Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

– Веди меня к хранилищу. Артефакт два дня простаивает. – Осуждающе глянул на Елрех и сказал: – Отчитать любимую человечку успеешь позже.

Да самого парка я с трудом успевала за Вольным, перескакивая разбитые участки дорожки и искусывая губы, чтобы не заговорить с ним. Мне удалось узнать многое из подслушанного разговора, но правильно ли я все поняла? Что означало высказывание: «у меня мало времени»? Он развлекается со мной, потому что его жизнь коротка, а я ему нравлюсь? Или Елрех права, обзывая его влюбленным дураком?

От последней мысли я едва не споткнулась, а во рту пересохло. Если бы Кейел влюбился в меня… Именно влюбился, или все же… любил, то я бы… Нельзя допускать мысли о том, чтобы остаться в Фадрагосе! Да и тогда придется искать спасение Кейелу, раз все Вольные умирают.

Как его спасти?.. Есть ли способ, чтобы защитить его? От кого? От опасностей, а может, от духов, которые ведут его. Может быть, Вольные так же слепо верят им, как шан’ниэрды любят своих избранниц. Что если Вольные всего лишь жертвы?

Не думай об этом, Аня! Чепуха какая! Он будет жить, он будет счастлив с Айвин. Смотри, какой он уверенный, какой сильный… Нет, лучше смотри под ноги!

– Иди первая, но скажи, куда прийти, – резко остановился Кейел перед широкой парковой аллеей. – Нас не должны увидеть рядом.

Я мгновенно остановилась и неосознанно отступила, все так же глядя в землю.

– Около библиотеки, – хотела произнести твердо, но лишь пролепетала.

Щеки разгорелись, будто я девочка, которая впервые приняла валентинку от одноклассника. Кейел сместился, пропуская меня, и я без заминки сорвалась с места, словно спасалась бегством. Думать, как выгляжу со стороны, совсем не хотелось.

Ни в парке, ни в коридорах дворца мне никто не повстречался. Возле нужного поворота, у винтовой лестницы в башне, прислонилась к стене и стала ждать Кейела. Мне еле удавалось напоминать себе, что нужно узнать тайну Аклен’Ил и запомнить ее. Мне нужно только это. Только это.

И все равно, когда Вольный шел по пустому коридору, не могла отвести глаз. С замиранием сердца отслеживала каждое его движение, прислушивалась к тихому шороху каждого шага. Он ненадолго остановился напротив, а затем молча направился к лестнице. Глубоко вдохнув, я шагнула за ним.

– Тут, – произнесла я, когда мы поднялись к нужной двери.

Кейел с легким прищуром посмотрел на нее, будто подозревал в обмане, а через миг откуда ни возьмись в длинных пальцах уже сверкнул серебристой гранью треугольник с растрескавшимся стеклом. Я стояла молча, опасаясь, что Кейел прогонит, если напомню о себе, но он сам нарушил тишину вопросом:

– Ты была внутри?

Я кивнула, а затем сообразила, что он не смотрит на меня, поэтому твердо произнесла:

– Да. А как этот артефакт работает? – решила поинтересоваться, чтобы отвлечься от лишних мыслей.

– Я предлагал тебе посмотреть, а ты отказалась. Теперь поздно.

Он шагнул к железной двери с пугающими заклепками и стал разглядывать круг символов.

– Не помню, – нахмурилась я, немного осмелев и тоже приблизившись.

Кейел поднес треугольник к кругу, чуть склоняясь, а затем повернул голову ко мне. Растерянность моментально вернулась, и я опустила глаза. Вольный хмыкнул, и тогда я взглянула на него из‑под ресниц. Он ведь понимает, что я все слышала… Поэтому так присматривается ко мне?

– Духи заполняют собой трещины, повторяют в них рисунок, стремясь к привычной форме. Если отыскать темный угол, и оставить там артефакт, а самим спрятаться, то они постараются вернуться к хозяину, но зачарованные рамки, не позволят. Тогда духи нарисуют узор на стене, надеясь, что небесный заметит свою метку. Я предлагал тебе посмотреть, возле библиотеки. В коридоре было темно, а чтобы спрятаться, достаточно было бы лечь на пол. Они боязливые, Асфи. Прямо как ты. Трусишка.

Отвернулся.

