Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Однако, опыт ректора академии заставил ее вновь почувствовать в себе давно утерянную уверенность.

Фея продолжала бежать, почти не замечая, как смеется, и зная, что за ней по пятам гонится настоящий хищник.

Но она была быстрее. И собиралась удивить своего преследователя.

Мужчина сознательно направлял ее бег в сторону озера, очевидно, рассчитывая, что, когда бежать будет некуда, она остановится и упадет в его объятия.

Но нет! У Арлин был иной план.

Как только ее ноги коснулись воды, ступни оторвались от земли, и фея буквально побежала по прозрачной глади.

Едва это произошло, Рейнар позади нее что‑то удивленно ахнул, и, кажется, даже замер на несколько мгновений. Это была фора, которую фея не собиралась терять.

Она бежала по воде, не касаясь ее. Босые ноги отталкивались буквально от воздуха, и девушка чувствовала, как щекочет ступни легкая “подушка” из магии, что не позволяла ей утонуть.

Это была одна из способностей фей – умение парить над землей. Полетом это назвать сложно, ведь крыльев за спиной Арлин не было. Однако магия особым образом поднимала фею в воздух, позволяя ей без труда преодолевать небольшие препятствия. Высота такого бескрылого парения не превышала метра над той или иной поверхностью. И этого никогда нельзя было забывать.

Когда‑то давно, в детстве, тетка строго‑настрого запрещала маленькой Арлин пытаться подобным образом преодолевать, например, глубокие овраги. Она рассказывала о беспечных феях, которых знавала лично. Об их смертоносной забывчивости в момент, когда все они бежали из Атлантита. По ее словам многие молодые феи тогда в попытке скрыться от катаклизма, уничтожающего их мир, пытались перенестись над глубокими пропастями, что образовывались буквально на глазах. Те девочки еще не были полноценными феями, не умели выпускать крылья, однако они настолько привыкали парить, что забывали об опасности. А потому падали и разбивались насмерть.

Арлин слишком хорошо запомнила этот рассказ, несмотря на то, что сама использовала способности крайне редко. Бедные феи, гибнущие в умирающем мире, стояли перед глазами так ясно, словно это Арлин когда‑то в прошлом видела их смерти, а вовсе не тетя.

Но сейчас фее было не до грустных воспоминаний. Арлин преодолела озеро с немыслимой скоростью, скрывшись в черноте леса. За спиной она слышала хлопанье крыльев дракайна и его сдавленную ругань, когда эти крылья пришлось сложить. Меж узких деревьев не особенно полетаешь. Зато парить можно!

Арлин улыбнулась и помчалась прочь, петляя среди кустов и толстых стволов. Ночное зрение позволяло ей безупречно ориентироваться в темноте, но, судя по быстрым шагам позади и по шороху листвы совсем рядом, Рейнар не отставал.

В какой‑то момент фея остановилась отдышаться, когда, казалось, что шум шагов стал тише. Арлин решила, что дракайн потерял ее из виду. Она спряталась за особенно большим деревом и стала тихо‑тихо дышать, пытаясь успокоиться. Улыбка не сходила с ее лица при мысли, что ей‑таки удалось обогнать своего хищника. А еще в груди быстро‑быстро стучало сердце, разгоняя по венам пьянящую кровь, зачарованную побегом и погоней.

Однако в какой‑то момент, когда Арлин уже решила заканчивать игру в прятки, приготовившись крикнуть Рейнару, что он проиграл, она выглянула из‑за дерева и ахнула. Оттуда выскочил огромный, ослепительно красивый дракайн и, улыбаясь, повалил ее на землю.

– Вот ты и попалась, феечка, – промурлыкал он ей на ухо, опалив горячим дыханием.

В груди Арлин громко ударило и затихло на целую секунду, чтобы уже через ослепительно короткий миг застучать тысячекратно сильнее. Прямо на ней лежал полуобнаженный мужчина, чьи огромные мышцы будто трещали от силы, бугрясь венами и сверкая черно‑золотой чешуей. Его глаза горели, а уголки губ сладко растянулись.

Фее мгновенно стало горячо, а где‑то внизу предательски заныло.

