Сдвиг времени по-марсиански - Филип Дик

— В очень первобытном духе, — припоминая, откликнулась Дорин.

— В ту ночь я чувствовал себя девятнадцатилетним, — заметил Арни. — Я вообще чувствую себя очень молодым для своего возраста, во мне осталось много сил, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Он прошелся по комнате. — Господи, да когда же придет Болен?

Зазвонил телефон.

— Мистер, — закричал Гелиогабал из кухни. — Я не могу подойти, вынужден вас просить ответить самостоятельно.

— Это звонит Болен сказать, что ему ничего не удалось… — заметил Арни и, прочистив горло, снял трубку.

— Арни, — послышался в ней мужской голос. — Простите, что беспокою вас, это доктор Глоб.

— Привет, док, — с облегчением ответил Арни и пояснил Дорин: — Это не Болен.

— Арни, я знаю, вы сегодня встречаетесь с Джеком Боленом, — начал Глоб. — Он еще не у вас?

— Нет.

Глоб замешкался.

— Арни, мне довелось сегодня провести некоторое время с Джеком, и хотя…

— В чем дело? У него что, был приступ? — Арни интуитивно чувствовал, что так и есть; потому-то доктор и звонил. — Ладно, он в цейтноте, его поджимает время, понимаю. Но оно всех нас поджимает. Придется разочаровать вас, если вы намерены придумывать за него отговорки, как за ребенка, прогулявшего школу. Я не смогу его извинить. Болен знал, за что брался. Если он сегодня не представит мне результатов, я устрою так, что до конца жизни ему и сгоревшего тостера никто не доверит здесь на Марсе.

— Именно такие, как вы, с вашими бессердечными понуканиями, и порождают шизофреников, — помолчав, заметил Глоб.

— Ну и что? У меня есть свои требования, он должен им соответствовать, вот и все. Требования высокие — я знаю.

— Но и у него есть высокие требования.

— Не такие высокие, как мои, — возразил Арни. — Что-нибудь еще хотите сказать, док?

— Нет, — ответил Глоб. — Разве что… — Его голос дрогнул. — Нет, ничего. Спасибо, что уделили мне время.

— Спасибо и вам за звонок, — откликнулся Арни и повесил трубку. — Безмозглый болван — боится сказать, что думает на самом деле. — Он брезгливо отошел от аппарата. — Боится даже защитить то, во что верит. Ничего, кроме презрения, Глоб у меня не вызывает. Зачем было звонить, если не хватает мужества?

— Странно, что он вообще позвонил, — заметила Дорин. — Что высунулся. Что он сказал о Джеке? — Ее глаза потемнели от тревоги. Она встала и, подойдя к Арни, взяла его за руку.

— А-а, просто он сегодня виделся с Боленом; кажется, у того был какой-то припадок — ну знаешь, его болезни.

— Он прилетит?

— Господи, понятия не имею! Почему все нужно так усложнять? Врачи звонят, ты лапаешь меня, как побитая собака. — Он негодующе расцепил на своей руке ее пальцы и оттолкнул Дорин. — И еще этот черномазый на кухне! Он что, ведьмовское зелье готовит? Сидит там часами!

— Послушай, Арни, — тихо, но твердо произнесла Дорин. — Если ты начнешь жать на Джека слишком сильно и причинишь ему боль, я больше никогда не лягу с тобой в постель. Имей в виду.

— Господи, все его защищают, неудивительно, что он болеет.

— Он хороший человек.

— Лучше бы он был хорошим техником, лучше бы он раскрыл передо мной сознание этого ребенка, чтобы я смог читать по нему, как по дорожной карте.

Дорин встряхнула головой, взяла свой коктейль и отошла от Арни.

— Ладно. Я не могу тебе приказывать. Найдется еще десяток женщин, которые в постели будут ничуть не хуже меня. Кто я такая, чтобы указывать Арни Котту?

— Черт, Дор, ты же знаешь, ты неповторима, другой такой не найти. — Арни неловко тронулся за ней. — Твоя спина такая гладкая… — Он погладил ее шею. — Отпад, даже по земным меркам.

Раздался звонок в дверь.

— Это он. — Арни бросился к выходу.

На пороге стоял Джек Болен. Вид у него был изможденный. Рядом пританцовывал на цыпочках мальчик, взгляд которого перебегал с одного предмета на другой, ни на чем подолгу не задерживаясь. Как только дверь раскрылась, он тут же проскользнул в гостиную и скрылся из виду.

— Заходи, — смущенно промолвил Арни.

— Спасибо, Арни, — ответил Джек. Арни закрыл дверь, и оба принялись озираться в поисках Манфреда.

— Он пошел на кухню, — пояснила Дорин.

Арни открыл дверь на кухню и увидел Манфреда, который стоял, уставившись на Гелиогабала.

— В чем дело? — поинтересовался Арни. — Ты никогда раньше не видел бликмена?

Мальчик ничего не ответил.

