Мотыльки - Ольга Дмитриевна Павлова

пульс. Уйти далеко он попросту не сумеет. Обличие снова схлынуло, и юноша на бегу ощупал повязку, закрывавшую лицо, – держится, стало быть, его не могли узнать… Впрочем, если сейчас его схватят, то какая разница?

Твою светлость, возвращаться на постоялый двор пока нельзя, да и не дотянет до него Сигвальд. Укрыться в верхнем городе ему негде. Погоню он опережал на один-единственный поворот, а если каким-то небесным чудом он сумеет оторваться сильнее, его мгновенно выследят по кровавым потекам на мостовой. Что же это, выходит, все было зря?!

Что-то пробилось сквозь тяжелый, как удары тарана, стук сердца… Мелодичное, легкое, успокаивающее. Коснулось пылающего лица прохладное дыхание реки. Небесные горы, конечно же!.. Вода укроет, Вода не предаст брата…

Она искрилась в нескольких агмах внизу. Зажмурившись, Арко сделал шаг вперед. Оглушительный удар, и стихия знакомо охватила тело, потащила вниз по течению.

Рик Жаворонок. Эверран, столица

За двенадцать лет жизни на улице Рик Жаворонок накрепко усвоил несколько простых правил. Никому не доверять, никогда не расслабляться, не рисковать, если можно обойтись без этого… Но самое главное – не отчаиваться. Как бы ни прижало, сколько бы тебе ни осталось жить – нельзя, и точка. И речь не о бестолковых призывах не терять надежды, упаси небо! Какая к бесам надежда – Рик и ему подобные иллюзий отродясь не питали. Но что бы ни случилось, ты до последней секунды должен здраво оценивать ситуацию и искать малейший шанс. Как показывал опыт, ты – труп не тогда, когда нечего жрать, на сотни аттов кругом тянется выбеленный нежданными морозами лес и уже дает о себе знать подступающая лихорадка… Ты становишься им в тот момент, когда садишься на снег, роняешь голову в ладони и позволяешь слабости, страху и зиме решать за тебя. Двое парней, которых, как и Жаворонка, в разгар траурной зимы занесло вглубь леса, так и поступили. Сам он продержался еще пару дней, и ему подвернулось святилище Армалина. А казалось бы, какие там были шансы?.. Или потом, в Айхане… Пара недель пути до Пограничных гор, надсмотрщики, веревка… Клеймо, опять же, с которым везде достанут. Но ведь вывернулся! Проклятье, да бесконечно можно перечислять!..

Но то ли беда в том, что к страху за собственную жизнь нежданно добавилась ответственность перед людьми, то ли просто слишком много всего случилось с Жаворонком за последнее время, но он, кажется, все-таки достиг того предела, за которым уже все равно. Там, в коридоре, он еще ухитрился облапошить Вальда Гарту – по привычке, ни на что уже не рассчитывая, – а теперь все, руки опустились.

Где-то на самом краешке воспаленного сознания он еще был собой – взвешивал, подсчитывал… Рассуждал о том, в какую яму умудрился загнать и себя, и остальных. Небесные горы, да независимо оттого, сумеет ли Орвик уйти от погони, хранилище теперь будет охраняться так, что к нему и близко не подступишься! А по всему городу начнутся новые облавы на колдунов.

А уж с самого Жаворонка граф Гарта теперь глаз не спустит. Может, он и оказался чуть менее непрошибаем, чем кусок булыжника в кладке эверрской мостовой, но не идиот же он в самом деле! Один неосторожный шаг, и гартарец непременно начнет что-то подозревать. Стало быть, у Рика связаны руки. Да что там, у них у всех они теперь накрепко связаны!

А ночное небо вот-вот перечеркнет огненная комета. Три дня… Небесные горы, что можно сделать за три дня?!

Эти мысли текли своим чередом, Рик отстраненно ужасался выводам, но все это его как будто не касалось. Преступник сидел на груде соломы и бессмысленно наблюдал за тем, как сквозняк гоняет по полу комья пыли. Вообще-то здесь должно было быть темно, но ему мучительно хотелось света, и он зажег на ладони маленький огонек. Заметят? Да и пес с ним, всерьез испугаться последствий своей глупости он уже не мог.

До зеркала ему теперь не добраться, неизвестно, когда вообще из камеры выпустят. Знакомства с господином Ирветом Рик каким-то чудом пока избежал, но едва ли его выходка останется без последствий. Шататься по замку пьяным в стельку… Может, за это и не вешают, но уж под кнут ему теперь прямая дорога. Волшебник хорошо это понимал, но страха все равно не было.

Крупный комок пыли продолжал кататься по замызганному полу. Жаворонок рассеяно подумал, что в подвале без окон сквозняку взяться неоткуда, а здесь ощутимо тянет холодным воздухом. Странно, но эта мысль все же заставила его испытать нечто сродни удивлению. Преступник поднялся на ноги и, выставив перед собой руку с зажженным на ней огоньком, принялся рассматривать противоположную от входа стену. Многолетняя привычка все-таки взяла свое.

Это заняло некоторое время: проход оказался замаскирован на совесть. Наверно, Рик вовсе не нашел бы его, если б не та вылазка в компании Нейда, где он успел насмотреться на подобное. Этот лаз явно создавался теми же людьми, что и потайной коридор, через который они с принцем попали в северное крыло замка. И, что характерно, замочная скважина и петли снова оказались тщательно смазаны. Бесову мать, а кто-то в этом замке явно не любит чужое внимание!

Зачем полез вскрывать эту дверь, сам толком не знал. Пожалуй, разумнее всего было бы сидеть и не дергаться, чтоб еще больше не усугубить свое и без того паскудное положение. Только отчего-то казалось Жаворонку, что стоит ему вернуться на место, как снова захлестнет, утянет… Отупляющая усталость и пустота будто ждали там, на кишащей клопами соломенной лежанке. А пока Рик занят хоть чем-то, они не тронут – не посмеют.

Замок сдался быстро. Сейчас, когда не нужно было опасаться, что Нейд может заподозрить магию, это было не таким уж сложным занятием. Куда труднее оказалось другое – заставить себя лезть в узкий лаз, где даже ползком и то задеваешь потолок. Стены смыкались со всех сторон, норовя раздавить, перетереть в кровавое месиво. Отчаянно не хватало воздуха. Глупо, но когда принц был рядом, это давалось куда легче, как будто Нейд каким-то непостижимым образом мог защитить от сдавившей ребра темноты. А, да чтоб его, этого Нейда!..

Он прополз совсем немного, может, десяток агмов, когда иррациональный, животный страх все-таки взял верх. Рик замер, не решаясь ни двигаться дальше, ни вернуться назад. От грохота в висках впору было оглохнуть, грудь рвало как после долгого бега. Глаза разъедал пот. И снова поднялась внутри магическая сила – осторожно, вопросительно.