Возле Лыса со стрелами в спинах лежали неподвижно три тела. Кром перевернул Лыса, спросил:

– Лыс, ты жив?

– Жив, – проскрипел зубами Лыс

– Я не смогу взять тебя, Лыс, – сказал Кром.

– Ты бросаешь меня? – удивился Лыс.

– Нет. Просто оставляю, – ответил Кром, – но прошу, если попадешь к Соломасу, убей его!

Двое разбойников поторопили Крома:

– Надо уходить, Кром, – они подхватили его под руки и повели.

Лыс опять заскрипел зубами. Три неподвижных тела рядом и пятна крови на траве от портов Крома не оставляли ему надежды. Он попытался подняться на ноги, но упал и потерял сознание.

Чуть позже на него наткнулась стража Соломаса.

Раненых разбойников люди Соломаса перетащили в одну из построек во дворе, и женщины принялись выхаживать их. Среди них был и Лыс.

Убитых оттащили дальше от тына, покидали вперемежку с сухим валежником и подожгли. Долго наблюдали, как в яростном огне мертвые тела корчились, словно ожившие.

Спустя день перед воротами показался окровавленный человек в рваной рубахе и рваных портах. Его поддерживала красивая девушка в изодранной грязной одежде. Ей помогали еще две дворовые женщины. Все босы и измучены. Стража доложила Соломасу. Их впустили во двор. Окровавленный человек проковылял по двору, увидал Соломаса, попросил:

– Прими, Соломас. Давно идем. Думал, не дойду. – Колени подкосились, и он упал на землю.

Соломас узнал его. Это был Вашк, хозяин одного из дальних дворов. Вместе с ним три года назад Соломас ходил в набег. Вернулись они тогда с хорошей добычей. Узнал он и девушку, дочь Башка, Вашану. Она за три года изменилась, похорошела. От нее он услыхал, что произошло.

Оказалось, что Вашков двор подвергся набегу Крома перед тем, как Кром появился у Соломасова хозяйства. Спастись удалось немногим. Среди них спряталась в лесу и Вашана.

Вашк попал в руки Крома. Над ним долго издевались, пока он не потерял сознание. На ночь бросили во дворе, думая, что вряд ли тот дотянет до рассвета. Однако крепость духа заставила его очнуться среди ночи, собраться с силами и миновать костры спящего охранения разбойников.

Добрался до леса. А в нем Вашк был неуязвим. Этот лес он знал, как свои пять пальцев. Истекающий кровью, по глухой тропе добрел до Сырой ложбины в нехоженой глуши, куда сам отправил Вашану от разбойников.

Та обмыла в ручье его раны и приложила к ним листья целебных трав. Двое суток он лежал пластом, набирался сил. На третьи поднялся и решил вернуться к жилищу. Приближаясь, почуял запах гари. С опушки увидал разоренное догорающее пепелище. Это сокрушило Вашка. Он упал, и еще двое суток Вашана отхаживала отца. Когда чуть оклемался, сказал, чтобы шли к Соломасу.

И вот пришли.

Лесные тропы измотали Вашка настолько, что у Соломаса он свалился с ног надолго. Обессиленный и обескровленный, лежал без сознания, не узнавал даже собственной дочери. Его положили в тесной постройке вместе с ранеными разбойниками, и Вашана лечила отца отварами и настоями из лесных трав.

Рядом на подстилках бредил и метался в жару Лыс. У него уже вытащили стрелу из плеча, прижгли рану, и теперь женщина из дворовой челяди Соломаса отпаивала горьким зельем.

Вашана злилась, но терпела присутствие разбойников, надеясь, что это ненадолго.

Соломасу приглянулась Вашана, у девушки все горело в руках. Неплохая была бы