Все радости — завтра - Бертрис Смолл

— Что-то не припомню у тебя такого ожерелья, — заметил он как бы между прочим, возясь с застежкой. — Хотя у тебя куча этих побрякушек.

— Это прощальный дар Никола. — Она решила ничего не скрывать от него. — Это было очень мило с его стороны и так на него похоже, ведь он знал, что Дейзи увезла в Англию все мои вещи и у меня не осталось драгоценностей. — Скай стояла не шевелясь, спокойно ожидая реакции Адама.

Его пальцы медленно соскользнули и замерли у нее на плечах.

— Это из сокровищницы герцога?

— Нет. Он заказал его специально для меня, полагая, что я вернусь. Это было еще до их свадьбы с герцогиней, иначе бы я не приняла его, Адам.

— Удивляюсь, что ты все-таки приняла его. — В его голосе послышались нотки ревности, хотя он и старался скрыть их. «Странно, — подумал Адам, — ведь я никогда не ревновал ее. — Тут он улыбнулся:

— Но ведь я никогда не был помолвлен со Скай О'Малли».

— Я сначала хотела вернуть эти драгоценности, но потом подумала, что оскорбила бы его. Адам, если уж ты так недоволен, я могу отдать их дочерям и больше не надевать. — Скай повернулась к нему. — Я так люблю тебя, мой повелитель Ланди! — Улыбнувшись, она привстала на цыпочки и нежно поцеловала его. — Эти камушки ничего ведь не значат, ты прекрасно знаешь это, Адам де Мариско!

Он грустно улыбнулся.

— Ну да, ты ведь не можешь появиться при самом изящном дворе Европы без бриллиантов, — согласился он, и с этим было покончено.

Кареты ждали их во дворе. Они вышли из дома, и Скай заметила, что их соседи напротив также готовятся к выезду в Лувр.

— Герцог де Гиз! — прошептала старшая сестра Адама, Изабо. — Это любовник Маргариты!

— Придержи язык! — прикрикнула на нее Габи. — Ты, как отец, не знаешь, когда нужно остановиться!

— Но ведь все это знают, — заметила Клариса, приходя на помощь сестре.

— Знать — это одно, а языком молоть — совсем другое, — ответила Габи. — Вы уже достаточно взрослые, чтобы понимать это!

Сестры вспыхнули от материнского упрека и сделали вид, что всецело заняты складками на юбках. В их карете ехали еще их мужья, Матильда и Мари-Габриэла. Скай прошла в первую карету, где оказалась зажатой между Адамом и его сводным братом, вдовцом Александром, а напротив сидели Габи с Антуаном и внучкой Катрин-Анриеттой, которой едва исполнилось одиннадцать. Это был ее первый бал, и девочка чуть не падала в обморок от волнения. В третьей карет, помещались остальные: Ив, Мари-Жанна, Мюзетта и Робер Сансерр, а также их племянники Анри Сен-Жюстин и Жан-Антуан. Трое самых младших, которым пришлось остаться дома, стояли во дворе вместе с боннами и провожали их, грустно глядя вслед отъезжавшим каретам.

Выехав со двора, кареты быстро прогромыхали по улице Марэ и достигли Сент-Оноре, которая вывела их прямо к Лувру. Тут им пришлось влиться в длинную череду экипажей, движущихся в том же направлении. Адам взял Скай за руку и нежно сжал ее пальцы.

— О, меня ослепляет присутствие такой красавицы, мама, — заметил вдруг Александр. — Вы сегодня просто сияете!

— Смотри, братец, — притворно возмутился Адам, — сегодня вечером я наконец понял, насколько я ревнив!

— Если бы я был помолвлен с таким прекрасным созданием, как Скай, Адам, то и я немедленно стал бы ревнивцем. Но не бойся — вряд ли я смог бы похитить ее у тебя. Впрочем, теперь, когда мой срок траура по Элен завершился, пора бы найти ей замену. Твой крестник, маленький Адам, отличный парень, но для Аршамбо недостаточно одного сына!

Тут Габи внезапно воскликнула:

— Смотрите! Лувр! Я не видела его десять лет! Последний раз мы были при дворе еще во время правления Франциска II и Марии Шотландской. Думаю, Екатерина была почти рада смерти сына, так как избавилась от прекрасной Марии. Они так ненавидели друг друга! Насколько я понимаю, Марии не слишком-то сладко жилось в Шотландии.

— Шотландцы — нелегкий народ, Габи, — сказала Скай. — У их правителей всегда были с ними трудности.

Кареты де Савилей уже вползали во двор волшебно иллюминированного Лувра. Повсюду стояли слуги в элегантных ливреях. Они факелами освещали дорогу гостям. Когда семейство вышло из кареты, Антуан сказал:

— Дети мои, давайте держаться вместе. Сначала необходимо представиться королю, а уже затем развлекаться. Следуйте за мной, я помню дорогу.

«Двор есть двор», — подумала Скай, спеша за Адамом и на ходу по лицам встречных определяя, кто они: гости, просто прибывшие на свадьбу, настоящие придворные, важные птицы или просто зеваки, те, кто только пытается попасть в круг избранных. Ей сразу бросилась в глаза изысканность костюмов практически всех, кто встречался ей на пути. Она понимала — сегодня вечером только очень богатым аристократам не пришлось устраивать кровопускание кошелькам, чтобы должным образом одеться и причесаться. Ей в этом смысле нечего было стыдиться — на ней великолепное платье и роскошные украшения. Скай не смогла сдержать усмешки — что ж, спасибо Никола за его истинно французскую предусмотрительность!

В прихожей за двойными дверями у них спросили имена и передали дальше главному церемониймейстеру. И, когда в зале прозвучали их имена, они двинулись к трону, где встречали гостей французские коронованные особы. Скай и Адам следовали за Габи и Антуаном.

Остановившись перед троном, Антуан низко поклонился:

— Ваше величество, для меня великая честь быть в числе приглашенных по случаю этого радостного события!

— Спасибо, месье граф, — со скукой в голосе ответил Карл IX, представления не имевший, откуда взялся этот провинциал.

— Ты должен помнить графа де Шер, сын мой, — проскрипел сухой голос его матери, Екатерины Медичи. — Во всяком случае, я его не забыла, ибо он способствовал заключению моего брака с твоим отцом. Добро пожаловать снова в Париж, Антуан де Савиль. Мы оба счастливы видеть вас и вашу милую Габриэлу.

Скай удивилась. В Англии могли что угодно говорить про Екатерину Медичи, но в вежливости ей не откажешь. За спиной ее называли «мадам змея», и Скай могла бы с этим согласиться: она не была красива, скорее банальна — невысокая пухлая женщина с оливковой кожей и темными волосами, пронизанными седыми прядями, выбивавшимися из-под шапочки. Но глаза у нее были просто потрясающие — черные и подвижные, казалось, они только и жили на лице. И при этом в них читались ум, работа мысли. Они жадно впитывали окружающее и передавали впечатления ее подвижному уму, который сортировал и стремился извлечь выгоду из каждого полученного кусочка информации. С этой силой следует считаться, решила Скай.

Антуан де Савиль представил королю, королеве Елизавете и королеве-матери свое обширное семейство.