Чтобы хоть немного отвлечь саму себя от острых, дурманящих голову мыслей, Арлин прищурилась и проговорила:

– Я все равно победила, догнать меня тебе не удалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Это все деревья! Я летаю быстрее! – притворно возмутился Рейнар, не переставая улыбаться.

– Ничего не знаю, – фыркнула Арлин. – Это все, на что ты способен?

– А ты? – в свою очередь склонил голову на бок мужчина и между делом коснувшись поцелуем уголка ее губ с едва различимым шепотом: – Аппетитная моя… Никак не оторваться…

Фея тут же покраснела, не понимая до конца шутит он или говорит серьезно.

– Я еще умею вот так, – она уперла руку в его грудную клетку, заставляя отклониться и дать ей пространство для маневра.

Рейнар вздохнул, но очевидно, был достаточно заинтригован, потому что через мгновение все же послушался и сел рядом. Впрочем, одна его ладонь так и осталась на ее бедре, и было окончательно не ясно, с какой целью она там лежит. То ли Рейнару хотелось просто касаться Арлин, то ли таким образом он контролировал, чтобы шустрая феечка больше не упорхнула. В любом случае от его горячей руки, расположившейся выше ее колена, Арлин чувствовала, как напряжение где‑то под желудком все сильнее берет ее в жгучее кольцо.

Однако, фея старалась делать вид, что ничего подобного с ней не происходит, и она вовсе не вспоминает умопомрачительные ласки там, возле пруда.

Она протянула руку к луже, которую увидела между корней старого снежнодрева, и пошевелила пальцами.

Магия приятным теплом хлынула по телу: по костям, сухожилиям, коже, через секунду срываясь будто прямо из‑под ногтей. Арлин давненько не прибегала к этому бесполезному волшебству, хотя в детстве ей нравилось играть так, даже несмотря на наказ тети. Сейчас забытое ощущение власти над природой вновь взбудоражило ее кровь, заставив всколыхнуться старые воспоминания.

Вслед за этим над лужей тут же воспарили пять маленьких круглых капель. Они кружили в воздухе, словно крохотные бусины, а лунный свет, что едва пробивался сквозь густые кроны, будто специально падал именно на них.

Глаза Рейнара распахнулись шире, точно он увидел нечто необычное, удивительное, хотя, казалось, что это был совершеннейший пустяк.

Арлин это невероятно ободрило, и в сердце разлилось незнакомое тепло.

Тогда она решила постараться еще сильнее и напряглась, прищурившись, глядя на капли пристально и уверенно. Вслед за этим круглые водяные бусины вдруг преобразовались в ограненные! Теперь казалось, что это драгоценные камни, а свет, что падал на них с высоты, преломился на десятки граней, тут же распространяясь от них в разные стороны.

– Поразительно, – проговорил Рейнар, осторожно протянув руку и едва не коснувшись одного из водяных камушков. Однако в последний момент отдернул ладонь, будто боялся все испортить.

– Ну что, “два – ноль”? – ехидно проговорила тогда Арлин, стремясь увековечить их соревнование собственными победными очками.

– Два? – хмыкнул тогда Рейнар. – Ноль? – переспросил тут же. – Во‑первых, в первом раунде ничья, я тебя все же догнал. Это значит: “Один‑один”. А во втором…

Он вдруг подставил ладонь вниз под самые капли. Так, что теперь создавалось впечатление, что это он ими управляет, а вовсе не фея. А затем вдруг его кожа покраснела.

Арлин вздрогнула, подавив вскрик, потому что от Рейнара стало распространяться почти обжигающее тепло. Но в следующее мгновение ограненные капли вдруг взяли и превратились в пар, а кожа на руке мужчины снова приобрела нормальный цвет.

– Ох, – только и смогла выдохнуть девушка.

Он испарил воду не прикасаясь к ней.

– Теперь получается “Два‑два”, жемчужинка, – проговорил Рейнар с улыбкой. – Будут еще фокусы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Арлин стиснула зубы, притворно нахмурившись. А потом проговорила уже не так весело, как прежде:

– Есть еще кое‑что, но, к сожалению, я этого не умею.

– Что же?

– Тетка рассказывала, что она умеет создавать защитный кокон, внутри которого безопасно. И этот кокон может выдержать почти любые нагрузки. Даже если упасть в нем в пропасть, выживешь. Главное успеть его создать.