Записки опального директора - Натан Гимельфарб

Предприятие стабильно выполняло планы производства и поставок продукции, фонды зароботной платы позволяли систематически выплачивать премиальные, сложился довольно дружный коллектив работников.

С директором у меня были вполне хорошие отношения. В дела производства он старался не вмешиваться и решал чисто директорские вопросы. Такое распределение обязанностей меня вполне устраивало, так как с некоторыми из них, такими, например, как выполнение заказов обкома и горкома на поставку продукции, я определённо не справился бы. Умел Жулего наладить отношения со снабженческими и другими организациями, где решались вопросы поставок сырья и материалов для производственных и хозяйственных нужд предприятия. В этом у него были свои секреты, с которыми он ни с кем не делился. Я, конечно, догадывался какими методами пользовался директор, но большого интереса не проявлял и делал вид, что меня это не очень интересует.

Жулего вполне устраивал партийные и советские органы города и области, поэтому к нему, а, следовательно, к предприятию, было вполне сносное отношение. Нас теперь не беспокоили частыми проверками и ограничивались только плановыми ревизиями, результаты которых большой тревоги не вызывали.

Я успевал выполнять свои обязанности на действующем предприятии и на строительстве нового комбината, и мог больше, чем на прежней работе, уделять внимание семье и детям. Мы поддерживали дружественные отношения с семьёй Жулеги, начальника планового отдела Щербич Марии Львовны, другими соседями по нашему дому. Но самая большая дружба связывала нас с семьёй Дружевских, которые жили в соседнем подъезде. Жена Миши, Оля, закончила Ленинградский холодильный институт и работала инженером в областном тресте молочной промышленности. Это была женщина редкого обаяния, удивительной доброты и чуткости. Их дочь, Ирочка, была ровесницей нашей Верочки, и они стали подружками с годовалого возраста. Мы вместе проводили свободное время, часто выезжали на природу и весело отмечали праздники.

Из-за отсутствия поблизости детсада и яслей приходилось держать няню. Деревенская девушка Нина, рекомендованная нам Жулегой, оказалась скромной, трудолюбивой работницей и очень тепло относилась к детям.

Тревожные ожидания роста антисемитизма после смерти Сталина оказались не вполне обоснованными. Новое правительство, возглавляемое Маленковым, каких-либо антиеврейских акций не предпринимало. Стало даже чуть легче устроиться на работу или поступить в институт. Было прекращено следствие по “Делу врачей”. Реже стали печатать в газетах антисемитские анекдоты. Не скажу, что новое правительство воспылало большой любовью к евреям. Этого никто не ожидал ни от теперешнего, ни от сменившего его вскоре правительства Никиты Хрущёва, но всё же в меньшей мере, чем при Сталине, чувствовался ничем не прикрытый государственный антисемитизм.

В середине августа я впервые за все годы работы в промышленности получил путёвку в санаторий на Рижское взморье. Я рад был этому не только потому, что нуждался в отдыхе и лечении, а больше из-за возможности побывать в Риге, где жила Полечка, которую не видел уже несколько лет.

40

До выезда из Орши я поддерживал постоянную связь с Лидой Смыковой. Письма были не частыми, но позволяли быть в курсе дел жизни моих друзей. В Бухаре они прожили около двух лет и у них не было оснований сожалеть о принятом решении остаться в этом городе. Война в нём совсем не чувствовалась и они спокойно могли дождаться возможности возвращения в Прохладную. Руководство Коганского отделения дороги обеспечило их жильём и питанием, а пенсии Николая Павловича и Васи вполне хватало на всё необходимое. Лиду определили на работу в политотдел отделения дороги, где к ней относились с уважением и она пользовалась большим авторитетом.

В 1944-ом году, когда линия фронта отодвинулась далеко на запад, Лида с матерью и моими друзьями возвратились в Прохладную и зажили прежней жизнью. Их дом и всё имущество оказались в целости и сохранности, Николай Павлович и Вася обеспечивались продуктами питания ОРСом железной дороги, а Лида возвратилась на прежнее место работы.

Вася научился писать с помощью мизинца, оставшегося после ампутации остальных пальцев правой руки. Он принял на себя функции по уходу за своим слепым другом, которые раньше выполнял я. Они вместе гуляли и ходили в кино, где Вася объяснял, что происходит на экране. По вечерам, когда Лида возвращалась домой, она рассказывала им о событиях в городе, стране, в мире, и вслух читала газеты и книги. Любовь Васильевна, мать Лиды, по-прежнему заботилась об их питании и готовила вкусные обеды.

Так и жила эта дружная семья до лета 1952-го года, пока Николай Павлович не получил письмо от своей жены из Киева. Она разыскивала его все эти годы, не переставая писала запросы в различные инстанции и через десять лет чудом узнала его адрес. Ей было известно, что он ослеп и лишился одной ноги, но она без колебаний умоляла его вернуться к ней и их сыну, которому уже исполнилось 11 лет.

Николай Павлович пытался отказаться от возвращения домой, утверждая, что не желает быть обузой, но жена не вняла его отказу, приехала в Прохладную и уговорила его уехать. Она и Васю приглашала поехать с ними, но тот отказался. Он побыл ещё какое-то время у Смыковых, но заскучал без друга и уехал на родину - в небольшое село под Киевом.

Лида получала частые письма, продиктованные Николаем Павловичем, полные благодарности за её бескорыстную дружбу и заботу о нём. Тёплые письма писал ей и Вася. Он женился и работал бухгалтером в колхозе.

Обо всём этом я узнал из писем Лиды, с которой переписывался до отъезда из Орши. Не терял я также связь и с Надеждой Васильевной Тереховой, которая так тепло приняла меня весной 1942-го года и по матерински заботилась обо мне до внезапной эвакуации из Прохладной в начале июля. Она всё надеялась на чудо и продолжала писать запросы на своего сына Толю, но, к сожалению, она даже не узнала места, где он похоронен. Тётя Надя приглашала в гости всю нашу семью и обещала создать нам все условия для отдыха.

После переезда в Молодечно наша переписка почему-то прервалась. Урвав пару часов перед отъездом в отпуск, я написал письма в Прохладную и своим друзьям на Украину.

41

Рижское взморье заметно отличается от других курортов страны. Благоустроенные песчанные пляжи тянутся вдоль берега моря на миогие километры и кажется им нет конца. На противоположной от моря стороне пляжная полоса по всей своей длине упирается в удивительно чистый, ухоженный сосновый лес. В нём расположены курортные городки со многими санаториями и домами отдыха, парками, скверами, спортивными площадками, домами культуры и кинотеатрами. Везде безукоризненная чистота и порядок. Из Риги на взморье, вдоль всего курорта идут электропоезда.