Фанфик Everything I am - Фанфикс.ру

Я вложу в твои руки…

Рон и Гермиона танцуют, глядя друг другу в глаза, между ними сейчас такое полное взаимопонимание, какого я никогда раньше не замечал. Джинни и Невилл, кажется, куда-то вышли. Сбоку от меня стоит Луна, но я не могу заставить себя встретиться с ней взглядом. Она сама могла бы пригласить меня на эту песню… Да? Я правильно понял? Я горько смеюсь — а голос продолжает, безжалостно выворачивая наизнанку все мои сокровенные желания:

If you could open up to me oh

Если бы ты мог открыться для меня…

Can't we ever get beyond this wall

Неужели мы никогда не пробьем эту стену?

'Cause all I want is just once

Потому что все, чего я хочу —

To see you in the light

Увидеть тебя на свету.

But you hide behind

А ты прячешься

The color of the night

за цветом ночи…

Его мантия, черные волосы, непроницаемые глаза… Цвет ночи… наших ночей… И отчуждение, воздвигнутое с первой встречи, с первого класса, а теперь старательно поддерживаемое… отказался от меня — почему? Я поворачиваю голову — и сталкиваюсь взглядом со Снейпом. Он неподвижно сидит за столом — и хотя отсюда я не могу поручиться, что он видит меня, я почему-то все равно это знаю. Я закусываю край ладони, чтобы удержаться от ругательства — или от крика. Я обещал себе не срываться. И не сорвусь.

Все, что между нами было, он делал для меня. Это мы выяснили. Не для волшебного мира, не для Дамблдора. Для меня. Но зачем это ему? Он мне не ответил. А теперь делает вид, что ничего и не было.

I can't go on running from the past

Я не могу продолжать бежать от прошлого.

Lave has torn away this mask

Поток сорвал эту маску

And now like clouds like rain I'm drowning and

И сейчас я тону, как облака, как дождь

I blame it all on you

И виню во всем тебя.

I'm lost — God save me...

Я заблудился — Боже спаси…

I'll give you everything I am

Я отдам тебе все, чем я являюсь

And everything I want to be

И все, чем хочу быть…

Песня гонит меня, я закрываю руками уши, чтобы не слышать. Не слушать. Гермиона что — нарочно хотела, чтобы я рехнулся? «Everything I am»… Он знает — один он знает, что я такое есть на самом деле. А я о нем не знаю ничего. Ладно, сходить с ума — так хоть с музыкой. В самом прямом смысле. Я выпрямляюсь, встряхиваю головой — не думать о том, у кого перенял этот жест — и иду к преподавательскому столу.

Он видит мое приближение — я иду уверенно и ровно, не предположить, что вообще пил — и в его лице что-то закрывается. Ну нет. Не в этот раз. Не пройдет!

— Профессор Снейп, — громко говорю я, чтобы перекричать музыку, но продолжая стоять прямо и не наклоняясь ни на дюйм, — надо поговорить.

Он отрицательно качает головой, глядя мимо меня в зал.

— Вы не поняли, сэр, — говорю я, скрещивая руки на груди, — я сказал, мне необходимо поговорить с вами. И я поговорю, даже если для этого мне придется отобрать у Фреда микрофон! А вас мои друзья не выпустят из зала — так что волей-неволей меня выслушаете!

— Поттер, вы пьяны, — с отвращением бросает он, все так же не глядя на меня.

— Да ни черта! — я смеюсь, сам слыша в смехе ярость пополам с отчаянием. Пусть я выдаю себя этим. Он все равно завтра уезжает! — Я не пьян. Я имею право знать! И если вам страшно посмотреть мне в глаза…

Он вскидывает голову, как будто я подловил его на слабо, и его взгляд не уступает моему: в нем чуть ли не неистовство:

— Нам не о чем говорить! Все сказано!

— Не все! — я опираюсь руками на стол и приближаю свое лицо к его. Пусть ударит, если рука поднимется. — Давайте выйдем!

Я жду тебя, стоя в свете дня,

Но ты прячешься за цветом ночи…

Пожалуйста — выйди из цвета ночи…

Песня кончается, хотя я уже почти не слышу слов из-за бешеного биения сердца. Я знаю все, что можно было сказать в этом тексте.

— Отвяжитесь, Поттер, лучше пойдите еще потанцуйте! У вас отлично получается, не понимаю, что вас отвлекло! — Снейп тянется к бутылке на столе. Ай да Гермиона. И правда виски. Что, он сидит тут один весь вечер и пьет?

Я хватаю его за запястье и с вызовом бросаю в лицо:

— Ревнуешь?

Он вырывает руку:

— Поттер, отойдите по-хорошему.

— А то что? — интересуюсь я, прищуриваясь.

— А то пожалеете.

— Да ну? — я запрокидываю назад голову и смеюсь, — попробуйте. Мне все равно.

Его взгляд останавливается на ордене, приколотом к моей рубашке. Ох ты — я и забыл. Быстро меня друзья отвлекли. Я одним движением сдираю его — так, что ткань трещит, и Снейп смотрит на меня в недоумении:

— Что вы делаете?