— Что ты готовишь на десерт, Гелио? — спросил Арни.

— Фруктовый пирог, — ответил Гелиогабал. — И сладкий крем в карамельном соусе. Из кулинарной книги мадам Ромбо.

— Познакомься, Манфред, это — Гелиогабал, — сказал Арни.

Дорин и Джек, стоя в дверях, наблюдали за сценой. Арни тоже заметил, что бликмен произвел на мальчика неотразимое впечатление. Словно завороженный, Манфред следил за каждым его движением. С хирургической осторожностью Гелиогабал залил фруктовую начинку в готовые формочки, после чего аккуратно перенес их в морозилку.

— Привет, — робко промолвил Манфред.

— Вот это да! Он произнес настоящее слово! — воскликнул Арни.

— Я должен попросить всех вас покинуть кухню, — раздраженно заявил Гелиогабал. — Присутствие посторонних нервирует меня, я не могу работать. — Он уставился на людей, переводя взгляд с одного на другого, пока не вынудил их выйти. Захлопнувшаяся дверь скрыла Гелиогабала из виду.

— Немного чудаковат, — извинился Арни. — Но готовит изумительно.

— Я впервые слышу, чтобы Манфред заговорил, — наклонился Джек к Дорин и потрясенный отошел к окну, не обращая внимания на остальных.

— Что будешь пить? — обратился к нему Арни.

— Бурбон с водой.

— Сейчас смешаю — согласился Арни. — Не могу надоедать Гелио с такими пустяками — рассмеялся он. Джек остался безучастным к его веселью.

Наконец все трое уселись. Манфред получил старые журналы и растянулся с ними на ковре, полностью игнорируя присутствующих.

— Подождите, пока он подаст свою стряпню, — промолвил Арни.

— Пахнет замечательно, — ответила Дорин.

— Все с черного рынка.

Сидящие на диване Джек и Дорин согласно кивнули.

— Сегодня у нас особенный вечер, — произнес Арни.

Они снова кивнули.

— За взаимопонимание, — провозгласил Арни, поднимая стакан. — Без которого мы были бы ничем.

— Я выпью за это, — мрачно откликнулся Джек. Однако в стакане у него уже было пусто, и он в растерянности замолчал.

— Сейчас налью, — вскочил Арни, забирая стакан.

Подойдя к буфету и смешивая для Джека виски, он заметил, что Манфреду уже наскучили журналы, мальчик снова встал и слоняется по комнате. «Может, ему понравится вырезать и наклеивать», — подумал Арни. И, вернув Джеку стакан, направился на кухню.

— Гелио, добудь мальчугану клей и ножницы и какой-нибудь лист бумаги, чтобы можно было наклеивать.

Гелио уже покончил с десертом и теперь восседал с номером «Лайф». Он неохотно поднялся и отправился искать необходимые предметы.

— Забавный мальчуган, не правда ли? — спросил Арни, когда Гелио вернулся. — Что ты думаешь о нем? Наши мнения совпадают?

— Все дети одинаковы, — уклонился Гелио и отправился обратно на кухню.

— Скоро будем есть, — объявил Арни. — Все попробовали датский сыр? Кто-нибудь еще чего-нибудь хочет?

Зазвонил телефон, и Дорин, сидевшая к нему ближе всех, сняла трубку.

— Тебя. Мужчина, — передавая трубку Арни, сообщила она.

Это снова был доктор Глоб.

— Мистер Котт, — высоким натянутым голосом произнес Глоб, — профессиональная честь обязывает меня защищать своих пациентов. Я тоже умею играть в ваши игры. Как известно, в Бен-Гурионе находится ваш внебрачный сын Сэм Эстергази…

Арни издал стон.

— Если вы дурно обойдетесь с Джеком Боленом — продолжил Глоб, — если вы начнете применять к нему свои жестокие, бесчеловечные, агрессивные методы, я исключу Сэма Эстергази из лагеря на основании того, что он является умственно отсталым. Усвоили?

— Господи Иисусе, — простонал Арни. — Завтра поговорим. Лягте вы в постель и усните. Примите таблетку. Только отстаньте от меня. — И он бросил трубку.

Кассета закончилась, музыка давно стихла, и Арни, подойдя к своей фонотеке, вытащил наугад какую-то коробку. «Ох уж этот доктор, — вертелось в голове. — Ну я до него доберусь. Только не сейчас. Сейчас нет времени. Верно, он это неспроста». Арни перевернул коробку и прочел: «В. А. Моцарт. Симфония 40 соль минор. Ор. 550».

— Люблю Моцарта, — сообщил Арни присутствующим. — Я поставлю эту запись. — Он вынул кассету из коробки и вставил ее в магнитофон, затем повертел ручки усилителя, пока не раздалось тихое шипение пленки, проходящей через головку. — Дирижирует Бруно Вальтер, — сообщил он своим гостям. — Большой раритет эпохи золотого века звукозаписи.