Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Вместе они подошли к забору, и Рейнар уже протянул руки, чтобы предложить Арлин помощь в перелезании на другую сторону, как фея ловко втянула живот, вытянулась на мысочках, выдохнув из грудной клетки весь воздух, и легко протиснулась сквозь часто расположенные прутья решетки.

Рейнар уважительно присвистнул, примерившись к забору, чтобы повторить фокус феи. Но оказалось, что даже одно его плечо почти в два раза шире чем просвет решетки.

Арлин усмехнулась, склонив голову на бок. На ее лице должно было читаться: “Ну, и как ты это сделаешь, хитрый дракайн?”

К слову сказать, когда они подошли к границе города, чешуя полностью исчезла с кожи Рейнара, крылья истаяли, словно их и не было, а внушительная мускулатура монстра Разрыва уменьшилась и стала не такой пугающе‑мощной. Впрочем, Рейнар даже по человеческим меркам всегда был огромным, и ничто не могло этого изменить.

– Мне, получается, дико повезло напороться именно на русалок, – хмыкнула Арлин, продолжая их разговор, а затем замолкла. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся от удивления, потому что ректор академии вдруг, воровато оглядевшись по сторонам, чуть подпрыгнул, схватившись рукой за верхнюю перекладину забора, затем подтянулся и перемахнул через него, так, словно металлические прутья были вовсе не два метра высотой, а так… не выше колена.

К этому времени Рейнар уже успел откуда‑то раздобыть свои брюки и даже рубашку, натянуть их и застегнуть на все пуговицы. Сейчас он выглядел немного потрепанно, однако вполне свежо и прилично. Лишь волосы влажными прядями падали на лицо, но это даже придавало мужчине особенный шарм.

Арлин же в мокром потемневшем от воды платье чувствовала себя курицей, которую неудачно пытались утопить. Перья слиплись, рот ошеломленно щелкал на манер клюва.

Постаравшись придать выражению лица побольше невозмутимости, фея повыше натянула декольте платья, развернулась и еще быстрее пошла по дороге к академии. Рейнар спешил за ней.

– Нужно как‑то защитить этих русалок, – тем временем задумчиво проговорила она. – Хоть они и пытались меня прикончить, но Кейлер наверняка не случайно обнаружил икринку. Прогуливался ранним утром возле академии, а тут бац – и она. Наверняка он целенаправленно искал детеныша русалки. А значит он в курсе, что здесь они водятся.

Рейнар кивнул, сдвинув брови.

– Не волнуйся. Об озере я позабочусь.

Арлин на миг замерла, но затем тут же продолжила путь, так ничего и не сказав. Однако от того, что дракайну было не плевать на судьбу озерных обитателей, внутри у нее разлилось приятное тепло.

До академии они добрались довольно быстро, фея даже успела согреться, несмотря на мокрую одежду. Быстро и неловко попрощавшись с Рейнаром, она захлопнула перед ним дверь, не обращая внимание на щемящее чувство в груди. Ректор проводил ее до комнат, взглянув напоследок тяжелым, глубоким взглядом, от которого Арлин стало жарко и неуютно. Поэтому она поторопилась расстаться с ним быстрее, чем ей взбредет в голову дурацкая мысль пригласить его в гости.

Справившись с этой нелегкой задачей, фея поторопилась разжечь камин и нагреть ванную. Дело это было не быстрое. Пока огонь займется на заготовленных поленьях, пока раскалит специальные камни, которые потом придадут воде необходимую температуру… По‑хорошему можно было успеть уснуть. Однако Арлин закуталась в мягкий, теплый халат и принялась ждать, размышляя обо всем случившемся.

Брачная метка стала еще материальнее. Теперь Арлин чувствовала ее, даже не глядя, и, похоже, сама была в этом виновата. Ведь она планировала не приближаться к Рейнару, чтобы избежать подобного эффекта. Однако ничего у нее не вышло.