— Не хочу, чтобы вы отвлекались на посторонние предметы, пока я с вами разговариваю, — говорю я нагло, засовывая орден в задний карман джинсов. Он машинально прослеживает движение:

— Поттер, это награда.

— Мне все равно. — Мне и в самом деле наплевать. — Вы выйдете — или попросить со сцены?

Он очень неприязненно смотрит на меня, и я поднимаю брови. Ну да, я могу. Ты знаешь. Когда доводят, я и не такое могу.

Снейп медленно встает со стула и оценивающе смотрит сверху вниз:

— Куда?

— Куда угодно, где не так орет музыка, остальное неважно.

Он мгновение медлит, а потом направляется к двери, из которой обычно появляется на завтрак. Не замешкавшись ни секунды, я следую за ним. Уже поймав дверь плечом, я оборачиваюсь — многие смотрят нам вслед. Я захлопываю за собой тяжелую створку. Весь волшебный мир счастлив. Вот пусть и упиваются этим. А я попробую впервые сделать хоть что-то для себя.

* * *

В коридоре не темно, как я вначале опасался. Здесь тусклый свет редко попадающихся факелов. Снейп запирает за нами дверь, чтобы не сунулись любопытные, и делает приглашающий жест:

— Говорите.

От резкого перехода к тишине я на какой-то миг теряюсь.

Мнусь, не решаясь поднять глаза, и жду, когда он пройдется по поводу моей внезапной застенчивости на фоне недавних воплей. Но Снейп молчит. Я откашливаюсь и начинаю совсем не так уверенно, как собирался:

— Сэр… пожалуйста, поверьте — я не пьяный. Я выпил совсем немного, и это было часа два или три назад. Поэтому…

Он хмыкает в знак того, что слышал меня, но ничего не говорит. Тогда я вскидываю голову. Если не сейчас, то никогда — это понятно без объяснений.

— Сэр, вы сказали, что делали все, что делали — ради меня… Вы так сказали два дня назад. Я запомнил.

— И что? — можно подумать, я сказал какую-то несусветную чушь. Его голос мог бы заморозить — но меня сейчас обжигает.

— Тогда скажите мне только одно. Зачем это надо было вам? Лично вам? — В тишине не слышно даже дыхания. Напряжение заставляет меня ежиться. — Сэр? — я настойчиво всматриваюсь в его лицо и пытаюсь разглядеть хотя бы проблеск эмоций. Ничего.

— Поттер, я сказал вам, ради какой цели я действовал. Личные мотивы моих поступков вас не касаются, — голос бесстрастен, и это выводит из себя больше всего:

— Касаются, раз спрашиваю. И буду спрашивать, пока не получу ответа. Я имею право знать — вы не находите? — имею право быть в курсе причин, по которым вы со мной спали. Потому что из благотворительности просто не получилось бы. Вы меня хотели. Я помню. И тогда вы ничего не имели против моего присутствия.

— Поттер, вы сами слышите в своих словах прошедшее время?

— Не сбивайте меня с толку…

— Вас и сбивать не надо. Все кончилось. Потому что кончилось время действия нашего уговора. Чего ради вы вытащили меня сюда и задаете бессодержательные вопросы?

— Потому что мне плохо! — кричу я в полный голос и подскакиваю к нему, сжав кулаки. Кажется, однажды я на него так уже кидался. — Мне плохо — а тебе что, хорошо? Да? Я видел, как хорошо! Сидел там и пил! Не надо врать, что тебе неинтересно, о чем я говорю! Это неправда!

Снейп вздрагивает от того, как я ору. Не думаю, что от смысла слов — скорее решил, что я на его глазах двинулся рассудком.

— Поттер, — чуть ли не впервые в жизни я слышу не злость, не гнев, а подлинную тревогу, — вы мелете чушь!

— Да, я мелю чушь! Как всегда! А ты врешь! Потому что я вспомнил — там, в зале, пока шел к тебе! Я вспомнил, Северус, а ты не имел права не сказать мне — я ведь мог забыть навсегда!

— Что именно вспомнил? — он отступает, а я на полшага придвигаюсь. От меня, наверное, сейчас даже пахнет болью, я чувствую, что лицо сводит гримасой, которая… которая его пугает.

— Я вспомнил, что ты мне сказал! «Ты мой»! Ты назвал меня своим — ты сам подтвердил потом, что это была правда! Я помню! Помню! — у меня прорывается короткое сухое рыдание. — Почему нужно быть такой сволочью всегда, везде, во всем, что касается тебя лично! Почему ты мне не сказал! Ты выхаживал меня как сиделка — мне рассказали! А теперь ты от меня отказываешься! Ради Бога, Северус!

До меня даже не доходит, что он молчит. Когда мои сжатые кулаки с размаху опускаются ему на грудь, меня колотит крупный озноб. Он перехватывает мои напряженные запястья, второй рукой ловит за плечи: