Испытание адом - Дэвид Вебер

– Примерно шесть часов сорок три минуты, гражданка адмирал! – четко доложил коммандер Джексон.

Кивком поблагодарив офицера, Келлет повернулась к Пеневской. Та ответила ей бесстрастным взглядом, но спустя мгновение улыбнулась.

– Похоже, наши люди настроены по-боевому, – заметила она по пути к главному терминалу.

– Так и должно быть, – отозвалась Келлет, пожав плечами. – Конечно, как и любому флагману, мне не помешали бы еще несколько кораблей стены, но я и так уверена в нашей способности справиться с любым пикетом, на который мы можем наткнуться.

– Даже если у них, в отличие от нас, имеются супердредноуты? – с еще большей невозмутимостью осведомилась Пеневская.

Келлет обнажила белые зубы в алчной хищной усмешке. Ее темные глаза блеснули.

– По сравнения с начальным этапом войны технологический разрыв между нами и противником заметно сократился, гражданка комиссар, – сказала она. – Да, преимущество пока остается за ними, но, согласно экспертным оценкам, внедрение трансфертных технологий позволило снизить его минимум на пятьдесят процентов. Довольно долго решающую роль играло наличие у них и отсутствие у нас буксируемых подвесок – но с этим покончено. У нас есть свои ракетные платформы, причем пташек в каждом из наших гнездышек на шестьдесят процентов больше, чем у них. Во многих отношениях мы почти сравнялись.

– Понятно, – сказала Пеневская. – Правда, гражданка адмирал, мне нет смысла прикидываться, будто я разбираюсь в технике так же, как вы. Трудно вникать в нюансы, когда не имеешь базовых знаний. Хотелось бы разобраться поточнее, в чем наша сила и в чем слабость.

– Это очень просто, – откликнулась Келлет.

Пеневскую назначили к ней комиссаром всего пару месяцев назад, и женщины еще притирались друг к другу – но народный комиссар хотя бы не пыталась корчить из себя всезнайку и не стыдилась признаваться в некомпетентности. За эту, редкую для комиссара черту Келлет была готова простить многие недостатки.

– Дело в том, гражданка комиссар, что итог ракетных столкновений в первую очередь определяется количеством ракет. Теория вероятности не делает исключений ни для кого. Разница в уровне электронного оснащения, генераторы активных помех, ловушки, ложные цели – все это вторично. С помощью этих средств можно отвлечь часть пташек от реальной цели, но остановить вошедшую в зону поражения ракету может только противоракета.

Она сделала паузу и продолжила лишь после того, как Пеневская в знак понимания кивнула.

– Возможности противоракетной обороны любого корабля, эскадры или оперативного соединения конечны, и определяются они чувствительностью и дальностью действия сканеров, совершенством средств управления огнем и уровнем электронного оснащения – но, главное, эффективностью и количеством поражающих единиц, призванных противостоять атакующему ракетному валу. С самого начала войны манти имели несомненное и ощутимое преимущество по части сканеров, электроники и средств управления огнем. Есть у них и другие преимущества, но они относятся к областям, с трудом поддающимся количественной оценке, и это предмет для отдельного разговора. Их противоракеты и лазерные батареи вполне сопоставимы по эффективности с нашими; наше бортовое энергетическое оружие, во всяком случае при использовании его в качестве противоракетного, уж точно не хуже. Но более совершенная электроника в сочетании с монополией на подвески обеспечивала манти подавляющее превосходство. Однако теперь, благодаря Сол...

Она тут же поправилась:

– ... благодаря межзвездному сотрудничеству мы модернизировали электронное оснащение, сократив преимущество манти в этой области с тридцати-тридцати пяти процентов до пятнадцати-шестнадцати. А главное, теперь мы в состоянии подавлять их массированными залпами, как подавляли они нас в битве за Ханкок. А теперь рассмотрим практическое значение всего этого на нашем конкретном примере. Разведка оценивает силы манти, с которыми нам предстоит встретиться, максимум в одну эскадру стены с прикрытием: приблизительно дюжина супердредноутов, примерно столько же линейных крейсеров и два-три десятка крейсеров и эсминцев. Исходя из опыта предыдущих схваток, мы вправе предположить, что они предпочтут компромисс между максимальным количеством буксируемых ракетных платформ и возможностью развивать максимальное ускорение. Эти две величины находятся в обратно пропорциональной зависимости, а манти не любят жертвовать мобильностью. Скорее всего, на каждый их супердредноут придется по десять-двенадцать подвесок, на линейный крейсер – по четыре, ну а уж на крейсер – не более чем по две. Итого, при самом пессимистическом раскладе, мы получаем двести двадцать четыре платформы с суммарной ракетной нагрузкой примерно в двадцать две сотни снарядов. А вот мы, уступая им по части компенсаторов, превосходим по буксирным возможностям. Прежде всего это касается новых тяжелых крейсеров класса «Марс».

Решив не усложнять свою маленькую лекцию, гражданка контр-адмирал не стада вдаваться в объяснения по поводу не оправдавшихся надежд Народного флота на захват в целости хотя бы одного мантикорского компенсатора. Разработать схожие по параметрам аналоги инженерам Лиги также не удалось. В результате мощность двигателей «Марсов» оказалась избыточной. Но в этом были и светлые стороны. Каждый «Марс» мог себе позволить потерять несколько бета-узлов, прежде чем начинал терять ускорение. Кроме того, он мог взять на буксир вдвое больше платформ, чем мантикорский «Звездный рыцарь», при равной потере ускорения. И – существенная деталь – манти, похоже, о сложившемся положении не догадывались. Конечно, если бы на «Марсах» стояли компенсаторы манти, можно было бы брать на буксир в три раза больше платформ, но пока это оставалось мечтой. Вот если заполучить хоть один образец...

– Из всего этого следует, – продолжила она, отбросив посторонние мысли, – что, буксируя за каждым линкором двенадцать подвесок, а за каждым тяжелым крейсером – шесть, мы существенно снижаем нашу способность к ускорению (в частности на двадцать процентов для крейсеров), зато встречаем врага, имея четыреста пятьдесят шесть подвесок и возможность сделать залп из семи с лишним тысяч ракет. Вот почему, – тут она улыбнулась еще более плотоядно, чем раньше, – я жду не дождусь начала Второй битвы при Ханкоке.

– Гражданка адмирал, переход состоится через сорок пять минут, – доложила коммандер Лоу с тем уверенным, профессиональным спокойствием в голосе, какое присуще хирургам и пилотам, когда дело пахнет керосином.