Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2 - Симонов Сергей

17 мая кубинское правительство приняло Закон об аграрной реформе. Каждая крестьянская семья получила так называемый «жизненный минимум» земли в размере около 27 гектаров — это количество было официальным «нижним пределом». В зависимости от количества членов семьи и качества земли государство могло выделить семье больший надел. Также крестьяне могли купить дополнительный надел земли, но его общая площадь не должна была превышать 67 гектаров. На Кубе полностью ликвидировалось иностранное землевладение, а прежним владельцам выплачивалась компенсация облигациями государственного казначейства со сроком погашения в течение 20 лет с 4,5 процента годовых.

К лету 1959 года революционное правительство Кастро и аграрная реформа определяли все внутриполитическое положение в стране. Американцы использовали закон как повод для ужесточения политики в отношении Кубы. 5 июня правительство Фиделя Кастро направило телеграмму секретарю по вопросам сельскохозяйственного производства США Бенсону, в которой содержалось предложение кубинцев продать в США в 1961 году 8 миллионов тонн сахара по цене 4 цента за фунт, и вообще готовы были продать американцам столько сахара, сколько им будет нужно.

В тот же день, 5 июня, американский политик Спруйл Бройден, один из самых ярых борцов с коммунизмом, заявил, что положение дел на Кубе можно исправить только с помощью силы. А в американском конгрессе впервые был поднят вопрос о «наказании Кубы». Сенатор Джонсон предложил поправку, предусматривающую отказ во всякой помощи Кубе в связи с конфискацией земельной собственности американских граждан и компаний на острове. 2 июля состоялось голосование по внесенной Джонсоном поправке. Сторонники и противники предложения разделились почти поровну. Но поправка была отклонена.

10 июня Соединенные Штаты отвергли это предложение. 12 июня посол США на Кубе вручает в МИДе этой страны ноту, в которой выражена озабоченность тем, достаточную ли компенсацию получат граждане США, собственность которых может явиться объектом экспроприации в ходе аграрной реформы. Американцы высказывали сожаление, что «правительство Кубы не нашло возможность выслушать мнение американских вкладчиков на Кубе, интересы которых оказываются затронутыми». В ноте выражалась надежда, что в будущем правительство Кубы будет проводить подобные консультации.

15 июня в ответной ноте правительство Кубы заявило, что «оно не принимает и не примет никакого указания или предложения, направленного хотя бы на малейшее ущемление суверенитета и национального достоинства». В той же ноте говорилось, что, в связи с тяжелым экономическим положением, выплаты компенсаций будут происходить постепенно, в течение 20 лет.

В июне в правительстве Кубы начался кризис. Президент Уррутиа демонстративно прекратил посещать заседания кабинета министров страны, стал задерживать подписание законов и резолюций, жизненно необходимых для кубинской экономики. 11 июня 1959 года правительство Фиделя Кастро покинули пять его членов, вскоре эмигрировавших в США, среди них — министр иностранных дел в новом правительстве Роберто Аграмонте, Лопес Фреске, довольно толковый и образованный министр финансов, министр сельского хозяйства Умберто Сори Марин. Новым министром иностранных дел был назначен Рауль Роа, министром сельского хозяйства стал Педро Мирет.

Утром 17 июля 1959 года Фидель обратился к кубинскому народу с речью, которая транслировалась по радио. Неожиданно для всех он объявил, что подает в отставку с поста премьер—министра, и стал ждать реакции кубинцев. Перед этим Фидель сказал Антонио Нуньесу Хименесу фразу на латыни: «Жребий брошен».

Вскоре после его выступления начали собираться стихийные митинги, огромные толпы, до миллиона человек. Люди требовали продолжить революционные преобразования в стране, несмотря на противодействие со стороны временного президента Уррутиа и отдельных членов правительства страны. Люди скандировали: «Долой Уррутиа! Да здравствует Фидель!».

Один из команданте Повстанческой армии даже попросил Фиделя разрешить взять президентский дворец и «вытащить из него этого старичка». Но Кастро запретил это делать, сказав, что подобный поступок в духе военных переворотов в Латинской Америке. «Кризис должен быть разрешен народом!» — добавил Фидель.