Сердце пропустило удар. Я сглотнула горький ком, открыла рот, но не успела ничего сказать, Кейел продолжил говорить, одной рукой снимая с шеи клык – по форме, как клык лиертахона, который я не снимала даже сейчас, когда носила платья и гордое сословие почтенных, но у Кейела он казался сделанным из ртути.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Сейчас мы напугаем духов так, чтобы они попали на замок. Они нарисуют на нем метку, а он впитает их. Дверь откроется, артефакт освободится.

Кейел отступил, вытягивая руку. Я тоже на всякий случай отступила. Когда клык коснулся стекла, голубые светлячки пулей вылетели из него. Рисунок появился лишь на секунду, после чего Кейел толкнул дверь, и она бесшумно открылась. Трещины на стекле медленно исчезали.

– Выносить без метки небесных ничего нельзя, – неуверенно проговорила я, почему‑то вспомнив именно об этом.

Кейел усмехнулся, а затем широко улыбнулся.

– Ничего, кроме знаний, Аня. Ты не видела тут никакой таблички, скрижали с именами Аклен и Ил?

– Нет, – я обернулась, проверяя, чтобы по лестнице никто не поднимался, а затем испугалась, что Кейел прикажет мне сторожить, поэтому быстро добавила: – Но помогу найти.

Он кивнул, пропуская меня вперед. Гарпии, как и раньше, нависли над входом с обеих сторон, тьма клубилась по углам, собиралась в щелях, на полках высоких шкафов. Постамент, стоящий под ярким столпом света, был пуст – золотая книга все еще находилась в моем столе. Надо бы вернуть… Мы с Кейелом разбрелись по маленькой комнате. На полках прятались непотные фигурки, различных форм и из неизвестных мне материалов; стояли красивые шкатулки; лежали свитки: и стопками, и по одиночке, и даже под колпаком из толстого стекла; встречалось оружие, покрытое пылью, и многое другое. За очередным шкафом я увидела углубление в стене, а в нем висела табличка с выбитым текстом на общем языке.

«Наставление мудрецам Аклен’Ил.

И пусть духи будут благосклонны к Аклен и Ил!

Чтите их имена и тайну, отобравшую великую любовь и жизнь:

«И только зрячий дракон видит тернистый путь, проложенный собственной смертью».

Не забывайте!».

– Кейел, – тихо позвала я, вчитываясь снова и снова в написанное, – я нашла. Но кажется, что‑то не то нашла…

Кейел быстро подошел ко мне и нахмурившись шепотом прочитал:

– И только зрячий дракон видит тернистый путь, проложенный собственной смертью.

Прищурил один глаз.

Я была уверена, что тайна будет нести пользу, а получили мы… как будто новая загадка или…

– Бред какой‑то. И мы ради этого рисковали? – возмутилась я.

– Где ты увидела бред? – изумился он, разглядывая меня, как и впрямь ненормальную, а затем вздохнул, снова нахмурившись, и согласился: – Да, бред какой‑то… Пойдем отсюда.

Он так сказал, чтобы меня отвлечь от сокровищницы? Неужели такая тайна стоила того, чтобы убить любимого, а затем умереть самой? Тут явно было что‑то не так…

Мы вышли из хранилища, закрыли дверь. По кругу мгновенно прошлась голубая рябь, символы ненадолго засияли голубым, а затем потухли. Растерянный Кейел прошел мимо меня к лестнице, стал спускаться, вынуждая следовать за ним. Как узнать у него подробности?

И только зрячий дракон… тернистый путь… собственная смерть. Самоубийство Ил, или смерть Аклена? Еще бы не забыть эту тайну. Надо записать и спрятать запись.

Я задумалась, поэтому едва успела остановиться, чтобы не впечататься в спину Кейела. Он застыл прямо на лестнице, сжимая кулаки. Что опять происходит? Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Аня, ты… – еле слышно обратился Кейел, а затем медленно повернулся ко мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он стоял на ступеньке ниже, поэтому я смотрела прямо ему в глаза – в них плескалась манящая нежность. Тепло от его тела ощущалось, согревало. Лицо напротив моего. На левую щеку падал тусклый свет, просачивающийся через узкое окно в башне. Изуродованное лицо. Мною изуродованное…

– Молчи о тайне, – криво усмехнулся он, проговорив явно не то, что хотел сказать. Я откуда‑то знала это, чувствовала. – У тебя могут возникнуть проблемы с правителями, если проболтаешься.