Последняя - Ирина Кассета

Глава 7.

Глава 7.

Еще долго я всматривалась в бескрайнее море, в то место, где недавно исчез город. Вдыхала прохладный морской воздух с присущим только ему запахом. Простояла, пока ночь не накрыла весь небосвод. Небо тут чище, и можно лучше разглядеть яркость звезд. Луна подчерчивала своим светом дорожку, вода с ее бликами волновалась и приятно пела знаменитую морскую колыбельную.

Продрогнув, я взяла сумки и пошла в каюту, небольшую комнатку с двухэтажной кроватью. Дивионца положили к капитану, пареньку совсем плохо, заметно по серой коже. Я увидела его лишь мельком.

Вещи сложила, забралась на второй этаж постели и, уместившись на узкой твердой койке, постаралась уснуть.

*

Без лишних переживаний я встала поздно. Солнце уже светило вовсю, но, несмотря на это, на корабле было довольно прохладно из-за ветра.

Заглянула в сумку, что передал мне Кай, и разложила все на полу. Юноша положил мне еды, теплое одеяло, насколько склянок, что аккуратно подписал, на одной из них было написано: от морской качки. Помня одно из путешествий, сделала один глоток на всякий случай. В сумке лежал еще кожаный дневник и карандаш, а на первой странице было оставлено послание: “Записывай только счастливые моменты”. Мешок с деньгами, которые пригодятся всегда. И два конверта, на одном значилось: “Открыть сразу”, на другом: “Открыть, когда я получу кубок Большого турнира”. Отложила второй обратно, первое письмо открыла, быстро пробежала по строчкам.

“Милая Сона,

Мы слишком мало знаем друг друга, чтобы не влюбиться. Когда ты далеко, и я не вижу тебя, хочу признаться, что окончательно потерял голову.

Может, ты догадалась? Скрывать чувства я умею плохо.

С сегодняшнего дня отбрось прошлую жизнь, пусть наша встреча перечеркнет все. Я знаю десятки заклинаний, которые помогут очистить память, если тебе это нужно.

Мы сможем начать жизнь заново с деньгами от приза и моим даром.

Извини, что отправил тебя одну, мое тщеславие не дает мне отказаться от выпавшего шанса доказать миру свою силу.

Пылко влюбленный Кай”.

Читая, представляла быструю манеру парня говорить и его улыбку при каждой из фраз. Все-таки в нем было слишком много безрассудно, юного и вольного. Наверно, будь он похож на Дана или Исая, я бы убегала более проворно. Судьба подбрасывает мне их в особенном порядке? Под стать настроению? Нужно записать все вопросы для богини, чтобы задать в храме.

Сложила лист, положила обратно в конверт, как и остальные вещи. Перекусила тем, что взяла с собой, и вышла на палубу. Где, как не здесь ощущать себя свободно? Дышать этим, позволить разливаться по венам.

Матросы ходили по кораблю, выполняя свои обязанности. Капитан был занят штурвалом, и я была предоставлена сама себе. От количества свободного времени кружилась голова, и уже к вечеру я готова была выть от скуки. Нужно было захватить хотя бы книжку, глупая ты девка.

Поужинав и насладившись красотой заходящего солнца, забралась в каюту, где решила лечь пораньше.

Вертелась на дощатой постели, отбив все бока, пока не постелила теплое одеяло Кая. Возможно, свою тягу к приключениям я переоценила, сама же улыбнулась своей прихотливости, совсем разбаловали меня дворцы и хоромы. Примостившись у стеночки, все же уснула.

*

- Эмили, - далекий надрывный шепот. - Эмили? - спрашивает в мольбе голос. И в нем пропасть боли и волнения, но каждый раз, как он произносит имя, в нем вспыхивает на мгновение надежда. - Эмили, - и совсем неразличимо, - прошу...

Имя повторяется каждые десять секунд, пока постепенно не затихает, оставляя за собой единственный шум: плеск волн.

Открываю глаза, смотрю в потолок, пытаясь понять, сон ли это был, или явь? Приподнимаюсь с кровати, вслушиваясь, но, кроме скрипа судна и моря, ничего не тревожит тишину ночи.

Но голос был так отчетлив. Спускаюсь с кровати и приоткрываю дверь, снова ничего, выходить не решаюсь, запирая замок заново. Странно.

*

Темнота каюты, плавно качающийся корабль, я засыпаю, обняв одеяло. Дрема переходит в глубокий сон, мирное дыхание и яркие картинки сновидений.

- Эмили? - зовет еле различимо, вписываясь в пейзаж моего сна, почти незаметный голос, который я сознательно пропускаю мимо ушей.

- Эмили? - чуть настойчивее, движение моего ночного видения замирает. Может быть, показалось? Но за вторым следует и третий, надрывный и не оставляющий сомнения в своей реальности голос:

- Эмили! - во сне я морщу лоб, стараясь прогнать нависшее надо мной гнетущее чувство. Что-то с этим голосом не так, он не отсюда, он не часть моего мира.

- Эмили? - и в нем боль, что отдается и в моем сердце. Закрываю уши, почти проснувшись, находясь на грани с реальностью, но не помогает. Этот голос в голове, в моих мыслях.

- Эмили? - совсем тихо, болезненный возглас на последнем издыхании.

Вроде замолк. Веки тяжелеют, и я вновь погружаюсь в прерванное забытье. Не чувствую, как встаю, спрыгиваю с кровати. Меня не будит даже холодный пол, которого я касаюсь голыми ступнями. Быстрым движением открываю дверь.

- Эмили? - он трепещет, он надеется, ведь на его зов ответили.

Качающееся на волнах судно не позволяет мне идти быстро. Тело тряпичной куклой болтается из стороны в сторону, рискуя свалиться за борт. Холодный ветер обдувает ткань моей ночнушки. Пугающее зрелище открылось бы тому, кто этой ночью не спал. Бредущая с закрытыми глазами девушка, чье платье белой пеленой прорезает темноту.

- Эмили? - он зовет меня, и я иду на голос, будто на огонь, что освещает дорогу. Призрачными нитями связывает меня эта мольба. Она жжет изнутри, не позволяя сделать ни шагу назад, она обволакивает меня любовью и сочащейся от каждого возгласа тоской.

- Эмили? - я уже совсем близко, различая стон, что испускает на последнем издыхании умирающий.

Мои руки касаются его лица, когда я опускаюсь перед его ложем на колени. Сначала я чувствую руками жар его кожи, который почти обжигает кончики пальцев, мокрый пот, что струится по лбу и легкой, тонкой одежде. Прежде чем по-настоящему открыть глаза, выйти из забвения ночи, вздрагиваю, отдергиваю руки от мужчины, что лежит передо мной. В свете луны он выглядит пугающе: провалы глаз, кожа, что обтянула лицо, иссохшие губы. Если бы не жар, подумалось бы, что передо мною мертвое тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