В сообщении резидентуры КГБ о внутриполитической обстановке в стране отмечалось следующее: «Обстановка на Кубе сейчас такова, что если бы правительство изменило интересам народа, то оно было бы немедленно уничтожено».

Напуганный таким развитием событий, президент Уррутиа укрылся в венесуэльском посольстве в Гаване, а потом бежал с острова. На пост президента был 18 июля утверждён сподвижник Фиделя, Освальдо Дортикос Торрадо. Он так же, как и Фидель, был выпускником юридического факультета Гаванского университета, адвокатом. Торрадо принимал активное участие в борьбе против диктатуры Батисты, возглавлял повстанческое движение в Сьенфуэгосе. Был выслан в Мексику. В январе 1959 года после падения диктатуры вернулся на Кубу и вошёл в состав правительства Кастро как министр революционного законодательства. Дортикос Торрадо был исключительно культурным и высокоэрудированным человеком, одним из лучших кубинских революционных ораторов, пользовался большим уважением в народных массах и доверием Фиделя Кастро.

26 июля Фидель Кастро выступил на митинге в честь празднования шестой годовщины штурма Монкады. На этом митинге в Гаване президент Дортикос спросил у народа: «Хотите ли вы, чтобы Фидель Кастро оставался во главе правительства?» Миллион кубинцев единогласно ответил: «Да!»

С этого момента в американской прессе развернулась кампания против Фиделя Кастро. Его отставка с поста премьер—министра была объявлена маневром, направленным на разжигание в народных массах еще большей ненависти к противникам Кастро и повышение его личной популярности. Американские СМИ утверждали, что Кастро намерен «экспортировать революцию в другие страны Латинской Америки», что он «инстинктивно враждебен американцам», «с предубеждением относится к их дружественным советам» и «восстанавливает кубинцев против США». Экономические и социальные реформы, начатые правительством Кастро, квалифицировались как «абсурдные», «утопические» и «опасные». Особое раздражение официального Вашингтона вызывали мероприятия по проведению на Кубе аграрной реформы, в ходе которой должны были быть экспроприированы два миллиона акров земли, находившихся во владении американцев.

Правительство Кубы к лету 1959 года конфисковало всю собственность бывших военных преступников и сторонников Батисты.

У самого диктатора были заморожены и изъяты банковские вклады на 9 миллионов долларов — внушительную сумму по тем временам. Это была лишь малая часть средств, прикарманенных Батистой за время его правления. В 1952 году, когда Батиста, в результате переворота, пришел к власти, в Соединенных Штатах на сохранении в Форт—Ноксе лежало 500 миллионов долларов в золотых слитках и монетах. За время пребывания у власти Батиста изъял эти резервы и почти полностью использовал их в личных целях. Впрочем, ни у одной из семей крупной буржуазии, до тех пор, пока они проживали на Кубе после революции, власти не отнимали ни домов, ни банковских вкладов.

Землевладельцы — латифундисты и крупные скотоводы начали саботировать аграрную реформу Кастро. Во многих поместьях они отменили или сократили до минимума сельскохозяйственные работы. На крупных плантациях сахарного тростника, по указанию старых хозяев, крестьяне прекратили подготовку к посевам, необходимым для получения урожая 1960 года. Многие профессионалы—скотоводы покинули Кубу, а некоторые демонстративно ушли со скотоводческого рынка, перестав покупать скот для откорма на убой. Этим они рассчитывали вызвать на Кубе дефицит продовольствия, и на волне народного недовольства сбросить революционное правительство.

На Кастро и его сторонников, покусившихся не просто на устои ведения сельского хозяйства, а на весь уклад жизни на Кубе, ополчились и американцы, и прежние кубинские хозяева жизни, и почти все средства массовой информации в стране и за рубежом, и многие из членов нового кабинета министров.

По прогнозам одного из изданий, в середине 1959 года кубинцев ожидало мрачное будущее: «…Приток американских частных капиталов, который составлял от 30 до 70 миллионов долларов ежегодно, по всей вероятности, прекратится, доходы от туризма, составляющие 60 миллионов долларов в год, резко снизятся, а шансы на получение займов и кредитов от западных стран крайне ничтожны».