Очерки по истории русской церковной смуты - Анатолий Краснов-Левитин

уподобляться названному господину среди многих, забывающих об Уголовном кодексе РСФСР. Я много работаю, пишу книгу об основах религии, получаю профессуру в Москве но, конечно, не сниму рясу), читаю лекции в Москве и по провинции, собираюсь скоро в Петроград к своим многочисленным друзьям». (Красная газета, 1923, 1 августа, № 181, с. 2.)

Прошло два месяца, и Введенский резко меняет тон. Потеря обновленцаами почти всех храмов, полный провал в провинции, непрестанный нажим Тучкова сделали свое дело. Синод выступает с предложением нового Собора. В печати появляется следующее, инспирированное А. И Введенским, сообщение:

«Ближайшая сессия Всероссийского Поместного Собора созыв Синодом в конце ноября сего года. Главная задача Собора — разрешить окончательно спор между тихоновцами и обновленцами и положить конец[]расколу в церкви. Весьма вероятно, что вопрос о Тихоне, ввиду его раскаяния, будет пересмотрен и вновь поставлен на обсуждение. [

]Мнение архиепископа Введенского.

Архиепископ Введенский — член Синода и комиссии по выработ порядка соборной сессии — сообщил нашему сотруднику свое мнение пересмотре дела бывшего патриарха.

— Я считаю, что в результате длительных споров между тихоновцами и церковью выяснилось, что в основном, в существенных вопросах, между обоими течениями разногласий нет. Основные вопросы христианства и поа-вославия одинаково трактуются как Синодом, так и приверженцами Тихона. Позиция тихоновцев по отношению к гражданской власти в настоящее время вполне лояльна, и Декрет об отделении церкви от государства ими принят. Даже пресловутый новый стиль уже не составляет камня преткновения на пути к прекращению раскола, пагубно отражающегося на жизни церкви в целом.

Думается, что вопросы административного управления и другие безусловно второстепенные разногласия могут быть разрешены к обоюдному удовлетворению и что при искреннем желании со стороны тихоновцев прекратить губительные для церкви раздоры новый Собор сможет, наконец, внести столь необходимое спокойствие и ясность в церковную жизнь и восстановить ее нормальное течение. Декрет об отделении церкви от государства дал церкви свободу и возможность самостоятельного, чисто религиозного развития, без всякого загромождения его политическими страстями и без угнетения государством, как это было на протяжении всей русской истории до 1918 года. Теперь эта возможность дана, и церковь должна ее использовать». (Красная газета, 1923, 31 октября, № 260, с. 3.)

Как выше указывалось, уже в ноябре стало ясно, что переговоры зашли в тупик. Патриарх и его окружение отклонили синодальный проект о восстановлении патриарха в сане, уходе его на покой и созыве нового Собора. Однако в 1924 году была сделана новая попытка примирить патриарха с обновленцами — попытка, на этот раз чуть не увенчавшаяся успехом. Это был сногсшибательный конкордат между патриархом Тихоном и (даже страшно вымолвить) Красницким.

«Это был один из самых счастливых дней моей жизни, когда я самолично сорвал с дверей кабинета надпись «Зам. председателя Священного Синода, протопресвитер В. Д. Красницкий» и прибил гвоздиками новое объявление: «Зам. председателя Священного Синода архиепископ А.И.Введенский», — вспоминал через двадцать лет с блаженной улыбкой Александр Иванович.

Этот «счастливый момент» произошел в августе 1923 года — в сентябре Владимир Дмитриевич официально объявил о своем разрыве с Синодом, а в январе он вынужден был оставить Казанский собор и, казалось, вернулся в первоначальное положение — стал вновь обыкновенным приходским священником. В быстро меняющейся ситуации, в вихре событий, было Красницкого, и вчерашний «живоцерковный диктатор» был уже почти забыт, как вдруг в конце мая вся русская церковь ахнула от [уже] ления: 24 мая 1924 г. в «Известиях» появилось следующее сообщение:

«В связи с происходящими изменениями в церковных делах протопресвитер В. Красницкий заявил следующее:

— Сведения (какие сведения — никто ничего не знал) о том, что ятоиарх Тихон вошел в общение со мной и с некоторыми другими членами революционной группы духовенства и мирян «Живая Церковь», совершенно справедливы. Группа «Живая Церковь» два года тому назад выступила против церковной контрреволюции и доказала возможность мирных и доброжелательных взаимоотношений между православной церковью и Советской властью при сохранении неизменности как догматов православной веры, так и декрета об отделении церкви от государства.

По этому пути пошла сначала передовая часть церковного общества, которая на Всероссийском Поместном Соборе 1923 года одобрила деятельность нашей группы и от имени Церкви заявила об отмене прежних анафематствований Собора 1917–18 гг. и о желании Церкви жить в мире с Советской властью. На этот же путь стал и патриарх Тихон, признав неправильной свою борьбу с социалистической революцией. Приступив в настоящее время к организации церковного управления при себе до созыва очередного Поместного Собора, патриарх Тихон счел необходимым пригласить к участию в нем членов нашей группы «Живая Церковь», которой предложил половину мест в этом управлении и во всех епархиальных советах на территории всего СССР, если таковые будут разрешены властью, параллельно с уже существующими такими же советами.

В настоящее время при патриархе Тихоне уже организован Высший Церковный Совет, в который вместе со мной вступили члены Центрального комитета нашей группы, в количестве 6 человек.

На вопрос — какие цели намечают патриарх Тихон и В. Д. Красницкий на ближайшее время, Красницкий отвечал: Мы ведем решительную борьбу с церковной контрреволюцией, раздирающей церковное единство ради своих, чисто политических целей. первую очередь намечается послание патриарха и Высшего Церковного правления о созыве очередного Поместного Собора с определенным признанием справедливости социалистической революции и решительным осуждением ее врагов как внутренних, так и внешних.

Дальше мы потребуем строгого церковного суда над заграничными церковными контрреволюционерами и отлучения их от церкви. Затем необходим пересмотр состава епископата и удаление из его рядов контрреволю ционно настроенных элементов, а также смены приходских советов называемых «двадцаток», с той же целью.

Вообще мы будем проводить как политическую, так и церковно-каноническую программу группы «Живая Церковь», установленную нашими двумя съездами». (Известия ВЦИК, 1924, 24 мая, № 117.)

Читая этот документ, способный сбить с толку кого угодно, сейчас через 37 лет, чувствуешь некоторое головокружение. Что же должны были чувствовать современники, на глазах у которых всего несколько месяцев назад Красницкий с яростью людоеда требовал смерти патриарха и сажал в тюрьмы всех, кто осмеливался поминать имя патриарха, и давал на процессе митрополита Вениамина показания, явившиеся главной причиной смертной казни главных подсудимых?

Представьте себе Римского папу, который назначил бы кардиналом Емельяна Ярославского — эффект