Сегодня фее стало ясно, что сам дракайн явно не подозревал о происходящем. Он играл с ней и чувствовал себя совершенно свободно. Уверенно. А вот Арлин все больше боялась. Ведь теперь любой осмотр врача грозил ей неминуемым раскрытием личности со всеми вытекающими последствиями. А значит стоит банально упасть в обморок от жары или потерять сознание от отравления орешками, на которые у Арлин, к слову сказать – аллергия, как это будет означать для нее смерть в руках паладинов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И все до тех пор, пока метка снова не побледнеет и не пропадет совсем.

Привыкнув прятаться всю жизнь, быть незаметной, как тень летним вечером, прямо сейчас Арлин было очень тяжело осознавать, что она стала настолько уязвима. И не было ни единой мысли о том, что делать дальше.

Однако она понимала, что прятаться от Рейнара не получится. Их непреодолимо влекло друг к другу, и Арлин подозревала, что даже метка тут непричем. Много лет назад в первый день их встречи ее сердце билось точно также быстро, как и сейчас. С первой секунды их знакомства ее кожа горела от его прикосновений, а внутри все переворачивалось. Поэтому и брачная клятва зажглась так легко.

Но что делать с этим дальше, Арлин не имела ни малейшего представления. Она не могла позволить себе ни принять факт существования алой розы у себя на груди, ни отвергнуть его, постаравшись выкинуть Рейнара из головы. Оба варианта казались малоосуществимы.

Примерно через час, засыпая в своей постели под теплым одеялком, Арлин поняла еще кое‑что. При мысли о том, что ректор академии и дальше будет участвовать в облавах на сошедших с ума монстров, ее одолевал ужас. Она уже боялась за него так, словно он являлся ее официальным мужем. Или просто самым дорогим существом на земле.

К сожалению, приходилось признать, что теперь так оно и было. Рейнар Рес стал ее наибольшей уязвимостью.

Глава 10

Рейнар

Рейнар Рес молча смотрел, как в камине догорает огонь. За окном было все еще темно, а он так и не смог уснуть. Пересмотрел за ночь десятки страниц собственных записей, освежил в памяти множество секретных магических формул, до которых дошел сам, без чьей‑либо помощи. Но так и не смог приблизиться к разгадке: как заново создать Разрыв пространства.

Отложив последний лист, испещренный бесконечными расчетами, он тяжело вздохнул. Между бровей пролегла глубокая складка.

Многолетние магические исследования, что лежали сейчас перед ним, были столь ценными, что всего за пару листов ему могли отрубить голову. В этих записях в деталях изучались силы и слабости дракайнов, их наследственная магия и описывались формулы, которые применять могли лишь те монстры, у которых в крови жил огонь.

Когда‑то жил…

К своему большому сожалению Рейнар не обладал и десятой долей знаний о своей расе. Некому было научить его оборачиваться, выпускать крылья, летать, говорить с пламенем и совершать еще множество вещей, которые могли бы показаться удивительными. Ему до всего пришлось доходить самому. И, естественно, многое, может быть самое важное, осталось за гранью понимания. В том числе переход через Разрыв.

– Сколько можно мучить себя, Рейнариш‑ш‑ш? – раздался треск пламени чуть в стороне от ректорского стола.

Мужчина повернул голову и встретился взглядом с крохотным существом, пляшущим на вершине фитиля свечи. Круглый комочек огня, неведомым образом приобретший очертания живого создания. У него были маленькие глазки, которые казались едва различимыми на фоне остального тела и выделялись лишь более насыщенно‑оранжевым цветом. Ни руки, ни ног шар огня не имел. Но, создавалось впечатление, что если бы он захотел, из пламя возникли бы любые необходимые ему конечности.

– Я не мучаю, Хекс, – покачал головой Рейнар. – Я спасаю.

– Как насчет того, чтобы смиритьс‑с‑ся? – шарик огня чуть отклонился в сторону, маленькие глазки прищурились. – Покориться силе, дать своему другу обнять тебя и успокоить?.. Раз‑с‑с и навсегда…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оранжевый язычок на фитиле свечи снова стал прямым, как и прежде. И только Рейнар прекрасно различал в треске пламени хитрое выражение лица огненного существа.

Ректор академии хмыкнул.

– Нет, Хекс. Я много раз говорил тебе, что не собираюсь с тобой обниматься. Я еще не спятил до того, чтобы совершить ритуальное самосожжение.